– Вставайте, голубки, – шлёпнула классная Алису по попе, проходя мимо. Пришлось ей оторваться от меня, ойкнуть и всё же встать, потирая натерпевшееся за утро место. Я тоже встал, подав руку ворочающейся Елене.
Воды в котелке уже не было. Всё выхлебали, опустил я голову в расстройстве, подхватил чан и потопал за новой порцией – выпроводили меня девочки из палатки. Им, видите ли, переодеться надо, а я мешаюсь.
Нечего подглядывать, говорят, лучше воды набери. Я недовольно ворчал, проходя мимо вповалку спящих одноклассников и дьяков. Бодрствовал только профессор, что сидел у костра и делал заметки в своём дневнике. Кивнул ему и прошел мимо.
Следов убитых мной вчера жуков как не бывало. За ночь другие твари всё подъели. Я прошел к вчерашнему месту сбора воды, распинывая всякое дрянцо, лезущее под ноги. Пришлось делать несколько ходок. Готовку еды на всю экспедицию взяла в свои руки Анастасия Ивановна – гоняя меня туда-сюда.
Это меня так достало, что в последний раз я не убил попавшегося мне жука-помойника, а взял с собой, незаметно закинув его на спину учительницы, пока она мешала варево в котелке.
– Анастасия Ивановна, – обратился я к ней, с трудом скрыв улыбку, – у вас что-то на спине, – заметил я и приготовился к представлению, не заставившему себя долго ждать.
Она завела руку назад, нащупала на спине это мохнатое чудо и как заорёт!
– Аааааааа! Виииииии! – Прыгала она вокруг костра, наступая на детей, обалдевших от происходящего и вскрикивающих от испуга. – Снимите, снимите, снимите! – кричала она, размахивая поварёшкой.
Я уже и не рад был, что так поступил, поймал её в свои объятия, снял жучка и отбросил его в темноту, пока она рыдала на моём плече и вздрагивала.
– Тише, тише, – успокаивал я белокурую красавицу, гладя по спине, пока она не начала затихать. – Всё хорошо. Это просто жучок, – шептал я ей на ушко, кляня себя за то, что сделал.
– Страшный и мохнатый, – сквозь слёзы пожаловалась она мне, глотая слова сквозь слёзы. – В детстве старшие братья пугали пеня пауком. С тех пор я боюсь их больше всего на свете.
– Его больше нет. Успокойся, Настюш, – в первый раз сократил я её имя, отчего она перестала плакать, сжала меня в объятиях и отпустила, посмотрев мне в глаза. – Каша пригорит! – вспомнила моя любимая учительница, чем занималась до этого, и побежала к костру.
– Я видел, кто ей жука на спину кинул, – подмигнул мне подошедший Лёха с автоматом в руках.
– Не понимаю, о чём ты, – состроил я невинное личико и подмигнул в ответ.
Греча была готова, я получил самую большую порцию, которую с удовольствием уминал, пока этот живодёр профессор не сказал, что нам пора, и, не слушая наши вопли и стоны, приказал собираться.
– Я это ему ещё припомню, – нехорошо прищурился Миша, рассматривая его сквозь щёлочки глаз.
– Не злись на него. Это его работа, – попытался я успокоить друга. – У нас график. Мы не можем терять время. Нужно идти. – Закончил я собирать сумку и закинул её себе на плечо, когда ко мне подошла Журавушка, попыталась что-то сказать и замялась, отведя взгляд. По тому, как она старательно берегла ногу, было понятно, что и сегодня её придётся тащить.
– Ой!
Я залихватски подхватил смутившуюся под взглядами подруг девушку.
– Повезло тебе, – проворчала Алиса, хмуро смотря на Журавушку.
– Тоже, что ли, ногу подвернуть? – спросила Забава у Елены, думая, что я не услышу.
К нам подошла классная руководительница, осмотрела всех и сказала:
– Профессор хочет вам кое-что показать, прежде чем отправимся в путь. Вам понравится, – пообещала она, и мы пошли вслед за ней. Строй замыкали дьяки. Идти было недалеко, вышли мы на нерукотворную галерею, освещённую светящимися кристаллами разных расцветок, вкраплённых в стены.
– Как красиво… – раздались голоса со всех сторон. Мы сперва и не поняли, что показать нам хотят совсем не кристаллы.
– Смотрим молча! – страшным шепотом потребовала Анастасия Ивановна и подошла к парапету, а там…
– Наги, – потрясённо прошептал я, наблюдая за процессией полузмей, полулюдей, что проходила внизу и не обращала на нас внимания. Чешуя на их коже переливалась всеми цветами радуги.
– Да они огромные! – заметил кто-то. На него зашикали. Я же был согласен. Они без труда проглотят слона и не поперхнутся; повернул в нашу сторону голову один из нагов, погрозил кулаком и пополз дальше.
– Они миролюбивый народ, – заметил этот жест профессор и успокоил взвизгнувших от страха девочек. – Наги – родственный богам вид. Их прародители – мудрец Кашьяпу и его жена Кадра, что родила тысячу детей, породив на свет этот скрытый в недрах земли народец.
– Тысячу? – Глазами размером с блюдце слушали россказни профессора девочки, любуясь змеями. Их плавными движениями, обилием золота в украшениях и излучаемой в пространство мощью.
– Да, – кивнул он, загадочно сверкнув своими толстенными очками, сползшими на нос. – Вам стоит знать, что они оборотни, способные без труда принять человеческий вид, что они и делают периодически, уходя в людские поселения, соблазняя там женщин и увозя их, стоит тем забеременеть.
– А когда те рожают, их съедают? – В страхе прикрыли ладошками рот девушки.
– Нет, нет, нет, – помотал головой профессор, рассмеявшись. – Они становятся полноправными жёнами и живут, не зная нужды.
Глаза девочек заискрились.
– А что ещё о них известно?
– Боюсь, мало. Наги жили на планете ещё до людей и до нас – магов. Они мудры и скрытны. Поговаривают, что они контролируют клады и драгоценные жилы в глубинах земли. Это всё, что нам о них ведомо, – замолчал он, пока последний из процессии полузмей проползал мимо, пробуя воздух на вкус своим раздвоенным языком.
Нас же ждал долгий и опасный путь к центру Земли, куда уже давно не ступала нога ни мага, ни человека.
Глава 28Чудь белоглазая, или Дивьи люди. Продолжение
Вечная ночь и тишина была нарушена. Кто-то разбирал завал, устроенный древними – не ведая, что творит. И этот кто-то скоро сильно пожалеет, что полез туда, куда его не звали.
– Ну как там? – Дёрнул меня за ногу Лёха, пока я лежал в тонкой кишке вырытого нами туннеля и пытался отдышаться.
– Дышать нечем, – пожаловался я, отхаркнув сгусток пыли и сплюнув. – Сколько по времени?
– Десять минут.
– Хорошо, – принялся я за дело, продолжая расшатывать камни и передавать их назад по цепочке.
Шёл пятый день нашего подземного путешествия. Мы все были обессилены и вымотаны. Искусаны тварями, скрывающимися в темноте пещер, и побиты камнями. Обвал, который произошел вчера, переломал половине ребят кости. Повезло, что никто не пострадал сильней. Род миловал.
За лечение взялась Бояна, поставившая Журавушку на ноги за пять минут, чего нельзя сказать об остальных. Их переломы плохо поддавались чарам. Камни в этом тоннеле были необычные, как и раны от них. На лечение потребуется не менее пары дней. Моя способность перемещаться через пекло тоже дала сбой. Как я ни пытался, так и не смог ступить на Калинов мост.
Путь назад был отрезан. И смысла не было копать в ту сторону, а вот боковое ответвление, что открылось после обвала, выглядело перспективно. Поэтому я сейчас и торчу здесь, как и другие менее пострадавшие, и пытаюсь пробить нам путь на волю.
– Да вылезай ты, – шатал я не поддающийся мне булыжник, пытаясь выковырять его из стены. Пальцы, руки, ноги болели. Ногти на кистях были содраны. Сам я весь в разводах грязи и крови, но сдаваться нельзя. Нельзя! – На, тварь! – Ударил я по нему кулаком, и он вместо того, чтобы ударить в ответ, упал вперёд, образовав дыру размером с голову, за которой клубилась тьма. – Есть! – крикнул я Лёхе и стал расшатывать остальные камни, расширяя проход. Это было легко, скатывались они по насыпи, гулко ударяясь о пол пещеры. Стена поддалась.
– Что там? – Затаили все дыхание, надеясь на лучшее.
Я начал создавать светляки, пуская их вперёд один за другим. Жаль, нельзя было пробить эту стену магией. Профессор запретил. Весь потолок в трещинах. Один удар, и нас бы уже ничто не спасло. Пришлось делать всё вручную.
– Пещера! И большая! Воздух чистый, – задышал я полной грудью. Недавно нам стало недоставать воздуха. Мы задыхались. Дьяки и Анастасия Ивановна выглядели всё более обеспокоенными. Разум начал затуманиваться. Пошли разговоры, что надо избавиться от лишнего балласта. Тех, кто ранен и не может копать.
– Профессор говорит, давай вперёд, – передал мне команду Лёха, и я полез, извиваясь как червяк, не обращая внимания на то, что моя одежда, и так разваливающаяся на глазах, окончательно превратилась в лохмотья босяка.
Последний рывок, и я по наклонной скатываюсь вниз, крайне неудачно ударяясь об острые камни насыпи и вскрикивая от боли.
– Уй! – Прижал я руку к рёбрам, которым досталось больше обычного. Вся бочина посинела.
– Ты как там? – обеспокоенно спросил друг, вынув голову из проема, проделанного мною.
– Нормально, – отмахнулся я, о чём тут же пожалел, вновь вскрикнув от боли, и стал накладывать на себя лечащие наговоры, пока Лёха осторожно пролезал сюда, не желая, как и я, скатиться и познакомить свои бока с камнями.
Первым делом оставшиеся с той стороны передали сюда наш скарб – скидывал чемоданы вниз Лёха, пока они не закончились, после чего сюда полезли девушки, которым он подавал руку и помогал спуститься. Я уже чувствовал себя чуть получше и стал подсоблять, не желая стоять в стороне.
– Осторожней! – Придержал я Алису, что падала от усталости, но терпела. Рука у неё была сломана, глотала она слёзы, но не ныла. – Пойдём, – помог я ей спуститься к остальным девочкам, осматривающимся по сторонам. Усадил на чей-то чемодан и полез обратно. Работы ещё много, вновь стрельнуло болью под рёбрами.
– Терпи, – внушал я себе.
Так за два часа весь наш отряд перебрался сюда, сидели мы на полу и обсуждали, что делать дальше.
– Греча закончилась, – показал нам пустой мешок тучноватый дьяк. – Нам грозит голод… – мрачно заметил он, почесав голову. Местные вши прочно укоренились на нас. Извести мы их так и не смогли.