– Гро-ом, ну что за манеры? С каких это пор ты целуешь руки незнакомым девушкам? Я тебя не узнаю! – На крыльце, прислонившись плечом к дверному косяку, стоял высокий черноволосый парень.
– Здравствуйте… а где дед Гриша? – растерянно пробормотала Лукерья, догадываясь, что перед ней тот самый «дипломированный маг», с которым она хотела увидеться, но не ожидала, что это произойдет вот так сразу.
– Хозяина нет дома. Что ему передать?
– Э-э-э… Ничего. Я вообще-то к вам пришла.
– Ко мне? – Парень удивленно вскинул брови, казавшиеся слишком черными для такого бледного лица, как, впрочем, и глаза. Его наряд – чернильного цвета рубашка и узкие темные джинсы – еще больше подчеркивал белизну кожи. – И что же вас ко мне привело?
– Ваш друг Илья мне о вас рассказывал.
– Да? А вот от меня, хитрец, скрыл, что успел познакомиться с такой красивой девушкой!
Лукерья пожалела о том, что пришла. Ей не нравились парни, из которых, как горох из мешка, сыпались комплименты. И на дипломированного мага он совсем не походил. Но уйти было бы невежливо, да и с Ильей хотелось увидеться.
– Проходите, милая барышня, милости просим. – Он подал ей руку, чтобы помочь взойти на крыльцо, но Лукерья проигнорировала этот пафосный жест и поднялась самостоятельно. «Маг» хмыкнул, но не насмешливо, а как будто даже уважительно, и обратился к псу:
– Гром, закрой дверь!
Пес толкнул калитку лапой, носом задвинул засов и уселся на нижнюю ступеньку крыльца.
– Молодец! Охраняй! – услышала Лукерья, входя в сени, и столкнулась в полутьме с Ильей, вышедшим ей навстречу.
– Ух ты! Хорошее начало дня! – Илья явно обрадовался ее приходу. Затем осекся и спросил слегка встревоженным тоном: – Что-то случилось?
– Тетя ушла из дома. Через окно. И на нашей улице полиция достала из сточной канавы два трупа.
– Да уж! А я-то надеялся, что день будет добрым.
– Не сегодня.
Лукерья шагнула в распахнутую Ильей дверь и очутилась в тесной комнатке, вмещавшей одновременно прихожую и кухню. Сразу за шкафом для верхней одежды, монументальным и древним, с почти полностью облезшей краской, располагался кухонный стол, покрытый потрескавшейся клеенкой. На столе сидел Муравей и торопливо уничтожал остатки еды на одной из тарелок. Рядом стояла еще одна такая же тарелка, пустая и подозрительно блестящая, будто только что вылизанная.
– Эй, рыжий! А ну брысь! – «Маг» ринулся к столу, прогнал кота и повернулся к Лукерье: – Совсем дед Гриша его разбаловал! Ничего нельзя на столе оставить, а ведь мы этого усатого наглеца только что накормили. Обнаглел и зажрался, рыжая морда, даже Грома не боится! А ведь его трудно не испугаться, правда?
Лукерья кивнула:
– Честно говоря, не ожидала, что мне откроет калитку ваш пес. У него глаза красные, как у Цербера. Такой может и до смерти напугать.
– Вынужденная мера, – пояснил Илья. – Гром чует одержимых бесами, помнишь, я тебе говорил? Поэтому он первым встречает гостей. С ним мы в относительной безопасности. Этой ночью он уже спас нас от одной одержимой.
– Правда? – Лукерья вздрогнула и похолодела. – И… как это произошло?
– Она напала на нас с топором.
– Ломилась в дом?!
– Нет… – Илья вдруг замялся, словно сомневался, стоит ли открывать всю правду, и покосился на друга. – Я расскажу ей, Ром? Она в курсе насчет истории Шиши, ей известно даже больше нашего, ее дед был мракоборцем.
«Маг» пожал плечами:
– Надеюсь, твоя подруга не заявит на нас в полицию.
– В полицию? – встревоженно переспросила Лукерья.
– Мы пытались поджечь Шишу, но она почему-то не сгорела, хотя, когда мы уходили, полыхали все избы. Спустя полчаса проехали мимо, чтобы проверить, а там все потухло, и второй раз лезть поджигать было уже поздно. Может, влажность высокая в воздухе, поэтому и не разгорелось.
– А для чего вы ее поджигали?! – не в силах сдержать возмущение, перебила Илью Лукерья.
Его это явно смутило:
– Ну как же… Бесовское логово, поэтому и хотели уничтожить.
– Но это так не делается! – Лукерья приложила ладони к вспыхнувшим от жара щекам. – Вы зря рисковали и могли сделать намного хуже, чем есть сейчас. Если бы сгорела «куролеса»…
– Какая еще куролеса? – Роман, гремевший тарелками в рукомойнике, обернулся, и его смоляные брови, сросшиеся на переносице , взлетели на лоб, образуя острую галочку.
– Веревочная карусель, но на самом деле она служит не для забавы, а для перемещения в пространстве. Так мне дед Ерофей говорил.
– Интересно… – «Маг» склонил голову набок, как любопытная сорока, приметившая блестящий предмет и гадающая, стоит ли он того, чтобы до него долететь.
– Илья, ты что, своему другу совсем ничего не рассказывал? – Лукерья сразу растеряла всю уверенность, подумав: «Раз не рассказал, значит, все-таки не поверил».
– Да как-то времени не нашлось… – Илья пожал плечами. – Но это ведь поправимо. Давайте я налью всем чаю, и мы обо всем поговорим. А там, возможно, совместными усилиями нам удастся выстроить какой-то план.
Возражений не последовало. Илья щелкнул кнопкой электрочайника, поставил на стол алюминиевые «походные» кружки, разложил пакетики, и через пару минут кухню наполнил густой аромат бергамота.
Лукерья из вежливости взяла кружку, хотя предпочитала чай из трав и ягод, которые собирала и сушила сама. «Чай из пакетиков пьют только лентяи», – вспомнились Лукерье слова тети Клавы, и с этим трудно было спорить. Эх, тетя! Где она сейчас? Несмотря на сложные отношения между ними, Лукерью очень волновала судьба ее родственницы, ведь, как-никак, та приютила ее, уберегла от сиротского дома и психиатрической клиники.
Байку о Шише пришлось рассказывать второй раз.
– Хорошая сказка, я прямо заслушался! – Роман поднял голову и провел пятерней по волосам, откидывая их со лба. – Выходит, в травяных куклах были заперты не только бесы, но и души разбойников из шайки Алой Бороды?
– Думаю, да. Они подселялись в тела людей, а когда те умирали, разбойничьи души находили себе новых жертв. Деду Ерофею удалось изгнать их из жителей Приютово, но обряд прервали, и это закончилось гибелью всех участников обряда, а куклы, в которых были перекинуты разбойничьи души и намертво прицепившиеся к ним бесы, исчезли вместе с Шишей. Дед Ерофей не успел отправить деревню и кукол в мертвый мир, поэтому Шиша, исчезнув в одном месте, появилась в другом, где ее и нашли работники нашего музейного комплекса. Если бы куклы не сгорели, их можно было бы спрятать где-нибудь и постараться сохранить в целости до тех пор, пока не найдется человек, обладающий такими же знаниями, как мой дед.
– Мы как раз собирались вывезти кукол из комплекса, перед тем как сжечь Шишу, – кивнул Роман. – Мы ведь ничего не знали о магических свойствах веревочной карусели… как там ты ее назвала… «Куролеса»?
– Дед Ерофей ее так называл, и в байке о Шише тоже так говорится, – подтвердила Лукерья. – С помощью «куролесы» можно переместить часть пространства, заключенного в магический круг, в другое место, которое может находиться как в мире живых, так и в мире мертвых. Дед Ерофей собирался отправить Шишу в ту самую Худынь, куда однажды она сама угодила, возможно, из-за оплошности Алой Бороды. Главарь разбойников мог по незнанию выбрать в книге формулу для «куролесы», открывающую двери в мертвый мир. Шиша должна была там и сгинуть, потому что из мертвого мира нет возврата, разве что вместе с бесами, но это ведь трудно назвать спасением.
Снаружи, из-за двери, выходившей из сеней на крыльцо, донесся настойчивый скребущий звук.
– Гром в дом просится. – Илья посмотрел на Романа. – Впустить?
– Его задача – нести службу у калитки. – «Маг» непреклонно сдвинул брови.
Звук повторился, к нему добавился протяжный скулеж.
– Ладно, – сжалился Роман и вышел в сени.
Хлопнула дверь, и довольный Гром вбежал в кухню, отчего та стала казаться еще более тесной. Виляя хвостом, пес прислонился к ногам Лукерьи и уткнулся носом в ее ладонь.
– Да что с ним сегодня?! Никогда не видел, чтобы он лез к посторонним! – проворчал Роман.
Улыбнувшись, Лукерья погладила Грома по лобастой голове, почесала за ухом, и тот зажмурился от удовольствия. А когда вновь открыл глаза, в них промелькнуло что-то знакомое; у Лукерьи возникло чувство, будто она уже видела этот взгляд, но он принадлежал не собаке. Всю свою жизнь Лукерья побаивалась больших собак, после того как в детстве на нее напала сорвавшаяся с цепи соседская псина, заболевшая бешенством. К счастью, укусов удалось избежать, но ощеренная собачья пасть, звонко клацавшая зубами, всплывала в памяти Лукерьи каждый раз при виде любой собаки, поэтому она их избегала и уж точно не заглядывала им в глаза.
Странно знакомый взгляд, которым посмотрел на нее Гром, длился лишь несколько мгновений, но этого хватило, чтобы убедиться в том, что ей не показалось. Только вот она никак не могла вспомнить, у кого видела такой же взгляд. Единственное, в чем она была уверена – взгляд принадлежал человеку из ее прошлого, прожитого в Приютово.
Взгляд Грома вновь стал обычным – собачьим, довольным и немного заискивающим. Лукерья задумчиво разглядывала странную, отливающую красным радужку глаз пса. В детстве она часто слышала байки о колдунах, чьи души могли покидать тело и вселяться в зверей и птиц, только вот каждый рассказчик добавлял к таким байкам что-то свое – или чтобы приукрасить, или восполнить то, что забылось, поэтому Лукерья не очень-то верила в существование подобной магии. Но это до того, как Гром посмотрел на нее «человеческим» взглядом. Теперь она готова была поклясться, что в теле сидящего перед ней пса скрывается чья-то человеческая душа.
Гром вдруг забеспокоился: поднялся на ноги, повернул голову в сторону выхода из кухни, ведущего в глубь дома, и протяжно заскулил. Илья и Роман встревоженно переглянулись.
– Какой-то ты сегодня странный, парень! – Роман потрепал загривок четвероногого друга, успокаивающе похлопал его по круглым лоснящимся бокам. – Совсем у тебя нервы расшалились.