уристов, чтобы заработать на пропитание. Конечно, ходить с мартышкой по улицам не так выгодно, как работать вблизи исторических достопримечательностей, но туда ему вход закрыт. Нужно либо собрать кучу бумажек из разных инстанций, чтобы получить разрешение на выступления возле Красного форта или, допустим, у Ворот Индии, либо дать взятку. «Эту страну сгубили вовсе не англичане, а бюрократы и взяточники!» — частенько ругается старик.
Был в его жизни замечательный эпизод: однажды он выпустил в офисе некоего наглого чиновника пару десятков кобр. «В здании началась паника, — рассказывал он мне, хвастливо ухмыляясь. — Перепуганные работники и посетители выбегали на улицу, вылезали через окна, искали спасения на шкафах!» Дядюшку Притама посадили в тюрьму на неделю, но он стал настоящим героем в глазах общественности. О нём даже написала пресса. «С фотографией!» — всякий раз гордо добавляет он, демонстрируя потрёпанную газетную вырезку, в которой действительно напечатан его портрет.
Несмотря на то, что дядя Притам мне очень симпатичен, нынче я не настроена вести задушевные беседы.
— Что случилось? — хмуро спрашиваю я, даже не пригласив его войти.
— Беда, беда, — озабоченно бормочет он, — у Джая Чопры дочка пропала!
— Как пропала? — ахаю я. Семейство Чопра — тоже наши соседи, они обитают этажом ниже. Я прекрасно знаю их дочь Сонию, миловидную стройную девушку-студентку. Ей не больше девятнадцати лет.
— Уехала вчера в колледж, как обычно, и не вернулась, — голос дяди Притама мрачен. — Родные всю ночь её прождали, отец с братьями полгорода на скутерах объездили, не нашли. Сегодня отнесли заявление в полицию. Ты её нигде не встречала?
— Нет, — пожимаю плечами я, — несколько дней Сонию не видела. Куда же она могла подеваться, разве что загуляла? Дело молодое…
— Это на неё не похоже, — сурово перебивает меня старик. — Сония порядочная и воспитанная девушка, родители ей уже и жениха подходящего подыскали… Так что если пропала — что-то серьёзное стряслось. Жалко девчонку!
— Может, ещё найдется? — с робкой надеждой предполагаю я. Дядя Притам обречённо машет рукой и собирается уходить.
— Ты сама меньше шатайся по вечерам одна, — строго наставляет он меня напоследок. — Будь осторожна, вон в новостях неделю назад про убийство в нашем районе передавали… А ты иностранка, тебе вдвойне опасно разгуливать в одиночку.
Я возвращаюсь на кухню в расстроенных чувствах, думая о Сонии. Не успеваю я сварить себе кофе, как снова раздаётся стук в дверь. На пороге стоит посыльный с роскошным букетом.
— Миссис Морозоф? — спрашивает он меня. — Это вам, распишитесь.
— Морозова, — машинально поправляю я. — От кого цветы?
— Там есть карточка, — указывает он. «Неужели от Макса?» — думаю я, расписываюсь, забираю букет, захлопываю дверь и наконец достаю записку. Хм…
«Самой прекрасной женщине, которую я когда-либо встречал».
Без подписи. Почерк не мужа, но, возможно, он кого-нибудь попросил помочь. Я практически уверена, что букет прислал Макс. Верить в тайного поклонника как-то глупо, тем более, я здесь ни с кем особо и не общаюсь…
В дверь опять стучат. Нет, похоже, выпить кофе мне сегодня не судьба!
Это явилась служанка Наргиз. Она ежедневно моет полы, стирает и гладит у нас дома. На необходимости прислуги настоял муж. «Ты должна быть полностью свободна от мелочей быта, — заявил он мне. — Художнику некогда возиться с кастрюлями и тряпками». Макс очень трепетно относится к моей деятельности, искренне считает меня гением и пророчит скорую мировую славу. Он вообще меня очень любит, и я его тоже, чего уж там, но… Два раза пропустить Новый год — это выше моих сил! И я ему этого не прощу!..
Наргиз — тоже уникальная личность с непростой судьбой. Собственно, она-то считает свою историю вполне типичной, но для меня всё это удивительно и странно. Она очень набожная мусульманка. Ей около двадцати четырёх лет, точную цифру она не знает, ну да в Индии это обычное дело, потому что бедняки не отмечают дней рождения и не имеют паспортов. У Наргиз уже пятеро детей, посколько её очень рано выдали замуж — в четырнадцать лет. Муж её алкоголик (среди бедных слоёв населения Индии это довольно часто встречается), нигде не работает, поэтому забота о нём, его стариках-родителях и детях полностью легла на хрупкие плечи индианки. Супруг, будучи в подпитии, частенько поколачивает её и отбирает все заработанные деньги себе на выпивку — тогда она может несколько дней не приходить к нам, а потом явиться с изукрашенной синяками физиономией, стыдливо кутаясь в свою накидку-дупатту. Я всякий раз киплю от возмущения и предлагаю Наргиз заявить на негодяя в полицию, но она испуганно отказывается:
— А вдруг его там будут бить!
Жалеет его, дурёха, а о себе не думает… С ней вообще постоянно случаются нелепые и досадные происшествия. Например, однажды Наргиз купила детям манго, но когда пришла к нам, постеснялась и оставила узелок за порогом. Она вообще патологически застенчива и маниакально блюдёт дистанцию между мной — «белой госпожой» — и собой, прислугой. Когда я предлагаю ей стул или кресло, она отнекивается чуть ли не в слезах. Так и в этот раз — для неё немыслимо было положить фрукты на хозяйский стол, и она предпочла оставить их за дверью. В итоге все сочные плоды растащили обезьяны, страшно охочие до этого лакомства…
Мы с Максом помогаем бедняжке помимо того, что платим за работу — вещами, одеждой, продуктами. К слову, общаемся мы с Наргиз на дикой смеси русского, английского, хинди и жестов. И, между прочим, прекрасно понимаем друг друга!
Наргиз уже в курсе происшествия с Сонией; ей не терпится обсудить это со мной.
— Как ты считаешь, на неё напал… маньяк? — внутренне содрогаясь, предполагаю я.
— Я думаю, джинн в неё влюбился и похитил! — серьёзно отвечает она.
— Джинн из лампы? — улыбаюсь я. Наргиз обижается:
— Я правду говорю! Джинны существуют! Бывают злые, бывают добрые… Муж рассказывал, что однажды проснулся среди ночи и увидел сидящую на кровати женщину с горящими красными глазами. Он испугался и толкнул её, она зашипела как змея, сползла на пол и исчезла! — глаза Наргиз откругляются от ужаса.
— А что ей понадобилось от твоего мужа? — интересуюсь я.
— Он ей понравился! Может, хотела в его тело вселиться…
Я склоняюсь к мысли, что у мужа Наргиз просто началась белая горячка, но предпочитаю не произносить этого вслух. Она продолжает увлечённо болтать о джиннах, при этом ловко стирая, полоская и отжимая бельё; на тонких смуглых руках мелодично позвякивают браслеты.
— Сония джинна своими распущенными волосами завлекла. Девушка должна носить косы, а не распускать лохмы, это неприлично… — авторитетно изрекает она.
После ухода Наргиз я, наконец-то, делаю себе кофе и открываю ноутбук, чтобы просмотреть почту. Одно новое сообщение во «входящих». Отправитель мне незнаком.
«Надеюсь, вам понравился мой скромный букет?»
Без подписи. Внимательно смотрю на электронный адрес: dzhin. Я схожу с ума, или это чей-то глупый розыгрыш? А может, Макс так развлекается?
«Шутка затянулась!» — сердито отправляю я этому весельчаку. Ответ прилетает мгновенно:
«Простите, не хотел вас обидеть».
«Кто вы?»
«Ваш преданный поклонник».
«Откуда вы меня знаете?»
«Видел несколько раз на улице…» — он перечисляет те места, где я действительно бываю.
«Как вас зовут?»
«Моё имя вам ничего не скажет, но если вам угодно — Канхайя».
Я обрушиваю на него град вопросов: «Как вы узнали адрес моей электронный почты? А домашний адрес? Откуда вы знаете мою фамилию?»
«Думаю, на сегодня достаточно информации. Я напишу вам завтра. До связи!»
«Завтра можете мне вообще ничего не писать!» — сердито отправляю я ему вдогонку и в сердцах захлопываю ноутбук.
Вечером Макс приходит с работы и кидает любопытный взгляд на цветы.
— По какому они поводу? — блефую я, хотя уже догадываюсь, что муж тут не при чём. Он пожимает плечами:
— Хотел тебя спросить то же самое.
— Понятия не имею! Я думала, это все твои прикольчики, — раздражённо отзываюсь я.
— Нет, не мои, — сухо бросает он и уходит в свою комнату.
На следующее утро меня снова будит вопль сабдживалы. Я подскакиваю на постели, как ошпаренная, и первым делом хватаю ноутбук. Одно входящее сообщение! От Канхайи! Без текста, но с прикреплённым файлом внутри!..
Я с замиранием сердца открываю фото и вижу смуглого красавца с белозубой улыбкой. На вид ему не более тридцати. Лицо кажется мне знакомым — у меня вообще цепкая зрительная память, я же художник. Помедлив, пишу ему сообщение: «Мне кажется, что мы с вами где-то встречались. Может такое быть?»
И тут же — ответ:
«Конечно, мы встречались. Просто не знакомились. Не ожидал, что вы тоже запомните меня. Приятно…»
«Насколько я понимаю, вы индиец. Откуда вы так хорошо знаете русский?» — любопытствую я.
«Учился и жил в России около десяти лет».
«Канхайя, а вам известно, что у меня есть муж?»
«Да, я в курсе».
«А откуда вы знаете мой мейл, адрес и всё остальное?»
«Не могу вам этого сказать, простите. Мне пора. До связи!»
Несмотря на недосказанность, повисшую между нами, я пребываю в прекрасном расположении духа и весь день порхаю, как ласточка. Чего скрывать — приятно, когда в тебя влюблён такой потрясающе красивый парень, ну просто звезда Болливуда!
После обеда ко мне снова заглянул дядюшка Притам. На руках он, как младенца, держал свою престарелую мартышку Лейлу — очевидно, собирался совершить очередную вылазку в город, на заработки. Притам расстроенно сообщил мне, что Сонию пока не нашли, несмотря на то, что подключилась полиция. Чтобы разрядить обстановку, я пригласила его в гостиную, предложила чашку чая и со смехом рассказала, что дурёха Наргиз болтала накануне о джиннах. Однако дядя Притам не смеялся.
— Всякое может быть, — пробормотал он, теребя седую бороду.
— Дядя Притам, ты что, тоже веришь в джиннов, привидения и все эти сказки?! — потрясённо переспросила я. Он глубоко вздохнул: