Утром, однако, Хром проснулся позже его. Под толстым одеялом, от которого пахло пылью и чем-то таким древним, из детства в деревне, спалось хорошо, будто на заслуженном отпуске. Зевая, он сел, почесал затылок, увидел, что диван напротив пуст, не считая сложенного на углу одеяла, спустил ноги и поморщился – пол был холодный, нужно искать тапки. Отыскав их в прихожке, вышел покурить на крыльцо и не успел подумать, куда свинтил его пришибленный товарищ по несчастью, как у ворот заглохла машина, и явился сам Шиза преподобный с пакетами из супермаркета. Хром сразу приметил в полупрозрачном пакете бутылку.
– Водяра, что ли? – поинтересовался он, и Шиза зыркнул зло, проходя мимо:
– Я на б-бича похож? Не пью т-такое. Лимонад это, «Бурать-тино», н-нах.
Значит, не водяра. Учитывая, что других бутылок в пакетах не проглядывалось, Хром мог предположить, что пьяных соплей ждать не стоит. Плакать Шиза тоже будет вряд ли, оставалось только спонтанное вымещение злости на всех окружающих. Нюанс заключался в том, что сейчас Шизу окружал один только Хром.
– Ты Винни сказал, что домой нельзя? – спросил он, входя на кухню, где Шиза, хмурясь, разбирал пакеты с типично мужской хавкой: колбаса, сосиски, майонезы, сыр, консервы, дошики во всем ассортименте.
– А чё, с-соскучился уже? – не глядя на него, хмыкнул Шиза. – Вечером п-приедет, жра-а-твы нормальной п-привезет. Пока жри, чё д-дали.
– Да я не гордый, что дают, то и беру, – пожал плечами Хром и поставил чайник на плиту.
– А ты как у нас ок-казался, слышь, д-друг, – произнес Шиза тихо и с той интонацией, после которой обычно из кармана достают складной нож. Примерно так же бичи ловили в подворотнях: «Слышь, друг, закурить есть» или «Слышь, друг, дай позвонить».
Хром прикинул, сколько ему пояснять: про то, как его тащили в офис на ковер к важному человеку, про Дипломата, про Винни и пиццу, про то, как ехали к дому, и в итоге сказал:
– Долгая история. И лучше, если тут будет Винни, чтобы она по факту тоже сразу подтвердила тебе, чё к чему.
– Боишься, что я ть-тебя один тут п-порешаю, если мне рассказ не па-анравится?
Хром скептично уставился в окно – синички на ветке за ним переругивались и ерошили перья. Солнце сегодня было яркое, вот птицы и радовались. То, как они с Шизой стояли на кухне дома, занесенного метелью, – как только машина не заглохла по пути в магаз – среди других пустых домов напомнило ему ощущения из книги про апокалипсис. Там герои так же проснулись в пустом доме на задворках цивилизации и вели беседы, как будто ничего не случилось. Хотя знали, что всему пришел писец, – просто сознание не успевало принять новую информацию и выстроить модель поведения в таких условиях. Шиза сейчас был как бомба с таймером – неизвестно, когда рванет.
– Тебе сосиски в дошик крошить? – спросил Хром, и Шиза, замерший над батоном с ножом в руке, медленно повернул голову и моргнул.
– Не-а, я с-сам, – проговорил он, и Хром протянул ему открытую упаковку пузатых сосисок, которые на самом деле являлись сардельками, просто прикидывались другим полуфабрикатом.
В отличие от Шизы, Хром был спокоен: все стало совсем неясным, но он в тепле, есть что пожрать и где помыться, и никто не бьет его по почкам.
Примерно через час после позднего молчаливого завтрака Хром понял, что спустить ситуацию на тормозах не выйдет, когда Шиза, лежавший бревном на диване, вдруг яростно херакнул телефон об пол со звучным: «С-сука!» Хром, конечно, солидарно проигнорил – его и самого бесило, что сеть ловится, только если хорошенько подпрыгнуть или выйти на мороз и встать почти у самых ворот. Но во второй раз, когда Шиза швырнул об пол уже чашку с чаем, он все-таки поднялся из своего кресла, молча взял дылдовскую куртку и так же без лишних расшаркиваний пихнул тому в руки.
– Идем, чё.
Шиза поднял на него блестящие глаза почти с благодарностью, отчего Хрому моментально стало не по себе.
– Рукоп-п-пашкой хорошо в-владеешь?
Хром оставил этот вопрос без ответа, решив соскочить на другую тему:
– Как там Антон с Бабаем? Не хочешь к ним съездить?
– Ага, – запыхтел Шиза, застегивая ботинки. – И-интересный ты, В-Вася. Кто м-меня пустит, – и, прочитав в глазах Хрома следующий вопрос, добавил: – Тоха в реаним-м-мы-ации. Винни пускают, она опекун. Ей од-добрили, а мне – нет.
– Типа заикаешься? – Хром выдохнул в мороз облачко пара, решив, что курить будут позже, иначе дыхалке хана. Шиза зубасто оскалился на яркое солнце:
– Типа псих.
Хром и на это не стал реагировать, дошагал до старого сарайчика, погремел амбарным замком и через минуту вынес Шизе колун с длинной деревянной рукояткой и пару рабочих перчаток, а затем кивнул на спрятавшуюся в сугробе колоду.
– Вот твоя рукопашка.
– А я д-думал, ты мне ма-акруху устроишь, – угрюмо фыркнул тот, все же берясь за топор.
– Ты ее и сам прекрасно устраиваешь. Лучше бы сортиры со всеми мыл.
– Кто-то же д-должен был и эту грязь уб-брать, – огрызнулся Шиза. С топором в руках, улыбаясь во весь рот под приветливым солнышком, он выглядел натурально как маньячина.
– Колоть умеешь? – спросил Хром, стараясь слишком долго не глазеть. Не привык, что человек перед ним – как свинцовый сейф. – Чурбаки тут, поленья в сарай носи.
– А т-ты чё?
– А я ничё, я баню пошел топить.
Как Хром и думал, Шиза поленья не колол – он их убивал. Наверняка, если к нему такому подойти, по температуре рядом будет почти как с печью, у которой Хром провел последние полчаса, слушая злое мычание снаружи и стук топора по дереву. Хром не обязан был этого делать, но ему отчего-то хотелось. Он вспомнил свою домашнюю аптечку, где ни один обезбол не способен избавить дылду от подобной боли, а заглушать ее физической – все равно что противорвотное при диарее принимать.
Еще через четверть часа, когда баня достаточно нагрелась, выпустив, как и Шиза, лишний пар, Хром потащил его внутрь, где уже были заготовлены веники, шапки и тазы. Шиза от усталости, видимо, стал довольно шелковый и даже не огрызался, но, услышав от Хрома простое и понятное, однозначное: «Раздевайся», – тут же скривился.
– П-пороть меня б-будешь, Вася?
– Ага, барабашек выгонять, – хмыкнул Хром, напялив ему шапку и взяв веники. – Мордой в полку, ноги вверх.
Шиза послушно бухнулся на доски, подложив полотенце под голову, и замер, отвернувшись к стенке. Хром вздохнул с облегчением, насколько это было возможно в парной, и взмахнул вениками, разгоняя воздух. Этому его Богдан научил – как правильно махать руками так, чтобы тело не перегрелось, а размякло и расслабилось. Сначала Хром и правда хотел высечь Шизу вениками за борзоту, но передумал. Во-первых, жалко стало всю их компашку: Хром к покойникам прохладно относился, кладбищ не любил, но пацаны с девчонкой задели-таки за живое. И этот командир их, так старательно изображающий равнодушие, – тоже вдруг показался Хрому потерянным и жалким. Не в плане убогим, а скорее глубоко несчастным. Тем более он делил свою кукуху с Ольгой, а уж она-то вряд ли заслуживала веником с прутьями по жопе.
Прутья Хром все-таки обломал и Шизу парил как надо, по-людски. Когда холодной водой обливал из ковшика, тот вдруг затрясся, зашипел, и Хром сделал вид, что не заметил. В бане мокро, потно и темно. В бане можно. Чуть позже сказал перевернуться на спину и морду ему пихтовым веником накрыл, чтоб не парился насчет своего вида. Еще немного влегкую поразгонял кровь по телу и, уставший, прилег рядом, на нижнюю полку.
Какое-то время оба молчали, да и говорить, в общем-то, не о чем. У Хрома были мысли, с чего начать, но он их приберег на потом. Первым в итоге спокойствие нарушил Шиза, скинув размякший хвойный веник прямо на Хрома.
– Я же их н-найду, Вась. Найду этих гнид и у-у-убью на хер. З-завтра поеду к этому муд-даку Шибанову И. С. и п-прям там его… у-уложу.
Понятно было, что дылда очень близок к тому, чтобы напланировать себе будущих ошибок, но сам Хром дальше настоящего ничего не видел, а потому перебил:
– Я про Ольгу в курсах, слышь? Говорил с ней вчера.
Стало вдруг тихо, как в гробу. Хром привстал, зачерпнул успевшей чуть нагреться воды из ковшика и смочил себе и дылде лицо и ноги. Шиза все так же лежал шокированным бревном, но было ясно, что он растерян и напуган, хотя, конечно, хрен его разберешь, на самом деле, – однако Хрому именно так показалось. Читать реакции по внешке было для него делом почти новым и оттого даже любопытным. Пока тот молчал, Хром поведал обо всем, что случилось в бизнес-центре и до логова коней, не забыв посмаковать, как Винни охмурила курьера, на что Шиза саркастично цокнул, и стало ясно, что он понемногу отходит.
– Короче, чую, стремно все это. И здесь явно Оля замешана, так что нам с твоей биполяркой еще бы побазарить, – подытожил Хром.
– Я п-подумаю.
Шиза сказал – как отрезал, и Хром лезть больше не стал, пусть действительно обдумает. В том, что это все связано с Ольгой, он уже не сомневался. Но, очевидно, Шиза размышлял, стоит ли довериться именно Хрому. Только уже после бани, на кухне, зачем-то достав из пакета с покупками освежитель воздуха с зеленой крышечкой, дылда наконец определился с ответом.
– Ща у-у-устрою вам разг-г-говорчик, – сказал он, разглядывая цветочки на баллончике. – Если вообще п-получится без патефона. Только у м-меня три у-условия.
Хром вопросительно приподнял бровь: херасе, еще и условия! Как будто это именно ему, Хрому, больше всех надо говно разгребать. Но Шиза своей бровью не повел, начав как ни в чем не бывало перечислять:
– Во-п-первых, ты потом р-расскажешь мне все, о чем вы б-базарили. Прям все, В-Вася!
Хром кивнул. Он и не думал что-то скрывать, в отличие от некоторых.
– Во-вторых… – Шиза подошел к деревянной двери, потрогал полотно, подвигал туда-сюда, открывая и закрывая ее, будто проверял петли. – Ты н-н-ничего не говоришь остальным.
– Почему? – не удержался Хром, и Шиза вдруг сделал огромные глаза и расплылся в дикой улыбке.