Я все время держала палец на кнопке лифта, чтобы он не останавливался.
Берталан Керекеш смотрел на нее так, точно видел впервые. Такой он ее не знал. Его жена была ласковой и преданной. А эта женщина — беспощадная и жестокая… Да, они придумали все это вместе, он сделал все, что мог… Но убивать… Нет! На это он не способен!
— В первый раз у Берци сорвалось, — сказала Лилла. — Хищение было раскрыто! А мне нужны были деньги. Много денег! — Прищурившись, она смотрела прямо перед собой. — Нужно было что-то придумать… и такая возможность появилась: Ева Халас. Все это оказалось не так уж сложно. Берци был готов на все. Только уговорить его на убийство было трудно. Поэтому первое я взяла на себя. Это я встретила Гезу Халаса. Берци считал, что я действительно помогу перейти ему границу, но живой человек мог нас предать… Я его убила. Возле старой каменоломни я ударила его камнем. Я хорошо знаю те места. — Она повернулась к Поочу. — Я вынуждена была это сделать! Разве не так? — Немного помедлив, она продолжала: — Вообще-то, мы не знали, сколько там денег. Знали только, что много. Старинные монеты, драгоценности, сберкнижки… Нам нужно было все!
— Вот эти драгоценности, — сказал Пооч, доставая из ящика коробку.
— Покажите! — взвизгнула она. — Дайте их мне!
— Нет.
— Они мои!
— Нет. Они принадлежат Йожефу Ловашу. Он законный наследник.
— Нет!.. Нет! Нет!
— А как было с Жофией Бакони? — спросил Пооч.
— Мы познакомились с ней в кафе, — сказал Керекеш. — Я сразу обратил внимание на ее чудесные рыжие волосы. И скоро выяснилось, что она мне во всем подходит.
— Я же говорила! — пронзительно крикнула Лилла. — Чудесные рыжие волосы! Вот как! Я все терпела ради него!.. Все вынесла!.. Только не это… нет! Нет!
Лилла закрыла лицо руками. Когда она подняла голову и снова заговорила, выражение лица ее непрерывно менялось, становясь то доверчивым, то неприступным.
— Понимаете, я за ними следила. В субботу утром я ждала их на улице. Ведь я знала, где живет эта рыжая Жофия! Да… Берци сделал все, как мы договорились. Я видела, как они поднялись, и стала ждать. Берци вышел с коробкой в руках. Там были драгоценности. Он сел в машину и уехал. А я… тихонько поднялась по лестнице. И… опять то же самое. Понимаете? Он ее не убил! Когда я вошла в квартиру, она была еще жива. Но я это предвидела, и пока Берци был у нее, отрезала кусок буксирной веревки… и теперь надела петлю на шею Жофии.
Я оглянулась и увидела, как она качается на конце веревки. Я погасила свет и вышла.
— Скажите, Керекеш, это правда? — спросил Пооч.
— Не знаю, — сказал Берци и отвернулся. — Когда я уходил, Жофия была еще жива. Я не смог… хотя мы договорились… Но я не смог! Не смог!
— Конечно! — взорвалась Дилла. — Потому что ты в нее влюбился! Ты собирался на ней жениться!
— Нет, — возразил он, — мне это и в голову не приходило. Но раз уж она считалась моей невестой, я должен был вести себя как жених. И… она мне действительно нравилась. У нее были такие чудесные рыжие волосы… Но я понимал, что до свадьбы не дойдет. Я же знал свою жену.
— А доктор Хинч? — Пооч холодно смотрел в искаженное от злости лицо Лиллы. — Его вы зачем убили? Живой он мог быть вам полезен: он бы подтвердил, что Керекеш был тогда в квартире у Евы.
Дилла рассмеялась.
— Мертвый он был мне полезнее! Если доктора Хинча найдут мертвым, всякий разумный сыщик подумает, что его прирезал Берталан Керекеш, чтобы избежать очной ставки. А раз уж кто-то из нас должен засыпаться, — сказала она со злостью, — то почему я?.. Я позвонила в дверь, он мне открыл, я сказала, что меня прислал Берци, и убила.
Пооч встал и подошел к Кепешу.
— Товарищ лейтенант, — сказал он, — разыщите Йожефа Ловаша и скажите ему, что теперь он может предъявить завещание.
Когда они остались одни, капитан Пооч поудобнее уселся на стуле и закурил сигару.
— Так… А теперь посмотрим, что тут у нас… — сказал он, выдвигая ящик стола. — Мой король на h2. Так. Глядите, Кепеш, глядите! Для ладьи освободилось поле! Держитесь! Я объявляю вам шах!
Кепеш не верил своим глазам.
— Это невозможно. — Рука его замерла над доской.
Зазвонил телефон. Пооч взял трубку и, что-то проворчав в нее, положил на рычаг.
— Ну, Кепеш, собирайтесь. Для нас есть работа.
Кепеш, покраснев от досады, резко задвинул ящик. Фигуры с шумом посыпались с доски.
С сигары на пиджак Пооча упал пепел.
Перевела с венгерского Ирина Луговая
Борис АлександровЛучше поздно…
Писать бывает трудно, когда материала для статьи набирается слишком много, или наоборот — слишком мало. В данном случае мы имеем второе.
Шаролта Дюрк, написавшая второй роман настоящего тома приложения «Подвиг» — «Шкода ZM 00–28», едва ли не антипод автору первого — «Сокровища Сьерра-Мадре». Если о Бруно Травене написаны горы литературы, сочинялись и все еще продолжают сочиняться легенды и рассказ о нем мог бы занять едва ли не больше места, чем написанный им роман, то для того, чтобы рассказать о творческом пути писательницы Шаролты Дюрк, материал приходится собирать буквально по крохам.
Такое бывает, когда садишься писать о литераторе, который совсем юн и творческий путь его только-только начинается. О Шаролте Дюрк такого сказать никак нельзя. Она прожила богатую творческую жизнь. Своеобразие, если не сенсационность, ее в том, что в течение десятилетий ее творческий путь пролегал вдали от магистралей развития художественной литературы.
С раннего детства у Шаролты Дюрк проявились большие способности к рисованию. Девочка мечтала стать художницей. И стала ею.
Именно на этом пути Шаролта Дюрк добилась успеха и признания. Но когда ей уже перевалило за пятьдесят, у известной художницы вдруг появилась тяга и к литературному творчеству. Она уехала в деревню и попробовала написать детектив. И он получился. Рукопись приняли и напечатали.
За первой книгой последовала вторая, потом третья. Всего за недолгие шесть лет за подписью Шаролты Дюрк вышло в свет семь книг.
Литературная критика начала обращать внимание на новое литературное имя, кое-кто, не разобравшись, кто стоит за этим именем, прочил большое будущее «молодой писательнице». Предсказаниям этим сбыться не удалось. Художница, ставшая писательницей, пережив лишь зарю литературной жизни, неожиданно умерла в возрасте пятидесяти восьми лет. Случилось это в 1988 году.
Вот, в общем-то, и все, что можно сказать о ее литературном пути. Литературные критики успели написать о ней очень мало. Они к ней только-только присматривались. Потому-то мы и говорили вначале, что писать о Шаролте Дюрк трудно, материалов почти нет.
Но в данном случае, снова вернувшись к Бруно Травену, вспомним его принцип: у писателя важны не отдельные факты его биографии, а то, что он написал. Мысль не новая. А в данном случае нам просто не остается ничего другого, как судить о писательнице лишь по тому, что она написала.
Писала в последние годы своей жизни Шаролта Дюрк много, спешно, словно чувствовала, что дни ее сочтены. Истоком ее вдохновения в противоположность Бруно Травену, который писал только о том, что видел и пережил, было богатое воображение, чистое художественное творчество.
Как это у нее получалось — судить читателям. Для советских людей эта наша публикация — открытие нового для них имени. В Венгрии произведения Шаролты Дюрк пользовались и пользуются большим успехом и ныне готовится к выпуску в свет сборник, где будут опубликованы все ее романы.
Борис Александров