Существо на кровати подруги заворочалось сильнее. Дина натянула одеяло на голову и съежилась, оставив для наблюдения небольшую щель. До ее слуха донеслось невнятное бормотание, а когда существо поднялось и село, у Дины вырвался вздох облегчения, и ей даже стало немного стыдно за свою трусость: существом оказалась женщина, в которой Дина узнала Клавдию Пантелеевну.
– Здравствуйте! – воскликнула Дина, откидывая одеяло и невольно расплываясь в улыбке.
– И тебе не хворать, – ответила Клавдия Пантелеевна, не поднимая взгляда. Она сидела с опущенной головой, слегка покачиваясь из стороны в сторону.
Спохватившись, Дина спросила:
– А где Аглая?
– А я почем знаю? – недобро ответила смотрительница, будто огрызнулась.
– Но ведь это ее кровать. Она была здесь, когда я пришла… – Дина вдруг осеклась, сообразив, что подруга, скорее всего, вообще не приходила в купеческий дом после работы. Но… ведь это означало, что с ней что-то случилось! От страха за Аглаю у Дины перехватило дыхание.
– Не мели ерунды! – рявкнула Клавдия Пантелеевна, резко вскинув голову, и Дину потрясло выражение ее лица, искаженного нечеловеческой злобой. – Уж сколько лет я застилаю эту кровать, пора бы и мне на ней поспать!
– Но Аглая… Вы разве ее не видели? – пролепетала Дина, понимая, что вряд ли получит вразумительный ответ.
– Не видела и видеть не желаю! Ни ее, ни тебя! Вставай и проваливай, нечего тут разлеживаться!
От таких слов Дина вскочила, как ужаленная, и выбежала из спальни. Слетев вниз по лестнице чуть ли не кубарем, она, как была, в пижаме, бросилась к входной двери, но в недоумении застыла у порога. Дверь была распахнута настежь, открывая взгляду двор, весь заставленный коробками, мебелью и разнообразным домашним скарбом, как бывает при переезде. Только кто же переезжает в три часа ночи? Больше похоже на ограбление! Разглядывая выставленное во дворе имущество, Дина все больше склонялась к мысли, что стала свидетельницей дерзкого и масштабного хищения музейных экспонатов, вероятно, имеющих немалую ценность. Вспыхнула догадка, что охранник убит, а грабитель все еще в доме. Но тогда… тогда надо бежать или прятаться, а не стоять истуканом и ждать, когда ее заметят и вырубят ударом по голове!
Подтверждая ее опасения, в глубине дома раздался пронзительный крик. Дина отмела мысль о бегстве, подумав, что при ограблениях преступники оставляют кого-нибудь наблюдать за домом снаружи, а значит, ей как свидетельнице вряд ли дадут уйти. Искать укрытие во дворе тоже показалось неразумным, и она пришла к выводу, что лучше вернуться в дом и забиться в какой-нибудь темный угол. Тут Дина вспомнила о Клавдии Пантелеевне. Надо ведь предупредить ее, она же не знает, что здесь опасно! Хотя… а вдруг она с грабителями заодно? Пока Дина раздумывала, подняться ли наверх или поискать укромное место на первом этаже, Клавдия Пантелеевна сама появилась в прихожей. Она поднялась с цокольного этажа, таща за собой тяжелый и объемный предмет, похожий на длинный ящик из дорогого дерева, который с жутким скрипом волочился по полу. Дина взлетела вверх по лестнице, ведущей на второй этаж, и, спрятавшись за широкими балясинами на середине лестничного пролета, стала наблюдать за происходящим внизу. Вслед за Клавдией Пантелеевной появился охранник Николай Степанович, злой и взъерошенный. Он уцепился за предмет, который волокла Клавдия Пантелеевна, и дернул к себе.
– А ну стой! Куда потащила?!
– Отстань, хапуга! Хочешь все себе заграбастать? Не выйдет! – Клавдия Пантелеевна обернулась и попыталась пнуть охранника, но вместо этого выпустила из рук свою добычу, и один край ящика ударился о керамическую плитку, которой был выложен пол в прихожей. Посыпалось стекло, и раздалось знакомое «Бом-м!», означавшее, что предметом раздора были те самые часы, напугавшие этой ночью Дину, а прошлой – Аглаю. Стало ясно, что смотрительница застала охранника за разграблением музея и тоже решила прихватить что-нибудь для себя. Эти двое так увлеклись дележкой, что даже не пытались смотреть по сторонам, и Дина незаметно выскользнула из дома. Она предусмотрительно не стала пересекать двор, а обогнула дом и перебралась через забор с боковой стороны. Окинув взглядом пустую улицу, она не заметила никакого движения, не считая теней, пляшущих под раскачивающимися фонарями. С тоской взглянув на свои босые ноги, Дина припустила бегом по бугристому асфальту в направлении центральной площади, где, как она заметила еще в день приезда, находилось отделение полиции.
Глава 13. Из огня да в полымя
В это время Аглая, проснувшаяся в деревенской избе, установленной в музейном комплексе «Старина славянская», металась по горнице точно так же, как незадолго до этого Дина: гадала, что лучше – бежать или прятаться. Неизвестные личности только что проследовали мимо окна, потоптались на крыльце и, кажется, ушли. По крайней мере, уже несколько минут не было слышно ни их шагов, ни тихого бормотания. В дверь они не ломились и не стучали, значит, у них не было цели попасть внутрь. Зачем приходили, непонятно. Благоразумнее, конечно, было остаться в избе до утра, но Аглая не могла справиться с обуявшим ее ужасом, который вынуждал ее бежать со всех ног, не разбирая дороги.
В памяти мгновенно всплыли картины последнего сна, такого реалистичного, словно она вновь прожила тот день, когда в их с мамой квартиру проник преступник. Скорее всего, он не собирался убивать Аглаю, раз уж надел маску, но кто знает, какие у него были на нее планы. Ведь этим преступником оказался один мамин знакомый, который знал, что у мамы есть дочь, которая остается днем одна в квартире. Он знал гораздо больше, чем знают обычные знакомые, с которыми болтают обо всем на свете, но никогда не делятся сокровенными тайнами. Возможно, у них с мамой был роман и она ему доверяла, иначе вряд ли рассказала бы о фамильных драгоценностях, хранившихся в шкатулке, спрятанной в напольной вазе с искусственными гортензиями. На суде он признался, что заранее выкрал у мамы ключ и проник в квартиру, чтобы украсть дорогие украшения, но Аглая ему не поверила. Она подозревала, что он приходил из-за нее, потому что был чудовищем в человеческом обличье и любил мучить маленьких детей, а на драгоценности сослался лишь для того, чтобы избежать более тяжелой уголовной статьи. Будь дело только в драгоценностях, он пришел бы утром, ведь не мог не знать, что до обеда Аглая учится в школе, а значит, ему вообще никто не помешает. И, возможно, маску он надел не потому, что собирался оставить Аглаю в живых, а для того, чтобы напугать посильнее. И он явно не боялся, что она закричит и привлечет внимание, ведь наверняка выведал, что в одной из соседних квартир живет глухонемая старушка, а в другой вообще уже полгода никого нет и хозяева вернутся еще не скоро.
Его посадили на восемь лет. Аглая вдруг поняла, что срок заключения уже истек, причем совсем недавно, и перепугалась еще сильнее. В первое время после случившегося она жила в тревожном ожидании, что Одноглазый Волк – так она его называла – однажды освободится и снова придет за ней. С годами страхи потускнели, но не исчезли, а теперь отчего-то вернулись и принялись терзать ее с удвоенной силой. Аглая подумала даже, что этими двумя темными личностями, только что бродившими вокруг избы, запросто могли быть Одноглазый Волк и его подельник.
«Мы еще встретимся», – обронил Волк, когда полицейские выводили его из квартиры в наручниках. Аглая, очнувшаяся после обморока, сидела на диване, возле нее суетились врачи. Мама, только что примчавшаяся с работы, была рядом, расспрашивала их о чем-то. Это мама вызвала полицию и «скорую», когда Аглая позвонила ей и рассказала о том, что произошло. Одноглазый Волк, которого вырубило ударом тока, пришел в себя лишь после приезда полиции, поэтому сбежать ему не удалось. Но он обещал вернуться. Только вот слов этих как будто никто не слышал – ни врачи, ни полицейские на эту угрозу никак не отреагировали, и Аглая допускала мысль о том, что слова Волка ей просто почудились. Ну, или эта угроза читалась в его взгляде, а воображение Аглаи воплотило ее в слова. Как бы там ни было, но она не сомневалась в намерении Волка отомстить ей.
Голос разума слабо возразил, что едва ли Волк поедет за ней в Дивноречье, даже если узнает, где ее искать. Другой голос, звучавший чужим шепотом в левом ухе, заявил, что таких чудовищ, как Волк, не остановят никакие расстояния и лучше подготовиться к встрече заранее. Чужой шепчущий голос странным образом заглушил голос разума, хотя и звучал очень тихо. Аглая оглядела горницу, и ее взгляд застыл на стоявшем в углу топоре, появившемся неизвестно откуда. Вроде бы во время уборки его здесь не было, а после и подавно взяться было неоткуда. Мистика! Но, в конце концов, не так уж важно, каким способом появился этот топор, мистическим или нет, главное – он был настоящим. Подумав об этом, Аглая взялась за деревянное топорище. Топор оказался на удивление легким, несмотря на внушительный размер. Алюминиевый, что ли? Аглая коснулась блестящего лезвия – не похоже на алюминий. Что ж, тогда, видимо, у нее сил прибавилось. И уж точно прибавилось уверенности: с таким топором Волк был ей уже не так страшен. «Не расслабляйся, он ведь тоже может быть вооружен! – шепнул в левое ухо тот самый голос, который советовал ей подготовиться к встрече с Волком. – В случае чего нападай первой!»
Уж не бес ли это нашептывает? Аглая вспомнила о примете, согласно которой за левым плечом мог таиться бес, и нервно обернулась. Никого, конечно же, не увидела. Хотя было так темно, что можно и не заметить.
«Глупости какие! – рассердилась на себя Аглая. – Ну какие бесы? И вообще, надо лечь и попытаться уснуть, несмотря ни на что, ведь впереди рабочий день, а до утра, скорее всего, осталось недолго».
Аглая вынула из кармана джинсов телефон, но тот разрядился, и узнать время не удалось. Вздохнув, она положила его на стол и подошла к настенной вешалке, где висело ее рабочее платье, в котором она должна была встречать завтра гостей – посетителей музейного комплекса. На платье белел прямоугольник – приколотый к ткани бейджик с ее именем и статусом: «Хозяйка Аглая». Аглае нравилось, как это звучит. Она поправила бейджик, постояла немного, прислушиваясь, и, не уловив посторонних звуков, решила вновь забраться на полати рядом с еще теплой печью. Неожиданно откуда-то сильно потянуло дымом. Заглянув в топку, Аглая убедилась, что дымит не из печи, угли уже почти истлели, но ведь дыму больше неоткуда было взяться! Сердце зачастило от мысли, что дом мог загореться снаружи. Спеша проверить