— Напомните мне, как долго вы с ним помолвлены?
— Я сказала, что не хочу говорить о Дэниеле.
— Лет пять, если не ошибаюсь?
Она знала, что преувеличивает временные рамки. Она делала это нарочно. Чтобы спровоцировать меня.
— Если бы вы сегодня пришли домой и сказали бы Дэниелу, что хотите, чтобы свадьба состоялась в следующем месяце — или, черт возьми, на следующей неделе, — как вы думаете, что он ответил бы? В конце концов, вы сообщили мне, что он всегда торопил вас назначить дату свадьбы, всегда говорил, как сильно хочет детей. Но недавно я заметила, что вы его почти не упоминаете. Прошел как минимум год. Вы все еще вместе?
Я не хотела играть в ее интеллектуальные игры. Не сегодня. Не в этой ситуации. Поэтому я сидела на своем месте на кушетке и, держа рот на замке, просто смотрела на нее. Всем своим видом давая понять, что не позволю одержать надо мной победу.
Лиза поерзала на стуле и заново скрестила ноги.
— Вам знакома история про лягушку в медленно закипающей воде? Если лягушку опустить туда…
— Знакома, и это глупый пример. Он даже не имеет отношения к реальности. Я где-то читала, что один ученый решил проверить это на практике, и лягушка выпрыгнула, а не сварилась заживо.
Я сказала это с ноткой язвительности в голосе, в надежде задеть Лизу, но она, даже глазом не моргнув, продолжила:
— Я это к тому, Эмили, что вы с Дэниелом вместе уже несколько лет. Вы собирались пожениться, но потом скончался ваш отец. Поверьте, я знаю, какой сильной это может быть душевной травмой. Я потеряла мать, будучи подростком, и до сих пор думаю о ней.
— Вы к чему клоните?
— Раньше вы все время говорили о Даниэле. Даже после того как отложили свадьбу, все равно говорили о нем, и когда это делали, были счастливы. Теперь я упоминаю Дэниела и смотрю, как там у вас.
— Так вы считаете, что я лягушка? Или вода? Или кастрюля?
Я намеренно упрямилась, пытался спровоцировать Лизу, но та продолжала гнуть свою линию.
— Возможно, у вас с Дэниелом самые лучшие отношения в мире. Я очень надеюсь, что это так. Но с того места, где я сижу, кажется, что вы оба уже некоторое время сидите в этой фигуральной кастрюле. Вода становится все горячее и горячее, а вы оба как будто ждете, что другой выскочит первым.
Я молча посмотрела на Лизу. Она в ответ посмотрела на меня. Я подумала, она снова попытается дождаться, когда я заговорю первой, но она откашлялась и сказала:
— Очевидно, я вас сейчас раздражаю, так что не буду ходить вокруг да около. Я давно кое о чем думаю.
Я облизнула губы, но выдержала ее взгляд.
— И о чем же?
— Что на самом деле сдерживает вас с Дэниелом. У меня сложилось впечатление, что вы больше не хотите выходить за него замуж, но все еще любите. Иначе вы бы давно с ним расстались. А Дэниел, насколько я помню, из тех парней, которые никогда не бросят девушку первыми. Он хороший парень, но эмоционально недостаточно силен, чтобы постоять за себя. И вы застряли. И, может быть, вы этого хотите. Я всегда думала, что вам кажется, что после того, что вы сделали с Грейс, не заслуживаете быть счастливой. Это как будто некое вечное покаяние. Вот почему до Дэниела у вас никогда не было серьезных отношений.
— Неправда. В старшей школе у меня был серьезный парень.
— Ах да. Бен, если не ошибаюсь? Если я правильно помню, он заговорил о браке, детях, и вы внезапно расстались. Вы бы сказали, что это совпадение?
Я не ответила.
— Возможно, вы решили, что быть счастливой — это нормально, и были готовы выйти за Дэниела, заново начать жизнь вместе с ним. Но когда ваш отец скончался, увидели, как сильно утрата повлияла на вашу мать. Какая-то часть вашего «я» испугалась одиночества. Вам нравится, что у вас есть постоянные отношения. Нравится, что рядом с вами всегда кто-то есть, но в то же время другая часть вашего «я» решила, что вам все еще не позволено быть счастливой, поэтому части продолжают тянуть вас в разные стороны. Этакое нескончаемое перетягивание каната.
Сумочка рядом со мной на диване завибрировала: пришло сообщение. Я восприняла это как долгожданную возможность переключиться на что-то другое. Чтобы Лиза перестала ковырять рану, которая покрылась корками, но так и не зажила.
Я вытащила телефон и взглянула на экран.
— Что-то случилось? — спросила Лиза.
Мое лицо, должно быть, выдало меня, но я покачала головой и поднялась на ноги.
— Мне пора.
Лиза подалась вперед на своем стуле.
— Все в порядке?
Телефон завибрировал снова. Я бросила его обратно в сумочку, перекинула ремешок через плечо и направилась к двери.
— Все в порядке. Увидимся на следующей неделе.
Выйдя на автостоянку — под теплое и яркое полуденное солнце, — я вытащила из сумочки телефон.
Это была моя мать. На этот раз она прислала мне только два сообщения.
Помнишь Дестини Маршалл?
Я только что узнала, что она умерла. (
15
Положите лягушку в кипяток, и она тут же выпрыгнет. Поместите лягушку в прохладную воду, медленно увеличивайте огонь, и лягушка сварится заживо.
Я заставила Лизу помучиться со мной, но я точно знала, что она имела в виду. Я сама много раз думала о том же. Не о моих отношениях с Дэниелом, а о дружбе с девочками в начальной и средней школе. Особенно в средней, когда ситуация начала накаляться. Когда милые, симпатичные девочки стали более манипулятивными. Начали думать о том, что им сойдет с рук, какой властью они могут обладать.
Будь Эмили Беннет в средней школе новенькой, почувствовала бы она исходящую от этой клики токсичность, держалась бы от них подальше?
Мне хочется так думать. Потому что если бы она не росла рядом с Элизой Мартин и Маккензи Харпер в качестве подруг, у нее развилось бы здоровое чувство собственного достоинства. Она была бы довольна своей жизнью, довольна тем, кем была, и была бы приветлива со всеми, с кем сталкивалась.
В то же время она бы знала, что от популярных девушек следует держаться подальше. Она бы почувствовала, что с ними что-то не так. Нет, они не были плохими, так сказать, но и хорошими тоже не были.
К сожалению, этой версии Эмили Беннет никогда не существовало. Вместо этого она в первый же день подготовительного класса встретила Элизу Мартин, и они стали лучшими подружками. Именно тогда, когда маленькой Эмили было всего шесть лет, ее поместили в прохладную воду. И с того дня начали постепенно увеличивать температуру.
Средняя школа имени Бена Франклина располагалась в зажиточном пригороде Лэнтона, поэтому большинство ее учеников были белыми. Это означало, что когда осенью восьмого класса в нашу школу пришла Дестини Маршалл, все обратили на нее больше внимания, чем обычно.
Одна из наших учителей математики — миссис Гэллоуэй, хрупкая темноволосая женщина, которая одевалась так, будто на дворе все еще были 1970-е годы, имела неприятную привычку заставлять новичков в их первый день вставать перед классом, чтобы рассказать о себе. Расписание было составлено так, что наша компания часто делилась пополам, поэтому именно Маккензи и Оливия сидели на уроке математики в то утро, когда миссис Гэллоуэй заметила в классном журнале новое имя.
Опустив голову так, чтобы можно было смотреть поверх роговых очков, пожилая учительница оглядела класс. И тут ее взгляд упал на новенькую. Она улыбнулась — «Была похожа на акулу», скажет позже Оливия — и попросила Дестини выйти к доске.
Дестини, похоже, совсем не нервничала, когда вышла к доске. Более того, по словам Маккензи, новенькая была даже рада тому, что ей дали слово. У нее были длинные черные волосы и темная кожа, и на ней был такой же стильный прикид, как и на Маккензи и Элизе — джинсы «Келвин Клайн» и толстовка «Ральф Лорен». Позже Маккензи призналась, что в первые мгновения она ощутила укол ревности, что Дестини автоматически стала для нее — и, следовательно, для всех нас — врагом, но эта ревность тотчас улетучилась, как только Дестини улыбнулась классу.
— Привет, меня зовут Дестини, и, по-моему, со стороны миссис Гэллоуэй довольно жестоко заставить меня вот так сразу выйти сюда, ну да ладно.
Несколько человек громко ахнули. Суровое выражение лица миссис Гэллоуэй стало еще суровее, но Дестини как ни в чем не бывало затараторила дальше.
— Мой отец работает районным менеджером в «Мейсиз»[8], и его недавно перевели сюда, вот поэтому мы и переехали. Моя мать была актрисой в бродвейских мюзиклах, но никогда не играла крупных ролей, а вечно была в массовке. Однажды она встретила моего отца, они поженились, у них родился старший брат, и она решила уйти из театра. Через год родилась я. Благодаря маме я люблю играть на сцене. Я с начальной школы участвовала в школьных играх, и я надеюсь попробовать свои силы и здесь. Еще я люблю животных, особенно лошадей. Брала уроки верховой езды, и когда мои родители найдут где-нибудь недалеко приличную конную школу, надеюсь продолжить обучение.
Не добавив ни слова, Дестини направилась на свое место. Во внезапно наступившей тишине подошвы ее белых кроссовок «Майкл Корс» гулко шлепали по полу.
Миссис Гэллоуэй все это время наблюдала за ней. Позже Маккензи скажет нам, что у нее имелись сомнения по поводу истории Дестини.
— Районный менеджер «Мейсиз»? — произнесет она со смесью восторга и скептицизма. Но было что-то в том, с какой легкостью говорила Дестини, с какой прямотой, что заставляло предположить: новенькая говорит правду.
Маккензи подождала, когда Оливия, сидевшая на два ряда впереди от нее, оглянулась и еле заметно кивнула.
Решение было принято без учета мнения остальных. Дестини станет гарпией.
Дестини моментально стала частью нашей компании. Она была тем недостающим фрагментом, который окончательно завершил пазл. К тому моменту я уже начала чувствовать, что мое время как гарпии подходит к концу. Я начала чрезмерно анализировать разговоры, даже быстрые фразы в коридоре, пытаясь разгадать некий скрытый смысл чьей-то шутки или тона. Стоило мне увидеть, как девочки во время урока передают друг другу свернутую запи