Костя с Олегом с досадой переглянулись. Им очень хотелось попасть в какой-нибудь закрытый зал Башни, посмотреть, что ещё нового и необычного придумал Бессмертный, и на тебе – посыпались на такой простоте!
Яна больше переживала не из-за уплывшего приза, а потому, что не справились с заданием. Когда объяснял дядя, всё казалось таким простым и понятным, что она никак не могла взять в толк: почему они сами до этого не додумались?
– Итак, – продолжал Бессмертный, – остановимся сегодня поподробнее на таком факторе человеческих взаимоотношений, как кровное родство. Это с неизбежностью ведёт нас к такой многогранной и пока что неисчерпаемой теме, как генетика. Достаём тетради, ручки, записываем. Генетика – это…
Работы было много, темы занятий и задания становились всё сложнее и увлекательнее. Лёжа по ночам в кровати, Костя порой ловил себя на мысли, что чем ближе был конец мая в его прошлой жизни, тем меньше хотелось учиться и тем более обременительными становились занятия. Здесь всё было наоборот.
Золотой город благоухал майской свежестью, зеленью и разноголосьем. Солнце грело почти по-летнему, ребята ходили по городу в распахнутых настежь куртках. Очень хотелось выбраться на природу – выгулять питомцев, исследовать холмистую гряду, окружавшую город, спуститься в соседние долины. Но не было времени.
Бессмертный становился требовательнее. Если ребята не успевали или не справлялись с каким-то заданием, он не отменял его и не повторял, как раньше. Он просто добавлял его к новому. Приходилось сокращать прогулки, чтобы справиться со всё возрастающим объёмом работы, не говоря уже о внеклассных практических занятиях с Костей, которые ребята упорно продолжали, несмотря ни на что.
Бессмертный не дезавуировал своё обещание, и Костя подозревал, что оно напугало ребят не меньше, чем его самого. Потому они и занимались с ним так упорно, что не хотели отпускать. Как и он не хотел уезжать. Приходилось стараться. Уже не ради себя, а ради ребят.
Однажды вечером, в короткий перерыв между только что законченным домашним заданием Бессмертного и практическими занятиями с ребятами по колдовству, Костя, устало смотревший в открытое окно за резвящимся в воздухе Брестом, вдруг вспомнил, что завтра у него день рождения.
– И ты молчал?! – возмутилась Яна, когда он поделился с ней новостью. – Тебе завтра двенадцать лет, а мы только сегодня об этом узнаём!
– Забыл, – честно признался Костя. – Никогда бы не подумал, но я реально забыл. Тут такое творится, ребята, мне как-то совсем не до этого.
– Так, ты эти свои гнилые отмазки брось! – решительно возразил Олег. – Завтра никаких занятий и вообще гуляем. Идём к Николе Синему…
– Ага, так дядя нас и отпустил, – саркастично оборвала брата Яна. – Нет, в город выбраться не получится, но хотя бы после уроков можно…
– Янька! – разозлился Олег, перебивая в свою очередь сестру. – У Костяна день рождения, какие уроки! Я сам поговорю с дядей, устроим завтра выходной. И всё!
– А если он не даст?
– Даст, – уверенно заявил Олег. – В крайнем случае пропустим домашку. Сразу после уроков идём за подарками, потом обедаем у Николы Синего, потом на медвежьи бои…
– Я не пойду на бои, – поморщилась Яна.
– Как хочешь. Можешь по своим магазинам, а мы…
– Ребята, – Костя пощёлкал пальцами, напоминая о себе. – Я тут. Вы про меня не забыли?
– Костян, ты вообще не парься, – повернулся к нему Олег. – Мы всё устроим, тебе вообще ничего делать не придётся.
– Да не надо ничего устраивать, – попытался возразить Костя. – У нас тут дел за гланды, нам с дробями разбираться…
– Разберёмся, – пообещал Олег. – Но послезавтра. А завтра гуляем и отдыхаем. Так, Янька, иди сюда.
Он схватил сестру за руку и оттащил на другую сторону комнаты. Костя догадывался, о чём они перешёптываются, тем более что до него долетали обрывки фраз: «сколько у тебя осталось…», «подарок…», «секрет…», «фигня какая-то…».
Приятное предвкушение почти против воли захватило его. Друзья собираются устроить ему день рождения, несмотря ни на что, и потратить на подарки свои карманные деньги.
Предыдущий свой день рождения Костя вспоминать не хотел. Он тогда только узнал про грядущий развод родителей, и веселиться ему совсем не хотелось, несмотря на дорогие подарки и любимые лакомства. В этот раз всё обещало быть куда более интересным. Даже если Бессмертный не отпустит их с уроков, всё равно…
Ребята, уже явно что-то решившие, возвращались с заговорщическими лицами. Костя не смог сдержать улыбки.
– Ну что? – поинтересовался он. – Чего решили?
– Тебе понравится! – торжественно заявил Олег. – Уж поверь мне.
– Да ну? – Костя улыбался ещё шире. – Ну хоть намекните, чего ждать.
– Нет, – Олег мотнул головой. – Так нельзя. Подарок должен быть сюрпризом. Если бы ты нам раньше сказал, мы бы лучше подготовились. Но и так, думаю, справимся. Янька обещала…
– Да? – Костя живо повернулся к ней.
– Если получится, – торопливо добавила Яна. – Обещаю, что тебе понравится, но только если всё срастётся.
Он почувствовал радостное возбуждение и с трудом сдержался, чтобы не обнять ребят.
Вошла Саша с кофе и пирожками. До ужина оставалось ещё часа три, это был лёгкий перекус.
– Саш, ты знаешь, что у Костяна завтра день рождения? – тут же сообщил ей Олег.
– Правда? – заинтересовалась Саша. – И сколько же тебе исполнится?
– Двенадцать.
– Что ж, испеку праздничный торт, – посулила Саша. – И ещё каких-нибудь вкусняшек наготовлю. Будут особые пожелания?
Ребята тут же забросали её названиями любимых блюд. Саша смеялась, поворачивалась от одного к другому, кивала, запоминала, обещала постараться. Тёплое чувство в груди Кости продолжало расти. Совершенно не думавший ни о каком дне рождения ещё час назад, сейчас он уже хотел, чтобы завтрашний праздник стал лучшим в его жизни.
Весь вечер Олег с Яной продолжали таинственно перешёптываться, составлять какие-то списки тайком от Кости, куда-то то и дело выбегали, и по одиночке, и вместе. Занятия, по сути, были сорваны, но Костя не особо жалел. Ложась спать, он едва ли не впервые за последние недели думал не о своих неудачах в колдовстве, а о том приятном, что устроят ему завтра ребята.
…А рано утром его разбудила Саша и отвела к Бессмертному. Через десять минут ещё толком не проснувшийся и плохо соображающий Костя оказался у входа в Чёрную Балку.
Вороны сидели на остатках сухих деревьев, на огромных камнях, разбросанных там и сям, словно в развороченном Стоунхендже, на выступах скал, нависающих над головами. Воронов было много – сотни или даже тысячи, но сидели они непривычно тихо, лишь время от времени беззвучно открывая отливающие краснотой клювы и насторожённо следя за мальчишкой.
Он был здесь незваным и явно нежеланным гостем. Костя отлично понимал, что, будь вместо него кто-то другой, вороны не сидели бы так смирно. Да и от него самого они бы уже ничего не оставили, если бы не прямая воля Бессмертного, пославшего его сюда. Хозяина вороны Балки ослушаться не могли и мальчика не трогали.
Но они не спускали с него глаз. У Кости было такое ощущение, что за ним следят сотни дронов с камерами, передающих каждый его шаг на пульт наблюдения. Он уговаривал себя не обманываться, он знал, что этого не может быть. Но и то, что Бессмертный послал его сюда без всякого наблюдения и подстраховки, тоже казалось не слишком вероятным. Он знает, что здесь происходит. Он точно должен знать. Иначе всё это просто не имеет смысла.
Костя замедлил шаг перед сужающимся тёмным и узким проходом между двумя скалами, смыкающимися вершинами над головой. Ему не хотелось идти здесь. Он посмотрел по сторонам – нельзя ли как-то обойти этот проход? Но левая скала примыкала к отвесному склону Балки, а правая обрывалась в пропасть, на дне которой стремительно бежал ручей, прокладывая себе дорогу среди острых камней.
Да уж, не так он себе представлял Балку. В представлении Кости Балка была чем-то вроде большого оврага, но это был не овраг. Это было огромное запутанное ущелье, похожее на лабиринт с высоченными то лесистыми, то каменистыми склонами, какими-то пропастями, пещерами, тоннелями и нагромождениями скал. Это была Чёрная Балка – становище воронов-убийц Бессмертного. И ему, Косте Благову, сегодня нужно было пройти это проклятое место.
Костя зажмурился, потёр глаза и лоб обеими руками, вздохнул и шагнул в проход под своды скал. Сразу стало темно, хотя в Балке и так было сумрачно, как в осенний вечер. Теперь же не было видно почти ничего, идти приходилось на ощупь.
Никакого света Бессмертный ему не дал, и Костя знал почему. Но всё равно злился. «Испытания, испытания, – бормотал он, осторожно, на ощупь переступая по неровным камням и касаясь левой рукой скалы. – Ладно, фиг с вами. Но можно же было хоть фонарик оставить. Чтоб видать было, чего испытывать».
И тут он увидел. Точнее, сначала почувствовал какое-то движение впереди и резко замер, напряжённо всматриваясь в темноту и выставляя перед собой правую руку. Потом услышал какой-то шорох, словно кто-то медленно и тяжело переставлял ноги по каменистой тропе. На пару секунд шорох стих, потом возобновился, и Костя увидел, что к нему приближалось.
Он успел закричать прежде, чем осознал, что белое светящееся пятно, выдвинувшееся на него из мрака, было распухшим голым трупом утопленника. Огромный труп, выставив вперёд скользкие руки со скрюченными пальцами и закатив ничего не видящие глаза, медленно приближался к Косте.
Мальчишка отшатнулся, споткнулся о камень и грохнулся спиной на тропу. На пару секунд у него перехватило дыхание от боли, и он потерял момент, когда ещё мог успеть вскочить и убежать.
Утопленник приближался, наклоняясь к Косте и протягивая руки к его шее. Изо рта, носа и ушей у него что-то полилось; сразу запахло разложением, тиной и смертью. Костя выставил перед собой руки, скрестив. Мертвец схватил их холодными скользкими ладонями и медленно начал раздвигать. Он ничего не мог поделать.