– Как тебя зовут? – тихо спросил Никита старшую сестру.
– А? – испуганно вскинулась она. – Нина.
– А её? – Никита кивнул на младшую.
– Дина.
– Она что-нибудь говорит?
Нина потрясла головой.
– А как узнали, что… – Никите опять пришлось сделать усилие, чтобы продолжить. – Что их было четверо?
– А мы спрашивали её, – торопливо прошептала Нина. – Она кивала, когда…
– Понятно, – Никита помолчал. – Слушай, Нина, вы… вы помыли её?
– Как смогли, – Нина шмыгнула носом, бросила смущённый взгляд на сестру. – Она не давалась, так что едва-едва…
– Понятно. – Никита непроизвольно поправил пистолет в кобуре. – А её одежда вчерашняя? Вы забрали её?
– А… ну да, – растерялась Нина. – Она тут, но…
– Не стирали ещё?
– Нет. Не успели.
– Неси сюда.
– Зачем?
Никита выразительно посмотрел. Девочка засуетилась, кинулась в сторону, покопошилась в каком-то тряпье.
С застывшим выражением на вытянутых руках принесла штаны и разорванную рубаху.
– Рогдай! – подозвал Никита.
Волк шагнул.
– Нина, не бойся! – успокоил Никита испуганно отпрянувшую девочку. – Он только понюхает. Вытяни руки, дай ему понюхать одежду.
Девочка послушно протянула дрожащие руки. Рогдай повёл мордой, медленно втянул воздух.
– Найдёшь? – тихо спросил Никита. – Найди мне их, Рогдай. Найди мне этих уродов.
Рогдай скосил на него глаз и повернул к выходу.
– Пошли! – бросил Никита Нине.
– Зачем? – она не глядя отшвырнула одежду в сторону, покорно засеменила рядом.
– Матери потом расскажешь, – процедил Никита, откидывая полу шатра. – И сестре. Когда немного придёт в себя.
Насильников Рогдай нашёл быстро. Это были шлифовальщики камня из одной бригады, кайры, пригнанные с последней партией. Они старательно и увлечённо драили мрамор, не сразу даже заметив волка, от которого шарахались все остальные. Рогдай подходил, вставал рядом. Никита молча выволакивал за шкирку молодых испуганных парней, не понимавших, что происходит, ставил в ряд.
Собрав остальных в плотный настороженный полукруг, Никита коротко и зло рассказал о случившемся. Парни даже не пытались отпираться. Они повалились на колени, умоляя о пощаде. Толпа глухо волновалась.
Никита не мог понять, на чьей она стороне. Местные наёмные работники – понятно; девочка с Восточного взгорья для них всегда останется своей, в отличие от рабов-каиров. А вот те же самые рабы? Понимают ли они, что натворили их соплеменники? Понимают ли, что так нельзя? Ни в каком состоянии!
– Вот что, – выкрикнул зло Никита, обводя взглядом напряжённые лица каиров. – Я обещал вам вольную, как только построим дворец. Я пока ещё не передумал. Но если подобное повторится, вы все, все, мать вашу, будете батрачить у меня на каменоломнях до конца вашей грёбаной жизни! Отныне каждый из вас отвечает за каждого. И лучше вам самим завязать свой хер в узел. Если хотите дожить до конца стройки.
Он помолчал, всматриваясь в напряжённые хмурые лица. Достаточно ли доходчиво он объяснил? Если и нет, Рогдай убедит всех окончательно.
– Оторви им муди! – негромко приказал он.
Нина вскрикнула, закрыла глаза ладонями, не в силах смотреть на расправу. Но уши она заткнуть уже не могла и прекрасно слышала истошные вопли оскопляемых волком парней. Один вскочил, рванул в сторону. Рогдай догнал его одним прыжком. Повалил на землю, неуловимо мотнул головой, оставляя кровавое месиво между ног парня. Истошный крик его слился с остальными тремя.
Всё закончилось меньше чем за минуту. Нина ещё продолжала прижимать ладони к глазам, когда сквозь крики и стоны услышала сухой приказ:
– Посмотри.
Она помотала головой.
– Посмотри! – повысил голос Никита. – Потом расскажешь матери и сестре. Они должны об этом знать.
Нина боязливо отняла ладони, покосилась, втянув голову в плечи. На пыльной сухой земле корчились четыре окровавленных парня, зажимая руками низ живота. Мельком пронеслось, как утром точно так же закрывала себя руками сестра, и мгновенное мстительное злорадство вытеснило отвращение и страх.
– Достаточно? – сухо спросил Никита.
Она кивнула.
– Передай матери – она добилась справедливости.
Нина заворожённо смотрела на невысокого хмурого советника, по чьему приказу разрушили их город, сожгли дом, угнали отца на каменоломни, а их сюда. По одному его слову рушились жизни тысяч людей, но вот сейчас… сейчас… О, она была готова целовать ему руки за то, что он сделал с насильниками сестры.
Никита повернулся к Исаю.
– Выживут – отправь верблюдов пасти. Чтоб духу их не было в этом городе.
Он не стал докладывать Елене о случившемся. Она прилетела поздно вечером, и уже не было ни времени, ни сил, ни желания. Либо она согласится с его решением, либо захочет сделать по-своему. И в том и в другом случае она ему была не нужна.
Он хотел забрать Дину из лагеря в шатёр Елены, выходить её под присмотром Майи. Но она не дала к себе подойти. Кричала, лягалась, царапалась. Только Нина едва смогла её успокоить. Никита отстал.
Вечером он вызвал Бардина и потребовал найти лучшего врача в городе, а ещё лучше какое-нибудь заведение, где можно приютить детей пригнанных карадагцев. Некоторых, он знал, пригоняли уже сиротами. Кого-то скупили и пристроили в богатые дома, а кто-то пополнил ряды малолетних бродяг, околачивающихся на Средном рынке.
Бардин поклонился, обещал доложить утром. Но утром заявились неожиданные посетители.
Никита сначала даже не поверил.
– Кто? – переспросил он. – Талер? Уверена?
– Да, господин! – торопливо кивнула Майя. – Великий магистр ордена Талер… Святитель Сауза… И братья Кассаи… Просят принять…
Никита присвистнул.
– Это что ещё за делегация? – растерянно пробормотал он. – Ну, проси.
Майя раздвинула шёлковые шторы, приглашающе повела рукой. Один за другим в небольшую рабочую комнату Никиты зашли магистр Арданского ордена Талер, святитель Сауза и богатейшие люди каганата братья Кассаи. Они не состояли непосредственно в ордене, но были связаны с ним теснейшим образом и всю свою внешнюю торговлю вели через него.
Заинтересованный Никита выслушал витиеватые приветствия, предложил садиться. Он так и не привык к местным подушкам и диванам, приказав сделать кресла с подлокотниками. К счастью, хватило на всех.
Сауза сел первым. За ним магистр, и чуть в стороне братья Кассаи. Никита непроизвольно дотронулся до пистолета на боку. Ни в Золотом городе, ни в Волхове он не позволял себе таскаться с ним. А здесь ничего не мог поделать с собой. Даже с Рогдаем, даже под охраной Клишаса он не чувствовал себя в полной безопасности и носил оружие даже в шатре Елены.
– Советник, мы слышали о вчерашнем прискорбном событии, – не стал тянуть Сауза, первым взяв слово. – Позвольте выразить вам наше восхищение тем, как быстро и правильно вы разобрались с этой… э-м-м… проблемой.
Никита хмуро молчал. Он совсем не разделял оптимизма Саузы, но не собирался спорить. Ему было интересно, с чем пришёл жрец. Да ещё и с такой компанией.
– Мы слышали, что вы хотели взять девочку. Подлечить её, помочь прийти в себя.
– Откуда слышали? – не сдержался Никита.
– Да вся стройка говорит, – Сауза простодушно развёл руки. – Исай болтает. Да и другие…
– Ну, – хмуро кивнул Никита. – Ну хотел, да. Только она ещё не в себе. Не дотронуться было.
– Вот как раз по этому поводу мы и пришли. – Сауза подался вперёд. – У магистра Талера есть один превосходный целитель. Он находит подход к самым сложным больным. Уверен, поможет и этой девочке. Если вы позволите, допустите его…
Никита недоумённо повернулся к Талеру.
– Что за целитель?
– Один из учеников Велизария, – объяснил магистр. – Самого первого его набора. Он не стал колдуном, у него нет Лонгира. Но врач из него превосходный, особенно по части половых органов. То, что сейчас нужно этой девочке. Если я правильно понял.
Великий магистр, несмотря на свой статус, одевался просто. Белая рубашка до пола, такие же, как у Никиты, платки, намотанные на запястья и шею, светло-коричневая безрукавка в пол, плотно застёгивающаяся на два ряда пуговиц. На левом запястье – красный шнурок, знак принадлежности к ордену. На пальце правой руки – большое кольцо с печатью великого магистра.
Чёрные, несмотря на седьмой десяток, волосы были не покрыты, но Никита знал, что снаружи святителя, как и его спутников, ждали слуги с паланкинами, так что солнца им можно было не бояться. На ногах магистра были сандалии. (К сандалиям Никита привыкнуть не мог, так и продолжал носить сапоги, несмотря на жару.)
– Да нет, думаю, ей сейчас больше нужен спец по голове, – пробормотал он.
– Саади и в этом разбирается, – кивнул магистр. – Если вы разрешите, я бы мог забрать девочку к себе домой. Саади понаблюдает за ней, приведёт в порядок. Когда поправится, вернётся к матери.
Никита недоверчиво прищурился. С чего великому магистру ордена заниматься какой-то изнасилованной девочкой? Ладно он, он хотя бы вину чувствует. А эти-то чего?!
– А наши друзья Кассаи, – магистр небрежно махнул рукой, не оборачиваясь; братья, не вставая, поклонились, – готовы оплатить строительство больницы и приюта для бездомных детей и сирот. Полностью из своих средств.
– Ого! – Никита покачал головой. – Это щедро.
– Не более, чем покой в городе, советник, – почтительно возразил магистр. – Нам не нужны малолетние преступники. И те, кто из них вырастет.
– Ну да, – вынужден был согласиться Никита. Он помолчал, побарабанил пальцами по столу, не выдержал: – В чём ваш интерес, магистр? Что вам до этой девочки?
Магистр вежливо улыбнулся.
– Советник, мне шестьдесят четыре года. Меня уже не интересуют ни девочки, ни мальчики – если вы в этом смысле спрашиваете.
Никита не стал ни смущаться, ни возражать, потому что и в самом деле не об этом спрашивал.
– Девочку я готов взять из сострадания, советник. Но и кое-какой взаимный интерес у меня тоже имеется, это вы правильно заметили. У всех нас, – Талер повёл рукой от Кассаев к Саузе.