Перед ним стояла Электра. Такая же прекрасная, какой он помнил ее, но с глазами, полными боли и скорби.
— Ты пришел слишком поздно, — сказала она. — Всегда слишком поздно.
Мэтт застыл. Разумом он понимал, что это иллюзия, созданная Мистерио, но его сердце отказывалось в это верить. Она выглядела настоящей, пахла как Электра, даже звук ее сердцебиения был точно таким, каким он его помнил.
— Ты не настоящая, — прошептал он, пытаясь двигаться дальше.
— Разве? — спросила она, подходя ближе. — Разве ты не помнишь Сайлент Хилл, Мэтт? Мы были здесь вместе. В отеле у озера. Ты забыл?
И внезапно фрагменты воспоминаний обрушились на него — воспоминаний, которых раньше не было, но которые теперь казались абсолютно реальными. Он и Электра в номере отеля, вид на туманное озеро, ее смех, отражающийся от стен, ее прикосновения...
— Это было до того, как ты узнал правду, — продолжала Электра-иллюзия. — До того, как понял, что я работала на них. Они послали меня за тобой, Мэтт. За твоей кровью. За твоими глазами, которые видят иначе.
Мэтт покачал головой, пытаясь отогнать наваждение.
— Нет. Это никогда не происходило. Мы никогда не были в Сайлент Хилле вместе.
— Были, — настаивала она. — Но ты забыл. Город стер эти воспоминания, как он стирает все, что не вписывается в его планы. — Она сделала еще шаг к нему. — Я должна была предать тебя. Отдать культистам. Но я не смогла. Я полюбила тебя по-настоящему, Мэтт.
Она протянула руку, касаясь его лица.
— И вместо твоей крови я отдала свою. Чтобы ты успел сбежать. Но моя кровь не подходила для ритуала. Я начала умирать, Мэтт. Медленно. От болезни, которой нет названия в нашем мире.
Слезы потекли по ее щекам.
— И теперь ты вернулся. Чтобы закончить то, что мы начали.
Мэтт почувствовал, как его решимость дрогнула. Это не могло быть правдой, но каким-то образом он знал, что это так. Воспоминания становились все ярче, все детальнее. Он помнил вкус ее губ в то утро в отеле, помнил, как она исчезла на следующий день, помнил свои поиски...
Тем временем Брюс продолжал сражаться с иллюзиями Мистерио. Кружащиеся лезвия сменились огненными шарами, затем — потоками кислоты, падающей с потолка. Но Бэтмен продолжал двигаться вперед, используя свой аналитический ум, чтобы отделять реальное от иллюзорного.
— Ты не можешь остановить неизбежное, Бэтмен! — кричал Мистерио, продолжая создавать все новые препятствия. — Мои шкатулки уже распространились по миру! Сотни, тысячи копий, созданных по чертежам Лемаршана! Загадочник помог мне расшифровать древние тексты, усовершенствовать дизайн!
Брюс метнул бэтаранг, разрезавший воздух и попавший точно в проектор, скрытый в складках плаща Мистерио. Устройство искрило и дымилось, и часть иллюзий исчезла.
— Твои игрушки против моей технологии, — усмехнулся Мистерио. — Но даже если ты уничтожишь все мои проекторы, это не остановит то, что уже началось. Настоящая шкатулка у культистов. И она уже пробудилась!
Брюс продолжал приближаться, выводя из строя один проектор за другим. Иллюзии слабели, но не исчезали полностью — в этом городе технология Мистерио работала иначе, усиленная сверхъестественной энергией Сайлент Хилла.
— Почему ты делаешь это, Бек? — спросил Брюс, уклоняясь от атаки двух культистов, выскочивших из-за колонны. — Какая тебе выгода от прихода Сенобитов?
Мистерио на мгновение замер, и внутри его шлема туман сгустился, формируя почти человеческое лицо.
— Власть, Бэтмен. Власть над реальностью. Сенобиты предложили мне дар — способность создавать не иллюзии, а новую реальность. Переписывать мир по своему усмотрению. — Его голос дрогнул. — Ты знаешь, каково это? Быть иллюзионистом в мире, полном настоящих чудес? Где люди летают, стреляют лазерами из глаз, меняют реальность силой мысли? А я... я всего лишь человек с трюками и спецэффектами.
В его голосе звучала искренняя боль, и Брюс на мгновение увидел в нем не злодея, а сломленного человека, ищущего свое место в непонятном мире.
— Но цена слишком высока, Бек, — ответил Брюс. — Сенобиты не принесут тебе силу — они принесут только страдания. Для всех.
— Ты не понимаешь! — выкрикнул Мистерио. — Я видел, что они могут сделать! Я открыл первую шкатулку, и они показали мне... — Он запнулся. — Они показали мне истинную природу реальности. Боль и удовольствие — две стороны одной монеты. Страдание — это лишь путь к трансформации.
В этот момент Брюс заметил движение у алтаря — Мэтт наконец прорвался сквозь свои иллюзии и почти достиг цели. Нужно было отвлечь внимание Мистерио и культистов.
— И сколько невинных должны заплатить за твою трансформацию, Бек? — спросил он, намеренно повышая голос. — Сколько людей ты уже принес в жертву своим амбициям?
Мистерио развернулся к нему, и внутри шлема клубы тумана закрутились в неистовом вихре.
Глава 13. Разлом.
— Жертвы неизбежны, Бэтмен! Всегда есть цена! — Он махнул рукой, и перед Брюсом возникла стена огня. — Но то, что грядет, стоит любой цены! — Голос Мистерио поднялся до крика. — Новый мир, где иллюзия и реальность сольются воедино!
Брюс проскочил сквозь стену огня, понимая, что она в основном иллюзорна, хотя жар ощущался вполне реально. Используя момент, он метнул три бэтаранга одновременно, целясь в главные проекторы на плаще Мистерио.
Устройства взорвались фонтаном искр, и Мистерио пошатнулся в воздухе. Система левитации, встроенная в его костюм, начала давать сбой. Он опустился на землю, все еще пытаясь поддерживать оставшиеся иллюзии.
— Это бесполезно, Бэтмен! — прохрипел он. — Даже если ты остановишь меня, ты не остановишь их! Культ существовал задолго до меня! Я лишь помог им усовершенствовать методы!
Мэтт тем временем все еще боролся с видением Электры. Каждый раз, когда он пытался двинуться к алтарю, она вставала на его пути, и воспоминания — настоящие или имплантированные — захлестывали его с новой силой.
— Ты должен вспомнить все, Мэтт, — настаивала она. — Вспомнить, почему ты здесь. Почему тебя привел сюда город.
— Это не мои воспоминания, — пытался возразить он, но с каждой секундой его уверенность слабела.
— Твои, — мягко сказала она. — Просто глубоко похороненные. Мы были здесь. В комнате 302 отеля у озера. Ты спал, а я смотрела на туман за окном и знала, что должна выбрать — тебя или их.
Она протянула руку, касаясь его лица.
— И я выбрала тебя, Мэтт. Пожертвовала собой. Но культ нашел другой путь. Они поняли, что твоя способность — ключ. Ты видишь грань между мирами. Видишь то, что не могут видеть другие.
Мэтт замер. Это звучало правдоподобно. Его обостренные чувства всегда позволяли ему воспринимать мир иначе, чем другим людям. Что если эта способность действительно позволяла ему видеть сквозь завесу между мирами? Что если именно поэтому он ощущал Сайлент Хилл иначе, чем Брюс?
— Твои глаза, Мэтт, — продолжала Электра. — Они уникальны. Они могут активировать шкатулку, даже не прикасаясь к ней. Твой взгляд может открыть портал.
Она указала на алтарь, где лежала шкатулка Лемаршана — сложная головоломка из золота и чернёного серебра, с филигранными узорами, которые, казалось, постоянно меняли свою конфигурацию.
— Вот почему они заманили тебя сюда. Вот почему я пыталась тебя спасти.
Мэтт сделал шаг к алтарю, затем остановился. Что-то не складывалось. Если его глаза действительно могли активировать шкатулку, почему культисты не попытались захватить его сразу? Почему эти сложные игры, иллюзии, манипуляции?
И тут его осенило.
— Потому что это должен быть добровольный выбор, — прошептал он. — Я должен сам посмотреть на шкатулку. Сам активировать её.
Электра-иллюзия улыбнулась, и в её улыбке было что-то не то — слишком широкая, слишком хищная.
— Умный мальчик, — сказала она голосом, который теперь звучал иначе — ниже, глубже, с металлическим призвуком. — Всегда был умным.
Её образ начал меняться, черты лица исказились, кожа побледнела до мертвенной белизны.
— Но недостаточно умным, — продолжила она, и теперь Мэтт ясно понимал, что разговаривает не с иллюзией Электры, а с чем-то другим, использующим её образ. — Ты уже активировал процесс. Своим присутствием. Своим зрением. Своими воспоминаниями — настоящими или ложными, какая разница?
Мэтт отшатнулся и начал пробиваться к алтарю. Он должен был добраться до шкатулки раньше, чем это сделают культисты.
В это время Брюс наконец достиг Мистерио. Одним точным ударом он разбил его шлем, обнажив лицо Квентина Бека — изможденное, с запавшими глазами и нездоровой бледностью. На его коже виднелись странные шрамы, похожие на геометрические узоры шкатулки Лемаршана.
— Все кончено, Бек, — сказал Брюс, хватая его за грудки. — Твое шоу закрывается.
Мистерио неожиданно рассмеялся — не театральным смехом суперзлодея, а нервным хихиканьем человека на грани безумия.
— Ты не понимаешь, Бэтмен. Мы все — лишь актеры в пьесе, которую написали не мы. — Он покосился на шрам на груди Брюса. — Ты тоже отмечен. Ты тоже принадлежишь им. Просто еще не знаешь об этом.
Брюс встряхнул его.
— Объясни. Что происходит? Как остановить ритуал?
Мистерио опустил взгляд, внезапно выглядя очень усталым.
— Я не знал, чем это обернется, когда начинал, — признался он. — Просто хотел силу. Настоящую силу. Не фокусы, не трюки — реальную способность изменять мир. — Он поднял взгляд на Брюса. — Загадочник нашел древние тексты. Описания шкатулки Лемаршана. Мы вместе расшифровали их. Создали копии. Распространили их.
— Зачем? — требовательно спросил Брюс.
— Чтобы найти настоящую, — ответил Мистерио. — Настоящая шкатулка реагирует на присутствие копий. Чем больше копий активировано, тем сильнее сигнал. Как маяк в темноте.
Он дернулся, пытаясь освободиться от хватки Брюса, но безуспешно.
— Тысячи людей по всему миру сейчас пытаются решить головоломку моих шкатулок. И с каждой решенной головоломкой барьер между мирами становится тоньше. — Он улыбнулся разбитыми губами. — Это уже не остановить, Бэтмен. Процесс запущен. Сайлент Хилл — лишь первый город, который падет. За ним последуют другие.