Он снова умолк, снова выглянул на задний двор и сказал нам, что, когда он нашел адрес Грейс и ее матери, внутренний голос шепнул ему, что он должен его проверить. Проработав полицейским тридцать лет, он знал, что внутреннему голосу стоит доверять. И решил съездить туда. В момент, когда он свернул на их дорогу, его охватило странное чувство ужаса.
— В то время мне было под шестьдесят. Я был копом. И я сразу понял, что это не место для восемнадцатилетней девушки. У меня не было номера, по которому вы могли бы позвонить своей подруге. Только адрес. Либо вы отправили бы ей письмо, либо сели в машину и поехали туда. И внутренний голос подсказывал мне, что ни то ни другое не было хорошей затеей. Вот почему я сказал, что не смог ее найти.
— Не вам нужно было принимать решение, — сказала я. Мне потребовались мои силы, чтобы мой голос оставался ровным и спокойным.
— Знаю. В то время я тоже это знал, но мне казалось, что так будет правильно. Вам не понять того чувства, какое я испытал, когда увидел этот дом-трейлер. Один-единственный в конце дороги. На холме. Я даже никого не видел снаружи. Лишь разбитые машины, ржавая техника, но… — Он умолк, а затем пробормотал: — Такой юной девушке, как вы, там точно было не место.
— Как хорошо, что я больше не юна.
Старик кивнул.
— Это правда.
— Вы помните адрес?
— Не совсем, и я уничтожил те старые файлы много лет назад. Но я помню название дороги. Для юноши, выросшего в епископальной[15] семье, это название имело для меня особый смысл, поэтому я его не забыл.
— Что?
Генри Циммерман явно нервничал, его взгляд скользил по разным углам комнаты, он явно избегал смотреть на меня.
— Имейте в виду, юная леди, прошло уже больше десяти лет. Нет никакой гарантии, что ваша подруга все еще там живет. Или даже ее семья. Трейлера, возможно, уже давно нет.
Я еще больше подалась вперед и теперь сидела буквально на самом краешке дивана.
— Как называется дорога? — спросила я, пытаясь скрыть нетерпение в голосе.
Он в упор посмотрел на меня.
— Веспер. Веспер-роуд.
37
— Обещай, что не поедешь туда.
Он сказал это в тот момент, когда мы вышли из дома и зашагали по кирпичной дорожке к нашим машинам, стоявшим на подъездной дороге. Утреннее небо было чистым, легкий ветерок шелестел листьями деревьев. Я шла на шаг впереди него.
— Как мило. Ты все еще пытаешься опекать меня, — бросила я через плечо.
— Я серьезно, Эмили. Этот человек был хорошим копом. Я никогда не работал с ним, но мой отец работал, и он доверяет его мнению. Если Генри говорит, что это может быть небезопасно для тебя, я бы ему поверил на слово.
Моя машина была припаркована позади машины Бена на подъездной дорожке. Ожидая, что я скажу, он последовал за мной к моей машине. Я молчала.
— Эмили.
Я посмотрела на него.
— Я большая девочка, Бен. Справлюсь.
— Генри прав насчет того района. Там небезопасно. У всех там есть оружие, и они, не раздумывая, выстрелят в тебя, если ты без разрешения вторгнешься на их собственность. Их принцип — если что, стреляй, а тело потом спрячешь.
Я закатила глаза и выудила из сумочки ключи.
— Перестань.
— Слушай, я знаю, что ты хочешь поехать, и я не говорю, что тебе не следует этого делать. Но хотя бы подожди, когда я поеду с тобой.
— Мой рыцарь в сияющих доспехах. Я не уверена, что твоя жена захочет это услышать.
Он даже не улыбнулся.
— Я свободен в эти выходные, — сказал он. — И могу поехать с тобой.
— В эти выходные? До них еще четыре дня. Я не могу ждать так долго.
— Эмили…
— Ты знаешь про Оливию и Дестини. Вдруг Грейс как-то связана с тем, что с ними случилось. Может, и нет. Но я не могу ждать так долго, чтобы понять.
Я повернула ручку, чтобы открыть дверь, но Бен шагнул вперед и ногой прижал ее, удерживая закрытой. Я удивленно повернулась к нему и на миг увидела на его лице гнев.
В этот момент я поняла: передо мной не Бен Эванс. Передо мной представитель полиции штата. А что вы делаете, когда блюститель правопорядка задает вам вопрос? Вы говорите ему все то, что он хочет услышать.
— Хорошо. Я подожду до выходных. А теперь, если не возражаешь, мне нужно на работу.
На этот раз Кортни заметила меня, как только я встала в очередь. У меня не было покупок, поэтому я схватила еще одну пачку жвачки и, когда подошла моя очередь, передала ей.
— И это все? — весело спросила Кортни.
— До которого часа ты работаешь? — шепотом спросила я.
Ее голос тоже снизился до шепота:
— До четырех.
— Я только что встретилась с Генри Циммерманом. Он сказал мне, где живет или, по крайней мере, жила семья Грейс. Ни за что не угадаешь название дороги.
Ее зеленые глаза вспыхнули любопытством.
— И что за название? — все так же шепотом спросила она.
— Веспер-роуд.
Напряжение в ее глазах взорвалось как бомба.
— Ты шутишь.
— Это в округе Брэдфорд, примерно в трех часах езды отсюда. Я собираюсь поехать туда сегодня вечером. И я уговорила Дэниела присмотреть за Терри.
— Ты серьезно?
Я кивнула, и Кортни просияла.
— Прекрасно, — сказала она. — Терри будет в восторге.
— Я позвонила Элизе. Она сказала, что попробует уйти с работы пораньше, чтобы поехать с нами.
Яркая улыбка Кортни потухла.
— Ты говорила с Элизой до того, как поговорить со мной?
Она сказала это обиженным тоном, как будто я играла в любимчиков.
— Я пыталась сначала позвонить тебе. Но звонок сразу перешел на голосовую.
— Телефон часто взбрыкивает. Думаю, это все батарея.
Женщина позади меня закончила выкладывать последнюю покупку из своей тележки на ленту и покашляла, чтобы привлечь наше внимание. Я улыбнулась ей.
— Прекрасный день, не правда ли?
Женщина в ответ холодно посмотрела на меня. Кортни с улыбкой просканировала желтую пачку жевательной резинки и бодро сказала:
— С вас доллар. Наличными или картой?
Как и предсказывала Кортни, Терри пришла в восторг. Подпрыгивая в такт музыке по радио, она сидела на заднем сиденье моей машины, держа на коленях несколько своих рисунков. Когда я заехала на парковочное место, Терри спросила, какой таунхаус мой. Я указала, и тогда она выскочила из машины и помчалась к двери.
— Моя дочь запала на твоего жениха, — рассмеялась Кортни.
Я велела ей подождать и, когда Дэниел открыл дверь таунхауса, вышла из машины. Он сделал вид, будто потрясен, увидев стоящую перед ним Терри, хотя, конечно, знал, что она приедет.
— Что ты здесь делаешь?
Терри хихикнула.
— Я приехала потусоваться с тобой!
— Ты уверена? — спросил Дэниел, все еще притворяясь тупым, что вызвало у Терри очередное хихиканье.
Я подошла к двери.
— Надеюсь, мы вернемся до полуночи.
Дэниел кивнул, но ничего не сказал.
— Тебе нравятся сэндвичи с жареным сыром? — спросила я у Терри.
— Еще как!
— Попроси Дэниела сделать для тебя хотя бы один. Он делает лучшие в мире сэндвичи с жареным сыром.
В ее глазах загорелся недоверчивый огонек.
— Во всем мире?
Сделав как можно более серьезное лицо, я кивнула.
— Ага, во всем.
Дэниел помахал Кортни, и затем они с Терри вошли внутрь.
— Что теперь? — спросила Кортни, когда я вернулась в машину.
— Теперь подберем Элизу. Она сказала, встретимся в закусочной.
— А потом?
Я дала задний ход.
— А потом поедем к Грейс.
38
На карте дорога от Лэнтона до округа Брэдфорд извивается как змея, ползущая на север по штату.
Я включила приложение GPS на телефоне, как Дэниел, когда мы ехали на пляж, поэтому мое внимание было сосредоточено в основном на звучащих время от времени напоминаниях электронного голоса, а не знаков вдоль шоссе. Но сидящая сзади Элиза его заметила.
— Это через милю, — тихо сказала она.
Я взглянула на нее в зеркало заднего вида.
— Что именно?
— Разве ты не видела знак, который мы только что проехали?
— Я видела, — тихо сказала Кортни, сидевшая рядом со мной на пассажирском сиденье.
— Что ты видела? — спросила я, но стоило мне еще раз взглянуть на шоссе и мелькающие мимо деревья, как у меня скрутило живот.
— Понятно, — сказала я.
Через несколько секунд справа замаячил огромный щит, гласивший: «НЕ ПРОПУСТИТЕ ПАРК СИЛВЕР-ЛЕЙК. ВЫ ПОЧТИ ТАМ». Затем, через несколько секунд, мы пролетели мимо выезда.
— Забыла, что родители Маккензи всегда возили нас этой дорогой, — сказала Элиза с заднего сиденья. — С другой стороны, возможно, просто хотела это забыть.
Я кивнула, точно зная, что она имела в виду. Четырнадцать лет назад в парке Силвер-Лейк было всего несколько бунгало, разбросанных в разных местах вокруг огромного озера. Теперь этих бунгало наверняка стало еще больше.
— Я солгала вам обеим вчера вечером в баре, — сказала Элиза. Я снова взглянула на нее в зеркало заднего вида.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Я все еще думаю о Грейс. Мне снятся кошмары о той ночи. Безумие, правда? Ведь не над нами издевались. Но иногда в тех кошмарах я стою на месте Грейс, и…
— И что?
Она повернула лицо и посмотрела мне в глаза.
— Сама знаешь.
Да, я знала. Мы все знали. Мы это пережили. Мы сделали это сами.
Наши ежегодные поездки в летнее бунгало всегда бывали полны веселья, но в тот уик-энд на День поминовения на всё легла тень. Грейс вела себя еще более странно, чем обычно, почти не разговаривала и постоянно упрямилась. Мы были осторожны в присутствии родителей Маккензи, как всегда были осторожны в присутствии взрослых, не относясь к ней слишком плохо. Косые взгляды, насмешки, издевки — это было только внутри нашей компании.
Я вспомнила, что в бунгало четыре спальни и большая гостиная.
Мы спали в гостиной. У родителей Маккензи для таких случаев имелись надувные матрасы. Обычно мы проводили ночь, перешептываясь друг с дружкой о мальчиках, хвастались друг перед другом сексуальным опытом, но с Грейс это было слишком неловко. В ту первую ночь у всех нас было ощущение, что ее здесь не должно быть. Что одно ее присутствие испортит выходные. Но мы не могли уехать еще два дня, и это означало, что мы застряли с ней.