Первым делом крепко обнял запыхавшуюся бабушку, что чуть оттаяла. Уселся напротив и улыбнулся.
– Не лыбься мне тут! – Замахнулась она веткой, которую так и не выкинула. – Наделал делов и под подол? К бабушке сбежал?
– Ты мудрая, – отвёл я взгляд в сторону. Что сказать? И, правда, сбежал. Не знал, как поступить, рассказал я ей всё. Без прикрас.
– Ох, и дурачина ты рыжая! – Шлёпнула она меня всё-таки веткой разок, откинув её в сторону.
– И что теперь делать? – Надеялся я на лучшее, запустив пятерню в волосы и растрепав их.
– Дурь из тебя выбивать, вот что! – Отвернулась она, любуясь сиренью.
– А поконкретней, ба? – Пересел я к ней. Обнял и понял: я дома.
– Сам знаешь – первую невесту выбирает родня. Я вела переговоры с несколькими родами, но ты всё поломал.
– Чего? – ошалел я по полной. – Какая невеста, мне ведь всего пятнадцать?! Может, не надо? – попросил я жалобно.
– Надо, Андрюша, надо, – хмыкнула бабушка, которой тоже нравился этот фильм. – Сваты уже вернулись от Коловратов. Завтра на смотрины с тобой летим. Их поместье недалече. В Воронеже.
– Ну, блин блинный! – Нахохлился я, как воробей.
– Не пыжься, – толкнула она меня плечом, погладив по голове. – Сам виноват. Теперь вот расхлёбывай.
– Эххх… – Не мог я представить себе и в страшном сне, что женюсь так скоро.
– Скажи-ка мне лучше вот что, – посмотрела на меня бабушка испытующе, – что это вы сбросили в наше озеро у леса?
– Ааааа! – Хохотнул я, вспоминая, как выталкивал с дирижабля боящегося высоты Митьку. – Это гигантский кофейный гриб. Зовут Митя, – рассказал я ей о нём. – Он очень умный и добрый. Не обижай его.
– Делать мне больше нечего, как строить козни против гриба! – фыркнула она возмущённо.
– Это я так, к слову… – Пожал я плечами. – Теперь у нас всегда будет лучший кофе в мире в огромных количествах. Арабика! – Поднял я указательный палец вверх, задрав нос. Хвастаясь.
– Какой же ты ещё мальчишка! – Покачала она головой укоризненно, вставая. – Пойдём в дом. Накормлю тебя, – взяла она меня под локоть.
Покушав, я решил прогуляться. Последние дни свободы как-никак, первым делом отправился я в деревушку рядом с нами. Ей уже и название придумали. Китеж, в честь исчезнувшего сказочного града на Руси. Аналога легендарной Атлантиды.
Ну что сказать? Красиво. И прям как в сказке, проходил я мимо двухэтажных изб, принадлежащих волхвам и отапливаемых русскими печами. Строили на века. Стволы толстенные, на мох посаженные, кланялись хозяева хором до земли, целуя её. Ушел оттуда побыстрей.
Обошел стороной и избушки на курьих ножках ведьм. Те не любили посторонних. Могли и пнуть.
На каждом доме висел флюгер. Где-то это была собака, значит, хозяева у дома дружелюбны и всегда рады гостям. Где-то петух, защищающий дом от воров. А где-то сова. Мудрость.
– Ой, кто это к нам пожаловал? – Выскочила на крыльцо Наталья, глава нашего ковена. Избушка под ней закачалась и подошла ко мне ближе. – Гость в дом – радость в дом. – Пригласила она меня зайти, а изба сделала реверанс.
– Спасибо, – смутился я, отломив кусочек каравая, макнул им в соль и съел, после чего переступил порог и огляделся. Везде висели ткани и ковры. На стенах, окнах, полу, создавая уют и сберегая тепло. На большом диване перед телевизором кто-то невидимый вязал пёструю тряпочку, больно похожую на… м-м-м… ну, не важно.
– Это моя гостиная, – широким жестом обвела помещение Наталья. – Там, – потащила она меня дальше с горящими от энтузиазма глазами, – кухня и кладовая. Комната для гостей и ритуальная зала. Нравится?
– Да. Уютно, – кивнул я. – Печеньками пахнет.
– Я сейчас, – упорхнула она на кухню на своих длиннющих ногах, принеся с собой целый поднос домашнего печенья с молоком. – Угощайся.
– Спасибо, – хрумкнул я шоколадом с курагой в нём.
– Наверх пойдём? – Подмигнула она, пригладив ткань облегающего платья с глубоким вырезом в нём. И когда только переодеться успела? Встречала она меня в другом.
– А что там? – Поднял я глаза к потолку.
– Моя спальня. – Хитро заблестели у неё глазки.
– Э-э-э… не. В другой раз, – отказался я.
– Ну как знаешь, – надула она губки, играя передо мной обиженку. Не стоит забывать, что она настоящая, всамделишная ведьма. Зря я печенье съел. Кто знает, что она туда добавила.
Посидели на диване. Поболтали с ней о том о сём и распрощались, уходил я от неё весь пропотевший. Отбиваться от её приставаний становилось всё сложней. Особенно стыдно стало, когда она положила голову на мои колени.
– Ай! – вскрикнул я на пороге её дома, расстегнув рубашку и посмотрев на свою грудь в районе сердца. Знак, появившийся там, был воспалён и бугрился. Человечек с поднятыми кверху руками или руна «мир». Я и забыл, что сегодня артефакт, привезённый первыми из своего измерения, делает выбор. Теперь я в совете тысячи. Скоро и письмо придёт, да в газетах опубликуют полный список нового состава на ближайшие пять лет. Дерьмо макаки!
– Надо сказать ба… – Мое настроение испорчено на ближайшее время. А ведь скоро суд над директором и учителями, вспомнил я. Нахмурился.
– Андрейка!!! – Бежала ко мне углядевшая меня Смеяна. Подпрыгнула и со всего маху врезалась мне в грудь, обняв за плечи и расплакавшись. Руна на груди заболела с новой силой.
– Ну ты чего? – Погладил я её по головке, поддерживая на весу.
– Думала, ты обманешь. Не придёшь больше. – Вздрагивала она, пытаясь удержать слёзы.
– Глупенькая. Я же обещал, – чмокнул я её в щёчку. – Как у тебя дела тут? Нашла друзей? – Поставил я успокоившуюся девочку на землю. Её зелёные глаза стали светиться ещё ярче.
– Ага. – Вытерла она глаза рукавом сарафанчика. – Маруся и ябеда Полька.
Она взяла меня за руку и повела куда-то.
– Обзываться нехорошо.
– А чего она маме рассказала, что я руки не помыла перед обедом? Знаешь, как мне влетело? – обиженно пробурчала она, надувшись.
– Твоя подруга просто заботится о тебе. Мыть руки надо, а не то заболеешь. Хорошо?
– Ладно, дядя Андрей. Буду. Теперь буду. – Привела она нас к маленькому домику, открыла дверь и прошла внутрь, ведя меня в поводу. – Мам! Смотри, кого я нашла!
К нам вышла вся перепачканная мукой Валерия. Смутилась, отругала дочь и убежала умываться.
– А ты ей нравишься, – по секрету сказала мне эта егоза, шепнув на ушко и усадив за обеденный стол.
– Правда, правда?
– Ага. – Кивнула она. – Я слышала, как она с соседкой о тебе говорила. О конопушках и озорной улыбке.
– У тебя очень хорошая мама, правда? – прервал я её, не дав разболтать лишнего. И так много сказала.
– Да, она самая лучшая… – Как раз появилась та в дверях. Я встал, поклонившись. Она подошла и нерешительно обняла меня, сказав «спасибо».
– Не за что, – вновь усадили меня на стул. Налили чаю и выставили огромную тарелку с блинами. – Я смотрю, у вас всё хорошо? – Полил я блинчик мёдом из банки и надкусил.
– Да, – лучилась счастьем Валерия. Как она расцвела вдали от Лукоморья, заметил я. Ещё тогда заметил, что она красива. Понимаю теперь её почившего мужа, что пошел наперекор семье и взял её в жены. – Твоя бабушка позволила нам поселиться здесь. Помогла. Вовек не забуду!
– Будет вам, – махнул рукой с зажатым в ней блинчиком, капнув мёдом на скатерть. – Ой! – Попытался я оттереть пятно.
– А Андрей такой же грязнуля, как я, – показала маме язык Смеяна. Она улыбнулась. – Я гулять! Можно?
– И куда это мы намылились? – грозно спросила её мама.
– На озеро. Ребята сказали, что внук хозяйки сбросил в него говорящего осьминога, который знает много сказок. Можно? Ну, пожалуйста…
Валерия не смогла отказать ей.
– Иди, только ненадолго.
– Ура! – Подпрыгнула она, чмокнула меня и маму в щёчку, подхватила розовый велосипед и укатила.
– Называй меня на «ты», хорошо? А то я себя старушкой ощущаю, когда мне выкают, – попросила Валерия, проводив дочь.
– Конечно. Извини. – Улыбнулся я и взял её за руку, что лежала на столе. – Красивые, – рассматривал я её белые ногти. Она смутилась, сжав мою ладошку.
Так и прошел весь день, в хлопотах и расшаркиваниях со знакомыми, вернулся я домой, показал знак на груди бабушке и ушел спать. Завернулся в одеяло и вдруг вспомнил об ещё одном деле.
– Ты здесь, Кузя? – спросил я в пространство. Из-под кровати выкатилась пустая банка забродившего варенья. – Я был с ним, когда это произошло. Он умирал на моих руках, – сглотнул я ком в горле, рассказывая нашу историю. – Последними его словами были: передай отцу, что я люблю его…
Заплакал домовой под кроватью.
– Он умер как герой, защитив нас. Ты должен гордиться таким сыном! Не позорь его. Прекращай пить. – Засопел я, заснув, так и не дождавшись ответа. Устал сегодня и не почувствовал, как он вылез, поправил одеяло на мне и выкинул непочатую банку с вареньем в помойку.
– Больше я его не посрамлю, – прикрыл он окошко, чтоб не дуло, и пошел проверять, как там бабушка.
Снились одни ужасы, кошмары, периодически просыпался, снова засыпая. Ворочался. Простыню хоть выжимай от пота.
– Ты почувствовал? – Зашла в мою комнату ба в третьем часу ночи. Глаза у меня были открыты, не мог я больше заснуть.
– Что-то страшное произошло… – Замерло моё сердце на мгновение. – Неужто эта сумасшедшая применила «дыхание леса»?
– Да. – Развеяла ба мои надежды на лучшее. – Боюсь, нас ждут проблемы, и большие. Все знают, что она нашего роду-племени. Нас не трогали, зная, что сил скрутить её мы не имеем, но после такого, – покачала она головой, – всем будет на это плевать! Она применила одно из самых страшных заклятий нашего рода! Ты знаешь, на что оно способно, – замолчала она, тяжело осев в кресло у кровати.
Послышался грохот снизу. Кто-то стучал в двери, сотрясая весь дом.
– Авдотья Михайловна! Авдотья Михайловна! Срочно включите новости! – кричала глава ковена ведьм Наташа. Я выглянул в окно. Прямо в ночнушке прибежала. Что-то страшное, задрожали у меня поджилки.