– И, господин, присмотритесь к Акакию Солнышку. Выглядит он дурным, но дело своё знает. Мы давно знакомы. Сидеть в думе вы не собираетесь, а он всё там знает как свои пять пальцев. Если бы архимаг Гойдзиш не умер, нам бы вовек было не сыскать такого представителя на Буяне, как он. Я написал ему. Он будет вас ждать.
– Хорошо, Святополк. Я посмотрю. Если будет люб, то… – недоговорил я. Резкий рывок за пупок, и я лечу сквозь облака, звёзды, ветер и дождь, – мотало меня по сторонам минут пять, прежде чем выкинуть на мостовую величайшего острова в мире, прямо к корням мирового древа, плюхнув о камни.
– Бляха-муха! – Встал я, крякнув, весь мокрый и грязный. Костюм, в который меня нарядили, был испорчен. – Блеск, чтоб тебя! – выругался я в раздражении, отряхиваясь.
– Андрей Сергеевич Ворожейкин, как я понимаю? – отвлёк меня от разглядывания мирового древа голос за спиной. Ствол его уходил выше облаков, соединяя мир подземный, земной и небесный.
– А вы кто будете? – Оглянулся я на странного мага, одетого в ярко-розовый балахон и с причёской одуванчиком. Волосы у мужичка седые, торчащие во все стороны, но это его, похоже, не смущает.
– Акакий Солнышко к вашим услугам, – поклонился он мне, показав лысый пятачок на затылке.
– Здрав будь, – еле кивнул я, всё ещё раздражённый таким перемещением. – Всегда так? – Показал я на своё одеяние.
– Боюсь, что да. – Кивнул он, проницательно меня разглядывая. Глаза – зеркало души. Они у него были на диво внимательными и живыми. – Этот способ перемещения разработали сильные архимаги, для своих более слабых коллег. Поговаривают – сделано это было специально, чтобы магистры и слабаки знали своё место. Но это только слухи, – развёл он руки по сторонам.
– Куда теперь? – Кивнул я ему более вежливо, чем прежде, оглядываясь.
– Думаю, стоит зайти в магазин. Купить вам новый наряд, а после пройтись по Буяну. Приходить заранее на совет неподготовленным не советую. В пути я расскажу вам, что к чему. Расстановку сил и остальное.
– Так и поступим. Веди, – согласился я с его предложением.
– Смотрите, – указал он пальцем в небо. – Птица, «всем птица мати», облетает свои владения.
Пронеслась в небе тень, накрывшая весь остров.
– Да, я знаю, что Буян – прибежище самых древних существ на Земле и что тут сосредоточены такие могучие силы, как грозы, громы и ветры.
– Ещё и не то увидите! – пообещал он, открыв дверь в магазин.
– Добрый день, господа. Чего желаете? – Встретил нас при входе расфуфыренный щеголь, с неприязнью покосившийся на меня и мой наряд, с которого капала грязь.
– Одеяние совета тысячи для молодого господина. И побыстрей. Мы торопимся, – поставил его на место Акакий, отмахнувшись.
– Сию секунду, господа. Всё сделаем в лучшем виде, – оттёрла в сторонку щеголя улыбчивая женщина, ставшая снимать с меня мерки.
Акакий же зашептал на ухо:
– Последние сто лет весь совет ходит в ярко-пурпурных плащах-корзно и белых холщовых рубашках, как князья в тринадцатом веке. Нужно соответствовать…
Меня нарядили в моментально пошитый костюм.
– Спасибо, – расплатился я, выйдя на улицу. Поведение прохожих изменилось. Если раньше знакомые Акакия радостно обнимались с ним, переговаривались и пожимали предплечье, то теперь лишь предупредительно кланялись в пояс, не подходя близко, видя, с кем он идёт. Одним детям всё было по барабану. Как бегали друг за другом, толкая прохожих, так и бегают.
– Что дальше? – Почувствовал я себя более уютно. Ходить в сырой и грязной одежде было унизительно.
– Выпьем? – предложил мне Акакий, кивнув на заведение рядом. Это был ресторан, а не пивнушка.
– Можно, – с подозрением уставился я на Акакия.
Заняв свободный столик, мы стали ждать официанта, который принял заказ.
– Мне, пожалуйста, седло барашка и красное вино. Киндзмараули, если можно. – Отдал своё меню официанту Акакий.
– Мясо в горшочке и чай с бергамотом. – Не стал я заказывать спиртного. Не пил и не хочу. Голова должна быть ясная. Всегда!
– Ну, за встречу! – Чокнулись мы бокалом о чашку.
– Вы хотели рассказать, что к чему? – спросил я, утолив первый голод.
– Верно, – отложил вилку в сторону Акакий. – Первое, что вам нужно знать – это то, что пройти на совет можете лишь вы и ваш представитель, роль которого сегодня взвалю на себя я.
Кивнул, подтверждая это.
– Хорошо. Следующее, – пригубил он вина. – Нынешний состав совета мал, как никогда. Многие достойные погибли, а новые не появились. Двести ровно. Из них сто семьдесят три архимаги. Остальные магистры.
– Мда… – протянул я. – Мало.
– Боюсь, очень мало. Очень… – Протёр он лоб платком. – Повестка на сегодня мне неизвестна. Знаю лишь, что те, кто сидит в совете давно, решили оправдать Геннадия Ильича и учителей.
– Как это решили?
– Старичков, что заседают там не одну сотню лет, достаточно, чтобы набрать нужное количество голосов. Большинство. Кого-то они подкупили, кого-то запугали. Ты ещё поймешь, какой это клубок змей.
– Как-то не хочется. Буду рад передать вам право заседать в думе вместо меня. Я ведь должен появляться только на совете тысячи?
– Если таково будет ваше желание, то да. Я буду говорить от вашего имени. Моё слово – ваше. – Попытался поклониться он, сидя.
– Пусть так и будет, – свалил я эту грязь на него.
– Пора, – встали мы и пошли на выход.
Дуб был виден из любой точки острова, всё ближе подходили мы к мировому древу. Быстро стемнело. Вместо фонарей из земли выскочили огромные цветы – вроде подсолнухов, что распустились, светя жёлтым светом. Жаль только, они не могли спокойно стоять на месте – постоянно поворачивая свои головы-фонари в разные стороны и освещая всё что угодно, только не землю. Наступила тишина. Шума прибоя больше не слышно. Всё замерло в преддверии заседания. И животные и маги.
– Не смотри! – Отвернул мою голову в сторону Акакий, заметив, что я вглядываюсь в ветви дерева. – Там засел кот Баюн. Вмиг заговорит, заморочит, а потом съест, – объяснил он свои действия.
– Спасибо, – поблагодарил я своего теперь представителя на Буяне, похожего на розовый одуванчик.
Пройдя мимо стражи, одетой в плотные черные балахоны с накинутыми на головы капюшонами, мы стали спускаться вниз, под дерево, к его корням. Туда, где сокрыта вся сила острова. Все его секреты.
В центре подземного грота, окруженного рядами кресел, горел всполохами света Алатырь, всем камням камень, из-под которого били родники живой воды, воскрешающие природу, дарующие земле урожаи. Он хранит источники всего сущего на Земле, нет в мире ничего тверже этого камня. Недаром на протяжении столетий им «запирают» все клятвы и заговоры. Здесь сокрыта такая сила, коей конца нет.
Тот же, кто испьёт живой воды, сам станет камнем.
– Всем занять свои места! – эхом отразился могучий бас древнего как мир старика – Деда Мороза – от стен. Председателя совета тысячи. Волшебники засуетились, заспорили. Все хотели прижать свою жопу пониже, у самого камня. В первых рядах, так сказать. Мы с Акакием, не чинясь, уселись где-то в центре. Было боязно, ловил я на себе любопытные взгляды соседей.
Стоило всем успокоиться, как Мороз ударил своим посохом о землю и провозгласил:
– Начинаем!
Открылись двери в стороне, и оттуда выволокли закованных в цепи учителей и директора школы. Он, правда, был без кандалов. Сомневаюсь, что мага такой силы можно заковать. Только убить. Учителя же были в синяках и кровоподтёках. Явно недоедали. В ужасном состоянии. Директор смотрел на них, и в его глазах зарождалась злость. Явно не ведал, в каких условиях содержат его друзей и подчинённых…
Глава 21Остров Буян. Продолжение
– И зачем их заковали? – Услышал я вопрос своего соседа мужику слева. Голос они не понижали, так что я всё слышал.
– Это всё Михалыч. Такого приказа не было.
– И?..
– Племянник его погиб в том походе, вот он и выместил злость на арестантах. Тюрьма на Соловках принадлежит его роду – сам знаешь. Делает, что хочет… Падаль!
– Давно пора найти на него управу! – вознегодовал мой соседушка, топорща усы.
– Не получается. – Развёл руки его собеседник. – Слишком много у него должников. Связей. Есть кому вступиться в защиту.
– Дурдом! Нам указывает начальник тюрьмы! Что дальше?
– Тишина! – унял гвалт в подземном гроте, освещённом только сиянием Алатырь-камня, Мороз. Болтали все. Не только сидящие рядом со мной. – Не будем рассусоливать, а сразу проголосуем, кто за освобождение, а кто против.
Загорелся зелёный огонёк над его головой. По всему залу появлялись зелёные или красные огоньки.
– Просто скажи про себя: за или против, и огонёк зажжется, – помог мне Акакий. Так я и сделал, посмотрев вверх. Надо мной горел зёлёный пучок света.
Мороз обвёл всех взглядом, двигая губами, подсчитывая голоса, и вынес вердикт:
– Освободить, – отдал он приказ. Набежали дьяки из охранения и сняли кандалы, попытавшись увести учителей, но Геннадий Ильич не дал, преградив им путь.
– Что это? – Указал он на побитых учителей, жмущихся к нему. – ЧТО ЭТО, Я СПРАШИВАЮ? – поднял он голос, и я его прекрасно понимал. На уроках этих мужчин и женщин я бывал. Все они прекрасные преподаватели, добрые и с большим сердцем.
А та девушка с синими, как небо, глазами заигрывала со мной, вспомнил я, подмигнув ей. Она показала мне язык. Некоторые из совета стали оглядываться на меня, пряча улыбки.
– Это не предмет сегодняшнего разбирательства, – встал со своего места Вавула Черных, как гласила надпись, возникнувшая над его головой, стоило ему поднять задницу. Миг, и она исчезла. Я же учуял смрад того черепка. Не носом, а силой, что во мне.
– Заткни свою пасть! – выплюнул ему в лицо сын Муромца. Такой же безбашенный, как и папка в гневе. Вавула побагровел.
– Успокоились все! – Встал между Геннадием Ильичем и спрыгнувшим вниз главой рода Черных Дед Мороз. – Это священное место, не забывайте об этом! Никаких дуэлей и пролития крови между советом! Сядь на своё место, – обратился он к Вавуле, истекающему желчью. Тот неохотно послушался, проведя ребром ладони по горлу. Обещая отомстить директору.