, где нет классовых различий, где каждый может стать богатым и почти все становятся. Так что теперь у нас есть kleinbürgerliche Regierung — маленький человек находится на вершине, а мы узники в наших собственных домах. Каждый может донести на нас, а любой чиновник может использовать шанс проявить себя eifrig за наш счет».
Ирма видела в некоторых домах принадлежность, под названием «Тёплый уют», своего рода шапочку из теплоизоляционного материала, устанавливаемый на заварной чайник и чайник с горячей водой, чтобы сохранить тепло. Теперь Ирма узнала, что эта принадлежность используется немцами для установки на телефон, чтобы исключить прослушивание. Немцы считали, что в телефоне было какое-то тайное устройство для прослушивания, даже если телефон был отключен. Хильде не была уверена в этом и не знала, как проверить. Но при разговоре с Ирмой она осторожно клала «Тёплый уют» на телефон, а покидая комнату, снимала, чтобы слуги не могли видеть, что она делала. — «Wirklich, это жизнь, как в Турции во времена султана!» Хильде Доннерштайн не была заговорщиком, и ее муж тоже не был. Они просто принадлежали к старой знати, которая, по ее словам, вышла из моды. Они возмущались жесткой толпой, захватившей себе власть и славу, и брали реванш, рассказывая о личных скандалах и смешные истории о нелепостях Emporkömmlinge[65].
— «Ach, meine Liebe! Я должна сказать, что не завидую вашему визиту в этот чудовищный Karinhall! Но я полагаю, вас разбирает любопытство насчёт Эмми, несомненно, вы видели ее на экране. Ganz karyatidenhaft — как вы говорите? — статная, но это на экране, а так, äußerst gewöhnlich[66]. Все люди вкуса держатся от неё подальше. Конечно, я полагаю, что оперный театр является подходящим местом для свадебного приема актрисы. Характерно для нашего времени брать eine Filmkönigin вместо реальной!»
— «Ланни говорит, что у королев экрана это намного лучше получается», — заметила Ирма.
— Как мы можем об этом судить? Но на самом деле, когда, вы считаете, началась жизнь этой пары — вы слышали, что у них давняя связь?
— Я слышала слухи.
— Они ладили достаточно хорошо; der dicke Hermann[67] ей сказал: «Ты понимаешь, что я не могу на тебе жениться», и Эмми, которая не так была умна, не понимала, но боялась возразить. Но однажды пара попала в автокатастрофу — schrecklich — машина врезалась в деревья. der Dicke не так пострадал, aber die Geliebte, у нее треснул череп и ей пришлось находиться в больнице долгое время. Конечно, это скрыть не удалось, об этом говорил die ganze Welt. Герман должен был навещать её каждый день и произошёл скандал. Тогда буквально на днях наш — княгиня хотела сказать «unser Führer», но не посмела даже в ее собственном будуаре. Она сказала: «Die Nummer Eins хочет отправить своего номера два на Балканы с дипломатической миссией, вы знаете, как это, мы должны иметь союзников там, наши враги стремятся навредить нам в любой части мира. Герман хотел взять свою женщину с собой, она должна отдохнуть, и он хотел устроить из этого маленькие каникулы». Но Die Nummer Eins говорит: «Bist du toll?»[68] Ты хочешь представить им свою любовницу? Они воспримут это, как оскорбление. Они скажут: «Вы что думаете, что возможно мы негры?» Die Nummer Eins в ярости, и дал толстяку разнос. «Женись на ней!» — сказал он. — «С меня уже достаточно скандалов в моей партии, женись на ней, или мы unten durch[69] на Балканах!» Вот, как у нас получилось это грандиозное Staatshochzeit mit Empfang с подарками, каких никогда не видели во всем мире. Это то, что вы называете в Америке eine Hochzeit vor dem Gewehrlauf!
Ирма не поняла, эту фразу, но княгиня объяснила, что это означает, когда отец невесты или ее братья приходят с оружием за женихом. Ирма, рассмеявшись, дала определение: «Ах, брак под дулом пистолета».
Пока Ирма наслаждалась развлечениями высших классов, ее муж посмотрел художественные выставки, а затем за рулем своего автомобиля отправился в берлинские трущобы. Точно в полдень он проехал согласованный угол и подхватил своего «подпольного» друга. Была весна и день был солнечным. Она оставила дома своё тяжелое пальто и осталась в сером ситцевом платье, наиболее не бросающимся в глаза, какое можно найти. Её волосы были зачесаны прямо назад и спрятаны под черной соломенной шляпкой, короче, она выглядела бедной работницей, которая не любит глупых шуток, а в руках она несла бумажный пакет. «Это всё, что у вас есть для меня?» — спросил он, а она ответила: «Нет, это просто продукты. Я боялась принести то, что у меня есть, пока не буду уверена, что вы придете».
— Что это?
Они ехали по малолюдной улице, но, несмотря на это, Труди нервно оглянулась и, понизив голос, произнесла: «У меня есть фотокопии конфиденциальных отчетов Вильгельмштрассе — это немецкий МИД — раскрывающие наши интриги в различных столицах, отчеты наших послов и инструкции к ним».
— Господи, Труди!
— Боюсь, на этот раз их будет не так легко использовать, так как они показывают двуличность других стран, включая и Англию. Я не могу себе представить, какая, не социалистическая газета согласится их опубликовать.
— Есть одна буржуазная газета, Manchester Guardian, которая публикует правду, независимо от того, кого она затрагивает.
— Ну, здесь вы будете судьей. Вы можете давать им различные документы, в зависимости от их содержания. Например, доклады нашего посла в Риме, раскрывающие подноготную сделки между Муссолини и Лавалем. Вы знаете, что Лаваль отправился в Рим в начале года, и провел там несколько дней с дуче. Впоследствии он торжественно уверил палату депутатов, что он не сделал никаких уступок, создающих угрозу интересам Абиссинии.
«Я отметил эту его речь», — сказал Ланни. — «Она была подробной, но даже при этом, я ему не поверил».
— Они заключили джентльменское соглашение, которое позволит дуче взять эту страну без препятствий со стороны Франции. Что беспокоит Муссолини, что в то время, как он будет занят там, Гитлер может занять Австрию. И поэтому они дали друг другу гарантии, что не допустят этого.
— Если мы сможем это доказать, Труди, мы раскроем всю дипломатическую кухню.
— В документах нашего посла чётко сказано, что Италия уже отправила войска численностью тридцать тысяч человек через Суэцкий канал с полным вооружением и снаряжением для кампании продолжительностью шесть месяцев. Операция начнётся осенью, когда там кончится сезон дождей.
— Что еще у вас в этой волшебной коробке?
— Вы читали о решении Конференции в Стреза?
— Я был там пять дней назад.
— Все три державы вели секретные переговоры с Министерством иностранных дел Германии за спинами друг друга, то есть, они думают, что делали это тайно.
— Да, конечно, об этом все знают!
— Реальный вопрос состоит в том, что будет сделано в Женеве. Вильгельмштрассе имеет гарантию, что не будет предпринято никаких явных действий. Конечно, нацисты не придают значения никаким выступлениям, это дает Гитлеру шанс постоянно выступать с речами и играть на комплексе преследования нашего народа. Будет назначен Комитет Лиги, но никто из большой тройки не готов требовать каких-либо действий, чтобы остановить перевооружение Германии. Сэр Джон Саймон в настоящее время ищет повода для нового приглашения в Берлин для переговоров о разрешении перевооружения немецкого военно-морского флота и доведения его до фиксированного процента от британского флота.
«Один из газетчиков в Стреза мне это рассказывал», — ответил Ланни. — «Это означает полное предательство Франции!»
— Нацистский довод, что они не вооружаются против французского флота, а только против русских. У Советов появились новые подводные лодки, а это не в британских интересах, чтобы они получили господство на Балтике.
«Вот опять!» — воскликнул американец. — «Все идет от их страха перед красными. Если у них есть выбор, они каждый раз выбирают фашизм».
— Есть противоречия между Муссолини и англичанами по озеру под названием Тана, источнику Голубого Нила. Если там поставят большую плотину, то вопрос будет в том, куда пойдёт вода, в Судан или на восток, где Муссолини собирается селить свои фашистские семьи. Британцы готовы встать на сторону Абиссинии, при условии, что они смогут получить озеро и его истоки, но Муссолини этого не хочет, и всё выглядит так, что решающий поединок произойдёт до конца года. Вильгельмштрассе счастливо, потому что это будет означать, что мы можем получить аншлюс с Австрией, и, возможно, также польский коридор. Геринг планирует визит на Балканы в следующем месяце, чтобы заключить союзы, обеспечивающие наши новые торговые маршруты вниз по Дунаю с нашими машинами и снаряжением, и назад с пшеницей, нефтью и сырьем.
Такова была дипломатическая карта Европы, составленная картографами нацистского фюрера. Ланни вспомнил своего друга молодого спортивного директора С.А., Хьюго Бэра, который был убит выстрелом в лицо во время ночи длинных ножей меньше, чем год назад. Преступление Хьюго заключалось в том, что он серьезно воспринял вторую половину названия национал-социалист, и призывал, чтобы партия попыталась выполнить свои обещания, данные простым людям Фатерланда. В свои последние дни на земле он объяснил Ланни, что политика фюрера сделала его узником рейхсвера, вернее, офицеров — юнкеров, которые контролировали эту высоко дисциплинированную военную силу. — «Если он основывает свою программу занятости исключительно на производстве вооружения, то это означает, что рано или поздно мы должны будем воевать, потому что, что ещё можно сделать с пушками и танками».