Современная психиатрия, кажется, больше сосредоточена на присутствии или отсутствии бреда, а не на его содержании.
Особенно это актуально в Америке, где против такого аспекта собственной профессии обратился Джоэль Голд, практикующий профессор психиатрии в Нью-Йоркском медицинском университете. «Бредовые идеи, как и все рожденные умом идеи, имеют значение, – пишет он. – И все же психиатрия не склонна в это верить, у нее не возникает интереса к тому, что разные умы порождают разный бред. Психиатрия хочет лишь исключить этот психотический симптом. Это довольно любопытно. Наших пациентов чрезвычайно занимают их бредовые идеи, так почему они не должны занимать нас? Большинство людей принимают свои мысли всерьез, основой психиатрии являются рассуждения об идеях. Когда мы внимательно выслушиваем пациента, обращаем равное внимание на психотические и непсихотические мысли, мы пестуем терапевтический союз, а такие союзы порождают более удачные клинические результаты. Тот факт, что бредовые идеи имеют значение для наших пациентов, должен быть достаточной причиной, чтобы и мы придавали им значение»[90].
Аминь.
Так же справедливо и то, что я уже упоминал выше: если взглянуть на бредовые идеи чуть пристальнее, окажется, что общие сюжеты находятся почти всегда.
Все бредовые идеи могут быть категоризированы. Мы обсудили самую распространенную категорию: бред преследования. Он возникает у 70 % людей, впервые переживающих психотический эпизод. На втором месте по распространенности – бред величия, когда человек верит в свои сверхспособности, необыкновенную власть, влияние или славу. Другие типы бредовых идей включают: бред отношения (вера в то, что события вокруг – вроде жестикуляции героев телепередачи – обращены к человеку или имеют для него особое значение); эротоманный бред (когда человек непоколебимо и ошибочно верит, что другой человек в него влюблен); нигилистический бред (убеждение, что грядет великая катастрофа); соматический бред (озабоченность здоровьем, телесными функциями и отказом органов).
Мне кажется удивительным, что два наиболее частых мотива бреда – преследование и величие – так отличаются друг от друга. Прятаться от мира, в котором все тебе враги, выглядит как полная противоположность уверенности, что у тебя есть суперсилы, что ты неуязвим.
Разговаривая со мной из своего психотерапевтического кабинета в Манхэттене, Джоэль Голд не соглашается: «Эти два убеждения тесно связаны. Если человек чувствует, что его преследуют, то в этом есть и доля величия. Если ЦРУ полагает, что я храню секрет, ставящий меня под удар, – это просто грандиозно». Вспоминается случай Эрики, не так ли? В худшие свои времена она не считала себя каким-нибудь жалким воришкой – нет, она была самой разыскиваемой преступницей в стране. Мы также можем начать с другого конца – с мегаломании. «Давайте признаем, – предлагает Джоэль, – если вы считаете себя Христом, то распятие всегда маячит где-то на горизонте. Появляется неотъемлемое чувство риска. Люди захотят навредить тебе, объявить тебя ложным пророком».
Это захватывающее наблюдение, хотя Джоэля куда больше интересует другая общая черта, черта, способная объединить все упомянутые типы бредовых идей. Речь идет о том, каким уникальным образом любые бредовые идеи касаются мира социального и его угроз. Теория Голда (разработанная вместе с его братом, профессором философии и психиатрии в университете Макгилла, Иеном Голдом) состоит в том, что бредовые идеи появляются тогда, когда происходит сбой в психологическом механизме, ответственном за социальную жизнь со всеми ее опасностями. Джоэль называет этот механизм «системой подозрения» (suspicion system).
«Нам нужно вести переговоры и выживать в социальном мире – это факт, – поясняет Джоэль. – И это совсем непросто, правда? Та еще задачка. Необходимо постоянно быть настороже, распознавать потенциальные угрозы».
Ключевое слово здесь «потенциальные». Нет смысла быть настороже, если угроза уже осуществлена и вред нанесен. Нет, мы должны предвидеть опасность, чтобы ее избежать. Это вынуждает нас чутко реагировать на социальные и другие внешние сигналы, некоторые из которых амбивалентны. Иногда мы можем доверять только своей интуиции и инстинктам. Взглянем на ситуацию, которую в качестве примера приводят братья Голд в своей книге «Подозрительный разум» (Suspicious Minds). Они предлагают нам представить, что мы идем по темному лесу или неблагополучному району поздней ночью.
«Легчайший шорох за вашей спиной – это, скорее всего, ветер, шевелящий листья на земле. Но это могут быть и осторожные шаги кого-то, кто может напасть в любую секунду. Эффективная когнитивная система распознавания угроз должна автоматически привлечь ваше внимание к звуку. Эта система заставляет вас быстро (иногда подсознательно) подумать о том, что значит этот звук, и действовать в зависимости от вывода. Ко всему прочему, спровоцированное системой побуждение на время заглушит все остальные импульсы – они станут вновь заметны, когда угроза минует. Реакция на звук, который может сигнализировать об опасности, требует полного нашего внимания – даже если тревога откажется ложной. Быть бдительным в этой ситуации – значит действовать, основываясь на непроверенной информации: но когда речь идет о потенциальной стае волков или потенциальном ночном грабителе, то лучше лишний раз поберечься. То, что мы зовем «страхом», – и есть одна из таких когнитивных систем: автоматический, неприятный, высокоэффективный механизм, который мобилизует наше внимание ради самосохранения».
Эта «система подозрения» не ограничивается опасностями, которые могут привести к смерти. В соответствии с теорией братьев Голд она работает все время, «мониторит» каждое социальное взаимодействие. Она провоцируется жестом, выражением лица, мельчайшим изменением в поведении собеседника: так мы чувствуем, что друг привирает, супруг готов изменить, а босс хочет отдать повышение другому.
Такие вещи важны на очень глубоком эволюционном уровне. Мы говорим ни больше ни меньше о способности произвести и обеспечить всем необходимым потомство, обезопасить и закрепить свой статус в племени. Критично, чтобы мозг постоянно был начеку, следил за всем, что может скомпрометировать эти способности – так мы можем предотвратить угрозу до ее наступления. В этом свете гораздо лучше пару раз зря почувствовать, как сердце уходит в пятки, чем понизить чувствительность радара и пострадать от более тяжелых последствий непредвиденной угрозы.
Но все же большую часть времени мы не скачем по жизни как испуганные кролики. После первого укола страха мы не обязаны пускаться бегом по темной аллее. В этом отношении «система подозрения» может быть описана через «теорию дуального процесса» – это такая когнитивная модель[91]. Пока что мы описывали процесс работы Системы-1: быструю, интуитивную, подсознательную реакцию. Это громкий сигнал тревоги в древней части нашего мозга. Затем начинает работать Система-2 – контролируемый, вдумчивый, сознательный процесс мышления. Он не такой быстрый, потому что требует гораздо больше усилий, но как только Система-2 начинает работать – угроза, выделенная Системой-1, подвергается оценке, устанавливается ее реальность.
«Не-не, все в порядке, – говорит Система-2. – Это не страшный паук. Это просто верхушка помидора».
Вариант для ликоперсикофобов (lycopersicoaphobics): «Это не страшный помидор. Это просто безобидный паук».
Я, конечно, упростил все для экономии времени, но основой теории Джоэля и Иена является то, что бредовые идеи расцветают, когда полезные – больше того, совершенно необходимые – системы восприятия опасности дают сбой. Наши подсознательные «системы подозрения» становятся чересчур чувствительными, видят угрозу там, где ее нет. В то же время наше рациональное начало оказывается не в силах сдержать или отвергнуть эти подозрения. Если мы примем эту теорию, то станет ясно, почему именно бред преследования распространен так широко – он стоит ближе всего к нормальной функции «системы подозрения». Паранойя – это, по сути, подозрительность, которую не остановить и не сдержать, сломанный защитный механизм. В то же время бред величия в соответствии с теорией братьев – это сломанный механизм реагирования на опасность.
Не будем забывать, что предназначение «системы подозрения» заключается в том, чтобы предупредить нас о потенциальной угрозе, чтобы мы могли ее избежать. Как мы узнали от Дэниела Фримена, самым распространенным способом избегания оказывается замыкание в себе. Если же уйти в себя по каким-то причинам невозможно, могут начать действовать другие механизмы самосохранения: а если мы не можем спрятаться от опасности, что ж, тогда мы стараемся выглядеть как можно больше и сильнее, чтобы отпугнуть то, что нам угрожает. Мы повсюду в природе наблюдаем эти стратегии. Но в сложных человеческих сообществах часто недостаточно поиграть мускулами и выпятить грудь. Поэтому мы делаем кое-что другое. По наблюдениям Джоэля и Иена Голда, когда на людей оказывается давление, они часто начинают слегка преувеличивать собственную важность, чтобы получить преимущество. Звучит знакомо, не правда ли? Мы преувеличиваем свои достоинства, стараемся удостовериться, что все наши добродетели на виду. Иногда мы врем о том, что думаем и чувствуем, чтобы защитить свой социальный статус. Немного постаравшись, мы можем даже поверить в собственную ложь.
Но достаточно о каждом фейсбучном посте, что был когда-либо написан.
Бред величия, похоже, может являться не чем иным, как неотрегулированной версией нормальной стратегии выживания.
Отталкиваясь от этого, можно начать относить все распространенные бредовые идеи к одной из двух категорий: поломка системы, предназначенной для предупреждения социальных опасностей, или неадекватная работа механизма реагирования на такие опасности. Даже что-то настолько странное, как бред отношения, обретает смысл, если мы примем во внимание, что здоровая «система подозрения» должна следить за малейшими подсказками – взглядами, жестами, случайно подслушанными разговорами, – которые могут сигнализировать о враждебных к нам намерениях. Ошибка или неподконтрольность подозрения неизбежно приведет к поиску таких подсказок во все более невероятных местах.