Глядя на эти зеленеющие поля, она вспоминала свои долгие прогулки с Сэмом и думала о том, что же скажет ему при встрече. Ей оставалось только надеяться, что он уже вернулся из Шотландии, поскольку она понимала, что сойдет с ума от отчаяния, если не застанет его дома. Она стала молча прокручивать в голове их предстоящий разговор. «Сэм, я должна тебе что-то сказать… нет, это слишком грубо… Сэм, я люблю тебя… нет, я не могу это сказать, не могу… Сэм, я поняла, что это были записки от тебя, и вернулась специально… нет, нет, это ужасно… Сэм, я не могу поверить, что мне понадобилось столько времени, чтобы понять, что я люблю тебя… нет, не могу. О Боже, я не способна выражаться в подобной манере. — Она вздохнула. — Я просто не знаю, что собираюсь ему сказать».
Пока поезд утюжил равнины Корнуолла, Федерика наблюдала за коровами, пасшимися на полях, за очаровательными белыми домиками и казавшимися игрушечными фермами и думала о красоте этих мест, которую не портили даже серое небо и непрерывный дождь. Она стала мечтать о жизни в коттедже с Сэмом, возможно, в компании одной или двух собак, но непременно с видом на море, и улыбнулась про себя. Ее не волновало богатство или магазины на Бонд-стрит, а также перспектива лишиться шопинга на всю жизнь. У нее уже раньше все это было: бесчисленное количество сумочек и пар туфель, чтобы понять пустоту, скрывавшуюся за ними. Единственное, к чему она стремилась, это оказаться в объятиях Сэма, а остальное не имело значения.
Когда поезд наконец добрался до ее станции, она швырнула свою сумку на платформу и осталась наедине с моросившим дождем. Вначале она хотела отправиться домой, в коттедж Тоби, но сжигавшее ее нетерпение заставило сесть в такси и поехать прямо в Пиквистл Мэнор. Когда машина свернула на проселок, ее сердце тревожно забилось в предчувствии возможного разочарования, если он еще не приехал. Она поискала глазами его автомобиль, но на обычном месте перед домом его не оказалось. Она вышла из такси и отпустила водителя. Если Сэма не окажется дома, она позвонит Тоби и попросит заехать за ней. Кроме того, будет неплохо повидаться с Ингрид. «Черт побери, — прошептала она, — я просто пытаюсь себя обмануть! Если его нет дома, то я хочу находиться в доме, где он был, сидеть в кабинете Нуньо, где он сидел, чувствовать эхо его присутствия в воздухе и ждать».
Она прошла в холл, опустила сумку на мраморный пол и посмотрела на себя в висевшее на стене зеркало, пытаясь привести в порядок волосы и похлопыванием пальцев добавить немного краски на свои бледные щеки.
— Сэм, это ты? — крикнула откуда-то сверху Ингрид.
— Ингрид, — охрипшим голосом позвала Феде. — Это я, Федерика.
— Феде, дорогая, — радостно ответила Ингрид, спускаясь вниз по ступеням в длинном, почти до пола, бирюзовом одеянии. — Мы не ожидали, что ты так быстро вернешься.
— Да, я приехала сегодня утром, — ответила она, пытаясь обнаружить какие-либо следы присутствия Сэма.
— Ты, должно быть, устала, бедняжка. Может, желаешь чашку чая или чего-нибудь согревающего? — предложила она и принялась разглядывать Федерику через монокль, увеличивавший ее светло-зеленый глаз, так что тот казался оком игуаны. — Дорогая, ты вся дрожишь. Откровенно говоря, ты вообще не слишком хорошо выглядишь.
— Спасибо, со мной все в порядке, — вяло возразила она. — А Сэм дома? — спросила она, стараясь говорить спокойно.
— Он с самого утра отправился на прогулку с собаками.
Федерика не смогла сдержать улыбку, внезапно расцветшую на ее лице, как весенняя роза.
— Вы не будете возражать, если я пойду и попробую его разыскать?
— Тебе понадобится пальто или ты рискуешь умереть от холода. Не думаю, что Сэм обрадуется, если ты замерзнешь, — заявила Ингрид, алые губы которой выдавали ее полное удовлетворение тем, что она услышала.
Федерика ощутила, как кровь приливает к ее щекам, покрасневшим от радостного возбуждения. Она последовала за Ингрид в гардеробную и надела предложенные ей теплые ботинки и дубленку.
— Это папины вещи. Сэм их тоже очень любит. Если они тебя не согреют, то об этом позаботится Сэм. Попробуй пройти к скалам по лисьей тропе. Думаю, он где-то в том месте, — сообщила она, проследив за тем, как Федерика выбежала наружу. От волнения она даже забыла закрыть входную дверь, так что Ингрид можно было рассчитывать, что о Шотландии она тоже забыла.
Федерика бежала под дождем, не боясь промокнуть. Бежать в дубленке было трудно, поскольку та была громоздкой и тяжелой. Она озабоченно окинула взглядом вершину скалы, выискивая среди камней и деревьев собак и их хозяина.
— Сэм! — закричала она, но ее голос растворился в порыве ветра. — Сээээм! — Она беспомощно застыла на месте, глядя, как внизу волны разбиваются о скалы, и гадая, не отправился ли он в безумное путешествие вниз, на берег. Она вспомнила свой сон и вздрогнула. Затем какое-то движение среди деревьев заставило ее обернуться. Она прищурилась под дождем и приложила руку, чтобы прикрыть от него лицо. Вначале она заметила двух собак, а затем серую фигуру Сэма в длинном пальто и шляпе. Он остановился и смотрел на нее. Не веря своим глазам, он тоже прищурился и приложил к лицу руку, сложенную козырьком.
— Сэм! — снова выкрикнула она.
— Федерика? — отозвался он, и ветер понес к ней звук его голоса.
— Сэм! — крикнула она, торопливо шагая к нему.
Уже уставшие бегать по холоду собаки бросились к ней навстречу, приветственно виляя хвостами и высунув языки. Она похлопывала их по мокрым спинам, радуясь, что капли дождя на лице маскируют охватившую ее нервозность.
— Федерика! — крикнул он, приближаясь. Она посмотрела на него и часто заморгала, чтобы очистить от влаги затуманенный взгляд. — Откуда ты взялась? — удивленно спросил он.
— Я… — начала она, но волнение перехватило горло и мешало говорить. Она посмотрела вниз на собак и снова приласкала их. Внезапно оказалось, что она не знает, что сказать.
Сэм заметил, что ее рука дрожит.
— Ты в порядке? — спросил он, шагнув еще ближе.
Она кивнула, подняла глаза, затем прижала дрожащие пальцы к губам и с трудом сглотнула. Ее хотелось сказать, что она любит его, но она могла только молчаливо смотреть на него, чувствуя, как грудь распирают эмоции.
Сэм положил руку на ее ладонь.
— Ты приехала ради меня? — спросил он.
Федерика услышала нотку надежды, прозвучавшую в его голосе, и яростно кивнула.
— Я люблю тебя, — прошептали ее губы, но ветер погасил ее голос. Сэм склонил голову. — Я люблю тебя, — повторила она, хватаясь за отвороты его пальто и со страстью глядя в серые глаза. Сэму не нужны были дальнейшие подтверждения ее привязанности. Он схватил ее в объятия и покрыл поцелуями мокрое и такое родное лицо. Она ощутила теплоту его губ и закрыла глаза, чтобы ничто уже не могло отвлечь ее от ее любви.
Когда Федерика с Сэмом любили друг друга в маленькой комнатке мансарды, она ощутила, что впервые в жизни почувствовала наиболее мощное физическое выражение истинной любви. Он уверенно ласкал ее, глядя в глаза, будто все еще не веря, что она действительно с ним, и делился с ней своими чувствами, которые скрывал так долго. Каждый поцелуй был проявлением его влечения, а его любящие ласкающие пальцы доставляли Федерике невероятное наслаждение. Они смеялись и разговаривали, а потом, когда взаимные чувства переполнили их через край, глаза обоих влюбленных наполнились слезами счастья. Любовное томление, сдерживаемое им все эти долгие годы и выплеснувшееся в эту страстную ночь, не давало Сэму заснуть. Он не мог наглядеться на нежное лицо спящей Федерики и мысленно касался его, пока сила мыслей Сэма не заставила ее с улыбкой оторваться от своих сновидений.
Федерика открыла глаза и окунулась совсем в другой мир. Она слышала, как где-то внизу на дороге лаяли собаки, пока почтальон бросал им из окна своей машины пару конфет, чтобы они погнались за ними и дали ему время проскочить до крыльца и снова вернуться в автомобиль, оставив их с носом. Затем по гравию прошуршали шины, и пару раз раздался скрежет переключателя скоростей при выезде на шоссе. Федерика грациозно потянулась, привыкая к ярким лучам солнца, проникавшим сквозь щели в шторах и освещавшим незнакомые стены комнаты, в которой она побывала только однажды, когда Молли и Эстер представляли ее скунсу Мармадюку. Покраснев, она провела рукой по лицу, ощущая на нем горячее свечение любви, которое излучали ее щеки, и радостно улыбнулась. Она вспоминала его нежность, его поцелуи, страстные объятия и то наслаждение, которое испытала потом, когда лежала у него на плече, осознавая, что наконец нашла свою любовь.
Она повернулась и обнаружила на его подушке маленький букет ранних подснежников вместе с потрепанной книжкой в коричневом переплете. Она села в постели и поднесла цветы к лицу, вдыхая аромат весны и утренней росы, заставивший ее сердце наполниться восторгом. Потом она посмотрела на старую книгу. Это был «Пророк» Калила Гибрана. Она раскрыла ее и поняла, что это был личный экземпляр Нуньо со стихами, отмеченными его рукой, и комментариями на полях. Она сразу же узнала в этой поэзии источник записок, которые посылал ей Сэм. Затем она нашла закладку и открыла соответствующую страницу. Несколько строк были подчеркнуты карандашом. Она внимательно прочитала их, а затем, чтобы глубже постичь их смысл, перечитала снова.
Краса есть жизни проявленье, когда, снимая покрывало,
Являет жизнь нам свой священный лик,
Но ты и есть та жизнь, и ты то покрывало.
Краса есть вечность, что любуется собой,
Как в зеркало в красу глядясь,
Но ты и есть та вечность,
и то зеркало в глазах твоих бездонных.
Когда Сэм вошел в комнату с завтраком на подносе, Федерика, прижимая букет к сердцу, читала книгу Нуньо. Она взглянула на него и улыбнулась, нежно и игриво. Поставив поднос на тумбочку, он забрался на кровать рядом с ней. Им не нужны были слова, ведь их лица сияли от чувств, для которых одних слов не хватало. Он крепко обнял ее, твердо зная, что на этот раз уже никогда не отпустит.