из, середина.
Я ждала, что услышу хоть что-нибудь — шаги по ковру, приглушенный голос внутри, — но там по-прежнему стояла тишина. Может, мне заговорить, закричать, завопить? Но я не знала, что сказать. Прежде чем уйти, на всякий случай попробовала повернуть дверную ручку. Она не повернулась. Конечно, не повернулась. Ведь дома никого нет. Кортни и Терри… где же они могут быть?
— Школа, — прошептала я.
Да, именно так. Теперь загляну в школу Терри.
Я поспешила вниз по лестнице, теперь уже более решительно. Мысленно я рисовала сценарий — как сначала поговорю с сотрудниками канцелярии, затем попрошу о встрече с директором, — поэтому, когда я вышла на улицу под дождь, взглянула через парковку и увидела на другой стороне человеческую фигуру, я не придала ей большого значения и вместо этого поспешила к моей машине.
Потребовалась еще пара секунд, чтобы увиденное отложилось в моем сознании. Я остановилась и подняла глаза.
Фигура все еще была там. В желтом дождевике. Капюшон был опущен, так что ничто не скрывало ее длинные темные волосы и бледную кожу.
Она смотрела прямо на меня.
И улыбалась.
Грейс.
Я помчалась через стоянку. Петляя между машинами. Не спуская глаз с Грейс. Я знала: стоит мне отвернуться — стоит моргнуть, — и она исчезнет.
Она не двигалась. Она просто стояла и улыбалась мне.
Я пробежала уже половину стоянки, когда она что-то нащупала за головой, быстро натянула на голову желтый капюшон и бегом бросилась в противоположном направлении по узкому переулку между двумя жилыми домами.
— Грейс, стой! — выкрикнула я и помчалась со всех ног. Дождь хлестал мне в лицо, я чувствовала, что вся промокла. Я увидела ее в конце переулка. Еще миг, и она исчезла за углом. — Грейс! — Я прибавила скорости. Побежала быстрее. К лицу прилипли мокрые волосы. Сумка била меня по боку. Я добежала до конца переулка.
Грейс повернула налево, я тоже.
И остановилась.
Я замерла и оглядела заднюю часть жилого комплекса. В нескольких ярдах от меня у стены стояли два мусорных бака. На холме позади домов росло несколько деревьев.
Грейс нигде не было.
Я покачала головой.
— Нет, нет, нет, нет, — пробормотала я, вновь глядя влево и вправо, глядя на деревья на холме.
Она ведь была здесь, верно? Ведь была же?
К шуму дождя добавился новый звук, тихий звон стеклянной бутылки, упавшей рядом с мусорными баками. Я резко обернулась, мое тело напряглось, как струна.
— Грейс?
Ответа нет.
Конечно, ответа нет, подумала я. Грейс мертва.
И все же я двинулась вперед медленными, неуверенными шагами. Я шла, отклоняясь в сторону деревьев.
— Грейс? — повторила я и частично осознала нелепость происходящего: вот я произношу ее имя, крадучись иду позади жилого дома, дождь льет как из ведра, и я промокла до нитки. Одновременно другая часть меня была уверена, что я действительно видела Грейс и что в данный момент она прячется за мусорными баками.
Я была всего в нескольких футах от баков, когда оттуда что-то выскочило. Что-то темное, почти у самой земли. Я тотчас поняла: кошка пробежала к деревьям.
Я посмотрела ей вслед: кошачий хвост мелькнул еще раз и исчез. Я едва не расхохоталась вслух, потому что, если смеешься, уже не заплакать.
Внезапно у меня возникло ощущение, что за моей спиной кто-то есть. Что Грейс все это время сидела между мусорными баками и теперь молча подходила ко мне с ножом в руке. Я резко обернулась, подняла кулак… но, конечно же, там никого не было.
Я заметила бутылку, которую опрокинула кошка, пустую зеленую бутылку из-под пива «Йинглинг». Несколько других бутылок по-прежнему стояли вертикально, прикрытые мокрой картонной коробкой, — вероятно, их тут оставили подростки из многоквартирного дома, украв из семейного холодильника.
К тому времени я промокла до нитки. Побрела обратно тем же путем, что и пришла, по переулку. И пока шла, продолжала то и дело оглядываться через плечо.
47
Официантка принесла мне сэндвич с тунцом и жареный картофель и с приветливой улыбкой поставила тарелку. В другой руке у нее был кофейник. Подлив в наши чашки кофе, она спросила Элизу, решила ли та поесть.
— Пока ничего не надо, спасибо.
Официантка снова улыбнулась и отошла к другому столику.
Элиза отхлебнула кофе, наблюдая за мной поверх края чашки.
— Тебе следует что-нибудь съесть.
Я покачала головой и отодвинула тарелку.
— Я не голодна. Мне просто стыдно, что я просто так занимаю столик.
Элиза оглядела закусочную.
— Не вижу наплыва посетителей.
Она была права. Еще не было четырех часов, и лишь половина столов были заняты. Снаружи дождь перешел в изморось, но небо все еще было затянуто темными тучами.
Элиза сделала еще один глоток кофе и пристально посмотрела мне в лицо. В ее взгляде было то же сочувствие, что и у моей матери, когда она тревожилась обо мне.
— Я не сумасшедшая, — сказала я.
— Я этого не говорила.
— Я видела ее, Элиза. Клянусь Богом.
— Я верю тебе. В смысле, я верю, что ты подумала, что видела ее. Но в последнее время на тебя так много всего свалилось, Эмили. Ты наверняка устала. Ведь когда я приехала сюда, я застала тебя в машине, где ты спала. Что вполне понятно. Весь этот стресс, с которым ты столкнулась, особенно после вчерашней ночи…
Она не договорила, поэтому я решила сменить тему — мне не хотелось упоминать о том, что я видела Грейс на променаде.
— А ты?
Она нахмурилась.
— Что ты имеешь в виду?
— Я вижу по твоему лицу, что случилось что-то плохое. Так что, давай выкладывай.
Элиза сделала еще один глоток кофе и посмотрела в окно на шоссе. Помолчав, она тихо откашлялась и заговорила.
Она рассказала мне, что в то утро ее жених не дал о себе знать, что было странно, потому что они по утрам обменивались сообщениями. Она написала ему, но ответа не получила. Сегодня был день судебных заседаний, и она между рассмотрением дел проверяла телефон, но Джеймс так и не ответил. Элиза призналась, что получила мое сообщение с просьбой о встрече, но проигнорировала его, все еще злясь из-за того, что произошло накануне вечером.
Так продолжалось до тех пор, пока суд не ушел на обеденный перерыв. Лишь когда она пошла в свою любимую закусочную, Джеймс, наконец, позвонил.
— Я стояла в очереди со всеми, и я просто… Может показаться глупостью, но на меня нахлынуло странное облегчение, и я так разволновалась, будто снова стала неразумной восьмиклассницей. Но он даже не поздоровался.
— Что он сказал?
Она поджала губы и уставилась в свой кофе. Затем подняла глаза и встретилась со мной взглядом. Я ни разу не видела ее такой уязвимой, такой страдающей.
— Наорал на меня. Назвал меня сукой. Шлюхой. Проституткой. Всеми этими ужасными словами. Я не знала, что мне делать. Я едва не расплакалась прямо на глазах у всех, поэтому вышла из очереди и побежала прямо в туалет. Одна кабинка была пустой… я заперлась и просто стояла там и слушала, как он орет.
— Что он кричал?
— В общем-то, одно: если я не хочу за него замуж, могла бы просто сказать и не втягивать его родителей.
Я вытащила из коробки на столе салфетку и протянула ей, чтобы она могла вытереть навернувшиеся на глаза слезы.
— Втягивать его родителей во что?
Как оказалось, был один парень, с которым Элиза встречалась до Джеймса, парень по имени Трэвис: однажды она провела с ним выходные в Лас-Вегасе. Прекрасно провели, жили в отеле «Венишиэн». В последнюю ночь там они напились, и Трэвис уговорил ее разрешить ему снять их на телефон, когда они занимались сексом.
С одной стороны, Элиза знала, что это глупо; с другой — идея ей понравилась, но на всякий случай она сказала ему, что он может снимать только на ее телефон, и когда он согласился, она позировала ему, становясь то так, то этак. Затем, когда они занялись сексом, он запечатлел весь процесс на фото и на видео и отправил все в облако, и, насколько Элиза знала, все это еще там. Она так и не удосужилась удалить эти файлы, даже после расставания, и неким образом кто-то получил доступ к облаку и отправил компромат родителям Джеймса.
— Боже мой, — прошептала я.
Элиза сняла очки и потерла глаза.
— После того как он бросил трубку, я еще несколько минут оставалась в туалете, пытаясь прийти в себя, а затем ушла. Даже не удосужилась вернуться в зал суда… Никому даже не позвонила, чтобы сообщить, что не вернусь. Приехала домой, к себе в квартиру, чтобы лечь в постель, но затем вспомнила про твое сообщение и ответила, что встречусь с тобой здесь.
— Как думаешь, как только Джеймс остынет, выслушает тебя?
— Не знаю. Хочется надеяться, что да. Но даже если я все объясню, он наверняка пожелает узнать, почему я не удалила мои с Трэвисом фотографии. Если честно, у меня нет уважительной причины. Я никогда не смотрела на них. У меня сотни снимков, которые я никогда не пересматриваю.
— У кого, кроме тебя, есть доступ?
— Ни у кого. Я единственная.
— Тогда как?..
— Понятия не имею. — Элиза зябко потерла руки, как будто не могла согреться. — Но это пугает.
Я сделала глоток кофе, не зная, что еще сказать. Внезапно мой взгляд упал на сумку Элизы, стоявшую рядом с ней.
— Можно задать тебе личный вопрос?
Уголки ее рта приподнялись в слабой улыбке.
— Конечно, Эмили. Спрашивай что угодно.
— Ты всегда носишь с собой пистолет?
Ее рука машинально коснулась сумки, и слабая улыбка исчезла.
— Откуда ты об этом узнала?
— Видела, как ты потянулась за ним вчера вечером.
Элиза смущенно отвернулась и покачала головой. Когда она снова заговорила, ее голос был едва слышным шепотом.
— Я думала, она убьет нас. Я… мне казалось, что ничего другого не остается.
— Но разве ты везде носишь его с собой?
— Везде, где могу. Разумеется, я не могу внести его в здание суда, поэтому запираю в бардачке.