– Чего ты хочешь? – спросил Дед злого как собака директора единственной школы в магической Руси.
– Михалыча сюда. Пусть отвечает. Хватит потакать этой мрази! – выставил он условие. Весь подземный зал зашумел, одобрительно кивая. Пара исключений не в счёт.
– Хорошо, – кивнул Мороз. Не прошло и пяти минут, как его привели. Шагал он уверенно. Не боялся.
– Пришел, тварь?!
Удержал за руку рванувшего на начальника тюрьмы директора Мороз, укоризненно покачав головой.
– Прошу засвидетельствовать, что меня оскорбили, – попросил моложаво выглядящий русоволосый мужичок с узким разрезом глаз. Китаец какой-то.
– Посмотри сюда, – указал Дед на чуть оклемавшихся учителей, понявших, что они на свободе. Голубоглазая вовсю перемигивалась со мной, нисколько не смущаясь бланша на всё лицо. – Что это значит? Отвечай! – хлёстко ударил его голос по ушам. Вздрогнули все, не только учителя.
– Я так понимаю, их освободили?
Ему кивнули.
– Хм… – Пожал он плечами. – Мне скрывать нечего. Это я их так. За племянника. За то, что не уследили.
– Да кем ты себя возомнил? – Все были, мягко говоря, ошарашены.
– Братом главы рода Гамсахурдиа. – Хмыкнул он. – Вы, видимо, забыли, что мы владеем единственной тюрьмой на Руси, где содержатся родственники многих сидящих здесь. Моё слово – и вас больше не пустят проведать их. Не передадут посылку. Да много чего, – махнул он рукой и рассмеялся в голос.
В зале стояла тишина. Он во многом был прав. Их род всегда стоял особняком, управляя Соловецким лагерем особого назначения по своему усмотрению. Все их права закреплены в Велесовой книге. Прижать их сложно, но можно.
– Кто хочет высказаться? – спросил председатель совета. Дед.
– Позвольте мне, – встал на ноги потомок Яги. Иван. Высокий костлявый мужик с чёрными волосами и злым взглядом тёмных глаз. – В происходящем сейчас по стране наша вина. Мы размякли! Боимся принимать жёсткие, кровавые меры! Потому-то Россия и потеряла половину своих территорий, на которую нам по факту плевать. Лукоморье, Буян и Тмутаракань находятся не там, как и большинство поместий и сакральных мест. Размякли! – Покачал он головой осуждающе.
– К чему ты ведёшь? – пробился голос Деда сквозь выкрики с мест.
– Пора начать действовать жестко, если не жестоко! Этого, – указал он головой на Михалыча, – казнить!
– Голосуем, – неожиданно поддержал его Мороз, не дав и слова вставить остальным. Над ним, директором и Иваном загорелись зелёные огоньки. Весь грот осветило зеленью. Брат главы рода Гамсахурдиа поднял руки, пытаясь что-то сказать, но не успел. Рука Мороза больше не сдерживала директора, оказался тот позади Михалыча, пробив ему грудь кулаком в районе сердца. Капли крови долетели даже до наших рядов, подал мне платок Акакий.
Учителей наконец вывели из зала, а директор школы занял своё место, оглядев сидящих рядом. Увидел меня, поднял бровь, кивнул и улыбнулся.
– Кхм, кхм… – Прокашлялся Дед, убрав труп мановением руки. – Ладно, – тяжело выдохнул он. – Перейдём к другим вопросам.
– Что со школой? – перебил его Ильич.
– А что с ней? – не понял его председатель, как и другие в зале.
– У нас на носу война. Мы будем её закрывать или нет?
– Нет. Надеюсь, до того, чтобы бросать в бой детей, не дойдёт, – отрицательно покачал головой Мороз. – Учебный год начнётся десятого января, как и раньше.
– Понял тебя, – хмурился в кресле директор, переглядываясь с Черных. Похоже, корит себя за несдержанность.
– Посланника Гипербореи сюда! – выкрикнул в пространство Дед. По рядам сидящих прошла волна шепотков.
В зал прошла красивая молодая девушка, одетая во всё белое. Шлейф платья, что тащился за ней метров пять, поддерживал мальчик паж, оглядывающийся по сторонам с открытым ртом.
– Приветствую совет мудрых Руси, – склонила она голову.
– Говори, что хотят от нас Яга, Пандора и Моргана? – Не оказал должного уважения ей Мороз. По полу пошла изморозь. Его посох обледенел. В гроте заметно похолодало.
– Царство Гиперборея предлагает вам заключить мир, сроком на два года, со всеми положенными клятвами, – вновь поклонилась она, передав поданный пажом свиток председателю нашего собрания. Тот развернул его, вчитался и отвернулся от безмятежно улыбающейся девушки.
– С бумагами всё в порядке, – мрачно заметил он, обращаясь к нам. – Есть у кого что сказать, или проголосуем?
– Давайте голосовать, – сказал Иван, не вставая со своего места. Остальные его поддержали. В итоге большинство голосов было за. Все понимали, что нам не выдержать битву на три фронта.
– Да будет так и так будет! – Ударил посохом об пол Мороз, вернув нормальную температуру. Все по очереди расписались кровью на этой бумажке, засвидетельствовав клятву, и посланница ушла, помахав нам ручкой на прощание. – Мы верно поступили. Не надо себя корить, – заметил Дед настроение некоторых.
– Мы дали им время окрепнуть! Теперь сковырнуть их с нашей земли будет непросто! – кричали те, кто был против.
– Зря, очень зря!
– Это ошибка!
– Хватит! – приказал Дед, отмахнувшись от недовольных. – Обсудим это на следующем собрании. В июне. Сейчас же более важно отменить утратившие свою силу законы. Например, тот, в котором говорится, что простецы не должны знать о нас, а также ряд других.
– Меня и всех остальных более волнует, что мы будем делать с людьми? С Россией, что вступила в войну против нас на стороне церковников и ведьмаков? – спросил старик со шрамом через глазницу, которого я как-то видел у директора. Его поддержали хлопками.
– Аннексия – насильственное присоединение одной страны к другой. Дума уже проработала нужный законопроект и передала нам на рассмотрение, – помахал Дед папкой, взятой со стола. – После победы будет только Русь!
– Кто же будет править? Мы? – Алчно разгорелись глаза Вавулы, как и многих других.
– Да. Другого выхода мы не видим. Люди уже достаточно сделали, чтобы привести наш мир к краху. Пора взяться за дело нам… – Ни одного голоса против не было.
Мы ещё час сидели, обсуждали различные вопросы. Голосовали. Согласились, что нужно послать часть в спешке собираемой армии на помощь Европе для борьбы с кровососами, когда большие, окованные медью двустворчатые двери подземного грота распахнулись, с силой ударившись о стены. В залу внесли двух мужчин и двух женщин, обмахивающихся веерами, полулежащих на паланкинах.
– Как всегда… Их не ждали, а они пришли, – проворчали сзади. Акакий поддакнул. Не любят здесь первожрецов, смекнул я, внимательно рассматривая их. Такого увидеть я не ожидал.
– Как вас мало, – вступил в беседу самый молодой из их четвёрки, лет тридцати, продолжая лежать на своём переносном диване.
– Ты что-то хотел, первожрец Квасура?
– Хотел, – ухмыльнулся тот своим оплывшим лицом. Все первожрецы были жирными до невозможности. Глазки заплыли. По три подбородка. И они представляют богов на Земле?
– И что же? – терпеливо пытался узнать цель их прибытия на собрание председатель.
– Напомнить вам, что скоро первое июня. Нужно будет выполнить все условия пакта с владыкой пекла. – Заглотил персик целиком с серебряного блюда, что лежало перед ним, жрец, выплюнув косточку под ноги Мороза. Ещё и рыгнул при этом.
– Мы помним, – вновь заметно похолодало. Я же вспомнил Елену и Забаву, сестер Алисы, что не заслуживают такой судьбы. «Прости, ба, мой нрав сильней меня».
– Это хорошо, – слащаво улыбнулся толстяк, под смех других первожрецов. – Какие там фамилии должны отдать своих дев? – Прищёлкнул он пальцами. – Впрочем, это не важно. Приставьте к ним охрану. Нам ведь не нужно, чтобы они сбежали перед обрядом?
Паланкины стали разворачиваться на выход. Такое чувство, что мы все им должны. Гадкое чувство.
– А не пойти ли вам в жопу? – Встал я и во всеуслышание заявил. Шум, что поднялся, вновь смолк. Все уставились на меня. Акакий поперхнулся, а директор закатил глаза. Иван же улыбнулся.
– Кто это у нас такой смелый? – Остановил повелительным жестом свой диван первожрец Квасура.
– Меня зовут Андрей Ворожейкин, и я не понимаю вас, волшебники! – обращался я к собранию, не замечая злых поросячьих глазок жирдяя. – Мы только говорили об этом! Брат за брата! Волшебник за волшебника, и что?! Снова голову в песок? Может, уже пора действовать? Может, пора дать бой демонам? Доказать нашему народу, что мы не зря удостоились чести сидеть здесь?
– Поддерживаю! – перекричал поднявшийся галдеж Иван, потомок Яги. – Давно пора!
– За! – не бросил меня директор школы.
– Мы против! Никто не смеет нарушать пакт! – завизжал как резаный первожрец.
Шум не утихал. Все перекрикивались, ругались, пока Деду это не надоело, – он охладил наш пыл, выпустив метель из своего посоха. Умолкли все, да и как иначе: мы оказались погребены в сугробах по плечи.
– Так-то лучше, – улыбнулся он, смотря прямо мне в глаза. Что древний как мир маг думает обо всём этом, понять было невозможно. – Голосуем!
Зелёный, красный, зелёный, красный, считал я огоньки. Красный, сжались у меня кулаки. На лбу выступил пот. Злость, зародилась в самой глубине души. Трусы!
– С перевесом в один голос всё остаётся без изменений. Те, на кого пал жребий, будут принесены в дар владыке пекла. На этом всё. Собрание закончено, – хлопнул он в ладоши, открыв все двери и выпроваживая нас.
– Где он? Где эта тварь? – визжал первожрец, которому закрыли обзор волшебники.
Под шумок Акакий, справедливо опасаясь возмездия от жреца Квасура, схватил меня за руку и утащил в гущу толпы. На выход.
– Я тебя найду! – пищал этот жирный урод, не унимаясь.
– Это так просто не закончится, – заметил Акакий Солнышко, стоило нам выйти под своды дуба. Волшебники, что шли рядом с нами, кивали мне и исчезали, перемещаясь, как могут только архимаги. На горизонте вставало солнце. До самого утра просидели.
– Плевать мне на это! Я делаю то, что велит сердце. – Посмотрел я на него. – Понимаешь меня?