Мать застыла на месте, отказываясь поверить собственным глазам.
— Грейс? — сказала она, и ее голос прозвучал так робко, столь неохоже на материнский, что даже казался нереальным.
— Дорогая, что случилось?
Мисс Макгуайр, психотерапевт отделения — молодая женщина лет тридцати, короткие вьющиеся каштановые волосы и добрые глаза, — профессионально улыбнулась и указала на стол.
— Пожалуйста, миссис Фармер, может, вам лучше присесть.
Мать стояла, ошарашенно глядя на Грейс, словно та ее не узнала.
— Дорогая?
Она снова протянула руку в надежде установить физический контакт, но Грейс отпрянула спиной к стене и вжалась в нее, словно могла неким образом нарушить законы физики и пройти сквозь стену, будто это не стена, а всего лишь дым.
— Миссис Фармер, — голос мисс Макгуайр был полон терпения, — пожалуйста, присаживайтесь.
Наконец мать сдалась, опустила плечи, и, бросив на Грейс последний взгляд, вернулась к столу.
— Что с ней не так? — прошептала она, словно Грейс ее не слышала.
Мисс Макгуайр мягко откашлялась.
— Как мы обсуждали по телефону, ваша дочь продолжает бороться. У нее классическое посттравматическое стрессовое расстройство, что вполне ожидаемо после того, что, как нам удалось узнать, с ней сделали те мальчишки и как жестоко обошлись с ней подруги.
— Подруги? — огрызнулась мать. — Эти девочки ей не подруги. — Она умолкла и откашлялась. — Вы… вы сказали, что она на днях напала на какую-то девочку?
— Напала — это сильно сказано. Но да… Девочка из отделения разговаривала с другими юными пациентками и рассмеялась, и мы полагаем, что Грейс решила, будто она смеется над ней. Грейс начала кричать и набросилась на нее с кулаками. К счастью, персонал был поблизости и сумел вмешаться почти сразу, поэтому девочка не получила серьезных травм.
— Боже мой, — прошептала ее мать и расплакалась — тихие рыдания, которых Грейс не слышала с прошлого года, когда умер отец. Мисс Макгуайр протянула ей салфетку. Мать Грейс высморкалась и вытерла глаза.
— Первые пару дней, — сказала мисс Макгуайр, — Грейс отказывалась участвовать в терапии. Но в последние дни начала открываться. Рассказала нам о том, что ее подружки — извините, те девочки — сделали с ней, а также про тех мальчиков. Кстати, о них…
Терапевт не договорила, и мать Грейс снова промокнула глаза, кивнула и завершила ее мысль.
— Вы думаете, мне следует выдвинуть обвинения?
— Это решать не мне, но они должны ответить за содеянное.
Мать Грейс беспокойно заерзала на стуле.
— Да, но я не понимаю, что будет дальше. Из того, что я слышала, мальчишек лишь слегка пожурили за то, что они сожгли это ужасное место. Кроме того, мне хотелось бы поскорее все забыть. Думаю, Грейс тоже. Если мы предъявим обвинения, ей придется явиться в суд и рассказать всем, что произошло…
Мать не договорила и посмотрела на Грейс.
— Нет, — сказала она, — я не желаю этого дочери. Она достаточно настрадалась. Грейс, дорогая, пожалуйста, подойди сюда. Пожалуйста, посмотри на меня!
Грейс даже не двинулась с места. Просто продолжала стоять в углу, упершись лбом в стену.
— Я дам вам немного побыть наедине, — сказала мисс Макгуайр. — Надеялась, что у нас будет сеанс семейной терапии, но, скорее всего, сегодня не получится. Сколько дней, вы сказали, намерены пробыть здесь?
— Сколько нужно. Я расторгла договор аренды. Все наши вещи в машине. Как только Грейс выпишут отсюда, мы сразу же вернемся обратно в Диксон.
Мисс Макгуайр встала со своего места и подошла к углу. Она постояла рядом с Грейс, затем шагнула к ней ближе и мягко сказала:
— Грейс, дорогая, мама хочет поговорить с тобой. Будешь говорить с мамой?
Грейс кивнула и уперлась лбом в стену.
— Ты можешь сесть с мамой за стол? Она приехала издалека, чтобы повидать тебя.
Грейс снова кивнула.
Но и после того, как мисс Макгуайр оставила их одних, Грейс даже не пошелохнулась. Она стояла в углу, закрыв глаза и прижавшись лбом к стене с выцветающей краской.
Через несколько мгновений она оторвалась от стены, опустилась на стул, на котором только что сидела мисс Макгуайр, положила руки на колени, и уставилась в стол. Мать ничего не сказала, ожидая, когда заговорит дочь… Грейс откашлялась и, все еще не отваживаясь посмотреть на мать, спросила:
— Ты собираешься подать на них в суд?
— На кого? — голос матери прозвучал хмуро и задумчиво.
— На тех девочек и их родителей. Ты ведь это сказала тете Шейле по телефону?
Мать молчала так долго, что Грейс засомневалась, что та услышала. Она подняла глаза и увидела страдальческое лицо матери. Та смотрела на руку Грейс, на повязку на левом запястье. Поняв, что Грейс наблюдает, она отвернулась и покачала головой.
— Детка, я бы… я бы с радостью подала на них в суд, но у нас нет на это денег. Родители этих девочек богаты, и они могут позволить себе хороших адвокатов. То же и с этими ужасными мальчишками.
Снова молчание. Казалось, мать вот-вот снова расплачется, и Грейс поняла, что не хочет, чтобы матери стало хуже, чем уже есть.
— Мне кажется… я начинаю чувствовать себя немного лучше.
Мать пристально посмотрела на нее, в ее глазах вспыхнула надежда.
— Правда?
Грейс кивнула.
— Просто я… я не знаю, что еще делать.
Нижняя губа матери задрожала. Опасаясь, что она может снова заплакать, Грейс нерешительно протянула ей руку. Мать взяла ее и крепко сжала.
— Мы возвращаемся в Диксон? — спросила Грейс.
Ее мать решительно кивнула и снова сжала ей руку.
— Да, детка. С нас хватит Лэнтона. Оставим всю эту мерзость позади. Тебе больше не придется видеть этих ужасных девчонок.
Часть III. Палки и камни
42
— Как она умерла?
— Видимо, в пожаре.
— Это вам сказала мать Грейс?
— Нет, она не захотела с нами связываться. И поскольку мы боялись, что она может передумать, поспешили уехать оттуда.
Мы с Лизой сидели в моей машине, припаркованной возле офиса Лизы. Было раннее утро, за полчаса до официального начала работы, но Лиза согласилась встретиться со мной наедине, чтобы обсудить случившееся.
В качестве профессиональной любезности она дала мне номер своего мобильного, но я удосужилась воспользоваться им лишь поздно вечером. Сначала она ответила отказом на мою просьбу о ранней встрече — психотерапевту неэтично встречаться со своим пациентом вне офиса. Но, должно быть, почувствовав в моем голосе отчаяние, настоятельную необходимость, в конце концов, согласилась. И вот мы здесь: пасмурное небо, проливной дождь, выключенные дворники, внешний мир за лобовым стеклом — размытое пятно.
— Так как вы узнали?
— Кортни погуглила на обратном пути. Она нашла статью в местных новостях, напечатанную чуть больше года назад. Имя не называлось… Там была фраза о том, что семья потребовала сохранить личность погибшей в тайне, но подтверждался факт, что молодая женщина возраста Грейс погибла в результате взрыва в лаборатории, где варили наркоту. Как я понимаю, такие притоны взрываются постоянно, но полиция отметила: есть подозрение, что это могло быть сделано специально.
Я помолчала и снова покачала головой.
— Неудивительно, что эта женщина была в бешенстве. Думаю, отчасти я надеялась, что спустя столько времени она смирилась с тем, что случилось с Грейс в средней школе. Никак не ожидала, что она…
Я недоговорила, и Лиза закончила за меня.
— Попытается убить вас и ваших подруг?
Я ответила не сразу, так как задумалась.
— Думаю, в глубине души я отказывалась поверить, что она действительно нас убьет. Мне казалось, что она просто… пыталась нас запугать.
— И поэтому вы были храбры с ней?
— Не знаю. Кортни позже спросила меня, как я могла быть такой спокойной. Я сказала ей: это потому, что у меня был опыт работы кризисным психологом в отделении неотложной помощи.
— Уверены, что это все?
— Что вы имеете в виду?
— Я поднимала эту тему на прошлой неделе. Поскольку вы всегда чувствовали себя виноватой за то, что вы и ваши подружки сделали с Грейс. И поэтому всегда бессознательно считали, что заслуживаете наказания.
Я повернулась на сиденье и в упор посмотрела на Лизу.
— Вы хотите сказать, я решила позволить этой сумасшедшей женщине убить нас?
— Я не говорю, что это была рациональная часть вашего «я». Но, возможно, она сочла, что такой поступок со стороны той женщины был бы оправдан. В конце концов, вы практически предлагали пожертвовать собой ради спасения подруг.
— Единственная причина, почему я поехала туда, заключалась в том, чтобы попытаться найти Грейс.
— Это мне понятно, — сказала Лиза. — Но вместо этого вы нашли ее мать, которая хотела убить вас или как-то наказать. Странно, что вы не позвонили в полицию, как только вернулись в машину.
— Не хотели поднимать скандал.
— Она наставила на вас револьвер, Эмили.
Да, и Элиза чуть не вытащила собственный пистолет — о котором я намеренно не упомянула в разговоре с Лизой, — но это не имело значения.
Видя, что я не собираюсь отвечать, Лиза спросила:
— Итак, если вы не позвонили в полицию, то что вы сделали? Просто уехали домой?
Я кивнула. Сказала Лизе, что на обратном пути в Лэнтон мы трое в основном молчали. Что мы все были потрясены тем, что случилось с нами и тем, что мы узнали. Грейс мертва. Умерла чуть больше года назад.
— Итак, — сказала Лиза, — ваша теория о том, что Грейс неким образом удалось выследить Оливию и Дестини незадолго до их смерти… Что в итоге решили вы и ваши подруги?