да он понял, что зияющая пустота сейфа была единственным напоминанием о шкатулке императора. Осознание этой утраты ввергло Влахеля в ступор.
– Лучше закури свою «Фортуну», – Тереса взяла из безвольной руки коньячный бокал и вложила в нее прикуренную сигарету. – Мне это всегда помогает.
Он глубоко затянулся, и кадык судорожно задергался под небритой кожей. Это было так несвойственно для директора «Эсмиральды», который всегда выглядел подтянутым, строгим и невозмутимым, что у брюнетки защемило сердце. Она вдруг испытала какое-то материнское чувство к этому взрослому мужчине, ей захотелось приласкать и утешить его, как малыша, разбившего коленки или потерявшего какую-то старую игрушку, ничего не значащую для окружающих, но бесценную в его глазах. Тесс тихонько присела на подлокотник его кресла и прижала голову Влахеля к своей груди. Он не сопротивлялся, утонув в ее мягкой, обволакивающей теплоте. Притих, склонившись как-то неуклюже набок и по-детски сжав свои коленки. Сигарета выпала из его пальцев и закатилась под стол. У брюнетки мелькнула мысль, что было бы чудесно вот так по выходным обедать в семейном кругу на веранде большого дома. Она смогла бы стать хорошей хозяйкой, успевала бы вести дела, воспитывать детей, ожидать дома мужа, создавать уют и успокаивать его, если он вдруг набьет себе шишки. У нее хватило бы сил, терпения и нежности на все.
Тереса не заметила, как стала что-то ласково нашептывать воображаемому маленькому мальчику, уткнувшемуся в ее грудь. Заботливо прижимать к себе его голову и гладить по взъерошенным волосам. Смотрите-ка! Да он начинает лысеть. В области темечка волосы явно редели. Ну, надо же! Для мачо будет удар, когда он узнает об этом. Впрочем, и сама Тесс уже начала скрывать свои маленькие проблемки. У любой женщины для этого есть большой арсенал, и время еще долго не будет властно над ее яркой внешностью. Разве что, появятся дети.
Звонок телефона в кабинете прервал ее мысли. Господи, как не вовремя! В их редкие минуты близости, не физической, а именно духовной, когда Хосе-Луис полностью подпадал под ее влияние, она вдруг чувствовала удивительное наслаждение. Не острый оргазм, а ощущение безмерного, осознанного счастья. И почему Господь создал мир таким, что без этих недоразвитых мужчин блаженство не может быть совершенным. Зачем Создателю нужно было привязывать красавиц и умниц к этим грубым мужчинам, захватившим власть и воображающим себя царями. Почему женщине всегда нужно прогибаться и юлить. Ведь она сильнее и умнее. Мягко отстранив Влахеля, Тереса направилась к неумолкающему телефону.
– Здравствуйте, Пилар, – как можно спокойнее ответила Тесс на ураган нескончаемых слов, рвавшихся из телефонной трубки. – Хосе сейчас подойдет. Непременно подойдет.
Она узнала голос матери Мартинеса-младше-го. Несколько раз Тересе доводилось разговаривать с Пилар-Гомес по телефону, но всякий раз брюнетка уклонялась от личной встречи. Все эти посиделки с родителями жениха обычно сводились к жесткой критике претендентки. Особенно трудно было угодить матери взрослого сына. О, эти ревнивицы! Словно львицы, они набрасываются на чужих женщин, видя в каждой угрозу своей счастливой старости. Южанки проходят долгий путь от кроткого повиновения в семье, к демонстративной независимости в расцвете и подавляющему деспотизму в преклонном возрасте. И делиться завоеванной властью они не намерены. В Италии или Испании считается нормой, если сын остается с матерью до сорока лет. Когда матриархат в мире станет возвращать свои утраченные позиции, это непременно начнется с южных стран Средиземноморья. Тяжко вздохнув от этих мыслей, гостья обратилась к потерявшемуся в своих мыслях Влахелю.
– Дорогой, прости, но твоя мать хочет срочно что-то обсудить. Мне не удалось уговорить ее перезвонить попозже, а в кабинете у аппарата короткий шнур. Подойди, пожалуйста, иначе я буду казнена на месте. Ну, не смотри на меня таким осуждающим взглядом. Твою мать вряд ли что-то сможет остановить на этом свете.
Чтобы не стать свидетельницей душещипательной сцены проявления сыновьей покорности и любви, Тереса взяла пачку своих любимых сигарилл и демонстративно отошла к витиеватому решетчатому ограждению лоджии. Спокойное море и неназойливое солнышко всегда благотворно влияли на брюнетку. Она обхватила себя руками, так и не закурив. Внутри клокотало чувство оскорбленной собственницы. Тесс только что размечталась о возможности завести семью с этим лысеющим мужчиной, как его мать тут же встала меж ними. И так будет всегда, согласись она жить в одном доме со свекровью. Ну уж, нет! Этого никогда не будет.
– Тесс, – услышала она за спиной испуганный голос Влахеля, – они ограбили маму!
– Кто? – она бросилась к совершенно растерянному хозяину виллы и помогла сесть в кресло.
– Двое в масках, – едва выдавил из себя Влахель.
– Нужно звонить в полицию. Едем к маме!
Она сама удивилась, что сказала это, но осознание происходящего пришло уже после того, как Тереса буквально силой подняла Хосе-Луиса из кресла и заставила быстро переодеваться. Словно разъяренная пантера, она металась между растерянным мужчиной и зеркалом, в которое смотрелась хорошенькая брюнетка, поправляя свое облегающее платье, прическу и макияж. Эти мужчины так беспомощны, когда нужно действовать!
Всю дорогу в Салоу они молчали. Тереса лихо вела свою «Хонду», подрезая лениво ползущие по шоссе машины. С исчезновением туристических полчищ, которые, словно перелетные птицы, покинули берега Испании, многие добропорядочные граждане впадали в размеренный образ жизни, словно в кому, которая проявлялась и в разговорах, и в застольях, и в вождении автомобиля. Некоторые даже стали ратовать за то, чтобы запретить корриду. Куда катится мир!
У старого, но еще крепкого дома на Сан-Антонио стояли две полицейские машины. Суеты или репортеров не было видно. Похоже, сказывался выходной и то, что все перешли на обычный неторопливый режим жизни.
Хозяйка дома Пилар-Гомес сидела в кресле большой гостиной и отвечала на расспросы человека в светлом летнем костюме. Он что-то записывал в свой блокнотик, стараясь быть учтивым, но это ему плохо удавалось. Возмущенная хозяйка после каждого ответа укоряла человека в штатском за то, что в стране творится такой беспорядок. Да, виданное ли дело, чтобы вот так, посреди бела дня, врываться в дом порядочной женщины.
– Мальчик мой! – вскрикнула она, протягивая руки к ворвавшемуся в гостиную Влахелю. – Я едва не умерла от страха.
Пожилая женщина не нашла в себе сил даже приподняться в кресле. Она так и осталась в нем, лишь прижав к себе голову сына, припавшего на колени перед ней. Ее голос и руки дрожали, отчего у всех присутствовавших слезы наворачивались на глазах.
– А это та самая женщина? – Пилар сверкнула очами в сторону гостьи, застывшей у двери.
– Да, мама, это Тереса, – Мартинес-младший выпрямился. – Тереса, это мама.
Обе пробубнили нечто, что обычно полагается отвечать в таких случаях. Брюнетка так и осталась стоять у двери, а Пилар царила в этом доме, и даже случившееся ограбление не повлияло на ситуацию. Несколько минут спустя мужчина в светлом костюме пригласил сына и его спутницу пройти в другую комнату, чтобы задать несколько вопросов.
Мартинес-младший подтвердил, что буквально вчера приезжал навестить мать и ничего, с его точки зрения, подозрительного ни дома, ни вокруг не заметил. Хвала Святой деве, что грабители пощадили пожилую женщину! Он бы не пережил такой трагедии.
Помилуйте, ну кто же знает, что могли искать в доме грабители. Ни денег, ни драгоценностей тут нет. Если и есть какие-то сбережения или ценные бумаги, так они лежат в банке. Скорее всего, эти люди ошиблись. Да, Хосе-Луис работает в финансовой сфере, но это не значит, что дома из всех ящиков сыплется золото. Бедная мама! Как она все это перенесет?
Мужчина в светлом костюме равнодушно записывал все ответы в свой блокнотик. Его опыт подсказывал, что так спокойно говорят об ограблении только те хозяева, кто знает, что именно у них украли, и о чем говорить нельзя. Эти никогда не откроют свои карты полиции. Так что вырисовывался «глухарь». Стопроцентный. Если бы у старушки взяли последнюю сотню евро, она бы подняла всю округу и достала бы районного прокурора. А эта молчит. Засуетилась, только увидев эффектную брюнетку со своим сыном. М-да, хороша штучка, но стоит немалых денег. Такая на простого служаку, вроде инспектора, не взглянет. Ей банкира подавай. Несправедлив этот мир! Разве что, грабители, выдающие себя за современных «робингудов», делают вид, что уравнивают шансы.
– Если позволите, – начал нервничать Мартинес-младший, – я побуду с мамой. Ей нужна поддержка. Вот моя визитная карточка. Всегда отвечу на ваши вопросы.
– Конечно, конечно, – посторонился инспектор, пропуская заботливого сына. – Я понимаю. А вы, милочка, что можете сказать?
– Не милочка, а Тереса-Катарина Кабрера! – гордо вскинув голову, отчеканила брюнетка. – Вот мое водительское удостоверение. Я впервые в доме своего друга. Есть еще вопросы?
Несколько часов спустя красная «Хонда» нервно маневрировала в плотном потоке машин, возвращавшихся в Барселону. Позади остался дом на улице Сан-Антонио и спокойно уснувшая пожилая женщина, охотно принявшая снотворное. Шоссе было забито большими семейными джипами и громоздкими пикапами, на которых респектабельные мужья вывозили своих отпрысков и жен на отдых. Разморенные бездельем и обилием принятой за день пищи, они медленно тащились в бесконечной пробке, втягивавшейся в старый город. Его узкие улочки, рассчитанные при строительстве только на проезд пары повозок, неохотно принимали полчища машин, которые постепенно прятались по гаражам, платным стоянкам и утыкались друг в друга вдоль тротуаров, задрав пару колес, словно кобели, метящие свою территорию.
– Ты все же скажешь мне, что происходит! – взорвалась Тереса, подрезав очередную машину, водитель которой принялся отчаянно сигналить, протестуя против ее маневра. – Не считай меня дурой, которая поверит в сказку про арабов-подростков, ворвавшихся в дом твоей матери, чтобы забрать у нее хозяйственную сумку, с которой она ездит за продуктами.