– Не п-положу. Я его ща н-на хрен выкину! – Шиза дернулся к стеклоподъемнику.
– Выкидывай. И дальше что? – спокойно спросил Хром. – Все, по домам?
В тачке, несмотря на бодрые новогодние ретрохиты, повисла тяжелая атмосфера. Ни у кого не было особых идей, как это закончить и где гарантия, что по возвращении им не устроят еще один «теплый» прием. Погостив у Сократовича, Хром окончательно убедился, что ни сам большой босс, ни кто бы то ни было из его людей не в курсах насчет происхождения камня, а то, что попытки Хрома заговорить им зубы не особо прокатили, в итоге пошло только на пользу. Меньше знают – дольше едут. Правда, неизвестно, как много информации успел нарыть Дипломат и как много из нее в итоге попало в плохие руки. Особенно адресок отпрыска этнографа, который мог рассказать хотя бы что-то полезное и сэкономить тысячи страниц написанных его предком талмудов. О чем Хром и поведал остальным.
– Они ж ни хера не знают. Тем более если теперь они подумают, что камень у нас… Короче, мы первыми должны понять, как от него избавиться. И еще, – Хром вздохнул, сделав паузу. Говорить о таком было непросто. – Если мы не найдем, как это сделать… – он посмотрел на Шизу, вертевшего в руках черный булыжник. – Дипломат умрет.
Потом Хром рассказал, как его пытались «заразить» этой же хренью, но она не подействовала, по всей видимости, так было со всеми, в ком уже жило что-то необычное, не из этого мира. Остальные, если камень попадет им в руки, рискуют не дожить до весны или должны продлевать себе тариф, лишая жизни других. Шиза насупился, пошарил теперь уже в своем кармане и зачем-то достал презерватив из бумажника. Оторвал зубами край фольги и раскатал прямо на зловещем камне. Хром на это только хрюкнул, а Бабай от смеха буквально согнулся пополам.
– Чё? – невозмутимо переспросил дылда. – У этих наганов ведь не б-было га-а-андонов.
– Нганасанов, – поправил Бабай. – Я еще в гостинице их гуглил для Белоснежки. Да у них почти ничего не было, пока к ним таких, как Рубцов, не стали засылать. Прикиньте, жили себе кучу лет как папуасы в Африке, только в снегу! Рыбу жрали и оленей. Сырыми.
– Фу, – донеслось с водительского. Ярик поддержал.
– Ну, вообще, оленина, конечно, на любителя. Не такая вкусная, как…
– Как ты, Винни! – заржал Бабай.
Тачка дернулась, вильнув, и в зеркале заднего вида Хром поймал рассерженный взгляд девчонки. Ярик обернулся на Бабая с почти отеческой улыбкой.
– Ну все, надевай бабкин амулет, пока тебя не изничтожили.
– Так я это… Посеял его, – виновато поник тот, и Винни фыркнула:
– Еще и растыка, а сам тут про нганасанов этих умничает.
Что за амулет, Хром не понял, сразу почему-то подумал про волчий помпон от измен – но его бы Бабаю вряд ли предложили б, если только на шапку, для декора, как у Винни.
– К-короче, не б-было у них… г-г-г… – Шиза доверительно, перегнувшись через Хрома, положил Бабаю руку на плечо. – Вот т-тебе и отгадка твоего п-происхождения, м-мелкий.
Теперь ржали уже все, кроме Бабая, который с бровями где-то у края шапки закричал, перекрывая музло:
– А чё сразу я? Это Бес вон покосее меня будет! Скажи же, Ви… – Он осекся, потому что машина снова вильнула. Смех сразу стих, и Хром вздохнул – ну какие ж придурки. Хотя именно это его сейчас здорово отвлекало от мрачняка в башке. Яр осторожно поинтересовался, о ком они говорят, и Шиза нехотя пояснил:
– О т-том, о к-ком либо хорошо, либо н-ничего. Вон! Там, – кивнул он на полоску города по правую сторону от бесконечной, по ощущениям, трассы. Солнце, отражаясь от снега, жгло сетчатку, так что Хром отвернулся от окна, а дылда продолжал пялиться, припав лбом к стеклу и, когда город сбоку вырос, лениво повернулся к Бабаю. – Поищи приличное м-место. Чтобы н-недалеко. З-заедем на б-батон колбасы.
Глубоко в город заезжать не стали, только свернули на круговой развязке и потряслись по парочке улиц до ближайшего кафе, по факту оказавшегося шашлычной, но с модными салатиками и компотами в меню. Хром заказал себе хавло и, взяв из сумки свои нормальные вещи и ставшую родной куртку, которую ему когда-то тоже одолжил дылда, направился в сортир переодеваться.
Дылда, увязавшись за ним, как наглый дворовой кот, который на нюх определяет наличие нормальной или бичманской жратвы в пакете, заперся следом. Впечатление было такое, что он зайдет за Хромом и в кабинку, одну из трех, но остался у двери. С трудом развернувшись в узком пространстве, Хром сложил вещи на бачок унитаза и принялся расстегивать брюки.
– Фу, блин! – Он дернулся от неожиданности, когда сбоку что-то замаячило, и над стенкой кабинки все-таки появилась башка Шизы, залезшего на унитаз и заглянувшего к нему. – Чего надо? Музыку мне включи еще.
Спустив штаны, Хром неловко переступил на полу в одних носках. Шиза с любопытством школьника в музее палеонтологии уставился на его покрытые синяками ляжки.
– Да п-просто рад, – ответил он. С трудом верилось, конечно, что дылда мог простым человеческим вещам искренне радоваться так же, как тому моменту, когда кроил Шахтеру черепушку. Заметив на лице Хрома недоверие, тот добавил: – Что ты б-бабой больше в-вонять не б-будешь.
– А ты своей фамилией прямо благоухаешь.
Дылда закатил глаза, еле слышно пробубнив: «Ага, пажалста, Вася».
– Д-давай свалим, – сказал он через минуту уже громче. – Ключи па-адрежу у Винни, к-когда она руки мы-мыть пойдет.
– Куда – свалим?
– В К-к-казань. Я скажу Ярику, чтоб п-проследил за ними. Если надо соснуть, чтоб они встать не см-м-могли, п-пусть сосет. А м-мы сами. Это н-наше с тобой дело.
Пока Хром осознавал, как давно и каким образом это дело стало только его и дылды, в соседней кабинке сработал смыв, поганя всю серьезность разговора, и вышедший оттуда мужик сказал что-то неразборчивое, но явно с замечанием по поводу подглядываний и ориентации подглядывающих:
– Развелось, нах!..
Шиза, видимо, услышал все слова гораздо четче, потому что спрыгнул и на пару мгновений исчез. Хром натягивал свои родненькие тепленькие штаны под растерянный бубнеж, похожий на извинения, и вдруг дверь из помещения, судя по звукам, резко распахнулась, и в нее как будто вылетело с дополнительным ускорением чье-то тело. Судя по характерным ударам, Шиза дал пинка под жопу тому выскочке с синдромом вахтера. Через мгновение он уже снова появился над Хромом, опираясь локтями о стенку и привычно лыбясь как маньячина. Прямо подмывало протянуть руку и похлопать по макушке – «хорошая собака», – но Хром только еле заметно дернул бровью. Кажется, дылде и этого одобрения хватило.
– А ты их спросил, хотят они так или нет? – Хром поднял голову и уставился в немигающие темные глаза. – Вы же… Мы. Как семья. – Он оттопырил средний палец и показал набитого шахматного коня. – В семье право голоса есть у всех. Сам же на Дипломата за то же самое гонишь.
– Как-к-кой же ты д-душнила, Вася, – цокнув, Шиза двинул локтем, и сверху на грудь Хрома вдруг что-то упало. Тот с отвращением отряхнулся.
– Зря мы тут хавку взяли.
– П-почему? – удивился Шиза.
– Я таких жирных тараканов давненько не видал.
Шиза посмотрел туда же, куда и он, прямо на ободок унитаза, где сидел таракан, и по лицу Хрома понял, что подозрительно непугливое насекомое видит только он сам. Снова выматерился, в этот раз громко и просто, в трех словах, и принялся ощупывать снятую куртку. Шиза смотрел на это все с полным недоумением:
– Чё за к-кипиш?
– Таракан – это почти жук, правильно? Маленький таракан – маленький жучок, большой – большой жучара, – подтверждая свои слова, он наконец нашел во внутреннем кармане куртки спрятанную в дыру подклада похожую на флешку приблуду.
– Да н-на хер все! – Шиза пнул стенку кабинки коленом и соскочил на пол. Уже в спешке натягивая свитер, Хром слышал гудки его телефона. Когда они прекратились, Шиза заговорил. – Так, Винничка, с-сейчас ты б-б-берешь шмотки и вы все незаметно вы-ы-ыходите… Да мне п-пох, что в-вы жрать хотите! Я сказал, бери шмотки и вы-ыходи. Ждите нас на выезде с п-парковки. Все, пошла!
Хром заканчивал трамбовать снятые шмотки в мусорное ведро. Выждав несколько минут, они с Шизой дернули из кафешки, сразу определили в качестве жертвы «семеру», только что подъехавшую к зданию, и к выползавшему оттуда мужику подрулил Шиза.
– Сигаретки не б-будет, д-друг? – спросил он, и Хром вспомнил, как впервые встретил дылду у подъезда своего дома, когда его пасли все кони. Был дубак, шел снег вроде бы, он заболевал и чувствовал себя паршивее некуда. Но не хуже, чем сейчас.
Мужик засуетился, хлопая по карманам, не нашел, что искал, полез в бардачок, и в это мгновение долбаный маячок оказался заброшен под сиденье. Поблагодарив за сигарету, Шиза сунул ее за ухо и догнал Хрома. Когда они забрались в «уазик», на них обоих тут же устремились три пары глаз.
– Ну что опять такое? – возмутилась Винни.
– Следь-дилка г-гребаная, – сказал Шиза. – Надо м-м-ы-атать отсюда, пока ветер без к-камней.
– Сразу можно было догадаться, – произнес Хром с досадой на себя. – Просто мозги не варили. А теперь хрен знает, успеем не успеем, может, нас уже ждут на выезде.
– Успеем, – выдохнула Винни и выкрутила руль с таким остервенением, словно хотела запустить «уазик» в космос.
На трассу вылетели с явным нарушением скоростного режима, и Яр только вздохнул, смиряясь со штрафами на свое имя. Все будто ждали, что их вот-вот нагонит ненавистный черный гроб на колесах – «гелик», но того не было, и напряженность понемногу спала. Хром кивнул на огромный пакет из красного целлофана на коленях Бабая, в который тот вцепился как в спасательный круг.
– Что внутри?
– А! Точно, – отмер Бабай и зашуршал. – Я пожрать же прихватил. Так а чё, оплачено же! Солянку и суп, само собой, не мог, а вот салаты покидал и беляши. И запеканку. Чья запеканка? Правда, она с крабовым замешалась.
– Т-ты вместе с т-тарелками ск-к-крысил? – заржал Шиза так заразительно, – видать, от нервяка, – что все тоже начали ухмыляться.