Он умолк и сцепил руки.
— В целом Грейс зарекомендовала себя послушной пациенткой. Она молчит, но на определенные вещи реагирует. Например, на еду. Она не скажет нам, чего ей хочется, но если предоставить ей выбор блюд, всегда выберет одно и то же. Ей нравятся красные желейные конфеты. Ей нравится лимонад. Ей нравятся сэндвичи с тунцом. Ей нравится жевать жвачку одной и той же марки. Я мог бы продолжить, но вы проделали весь этот путь не для этого.
Он направил свою улыбку на меня.
— А теперь, мисс Беннет, не могли бы вы оставить ваши вещи в одном из этих шкафчиков?
Лиза тихонько откашлялась и снова поерзала на стуле.
— Можете кое-что прояснить?
— Могу попробовать.
— Если Грейс не погибла в результате взрыва в кухонной лаборатории, то чье это было тело?
— Девушки по имени Эшли. Она ходила школу вместе с Грейс в Диксоне. Очевидно, дружили.
— Как она могла исчезнуть, и никто этого даже не заметил?
— Она должна была уехать в Калифорнию, в Голливуд, чтобы стать актрисой, как мне сказали. У нее с родителями никогда не было хороших отношений, поэтому, когда она не дала о себе знать, они решили, что просто оборвала всякую связь. Думаю, Элиза и Грейс смогли ее… задержать. Судмедэксперт признался полиции, что Элиза заплатила ему двадцать тысяч долларов, чтобы он опознал останки как останки Грейс.
— Значит, Грейс явно была частично причастна к тому, что произошло.
— Полиция так считает. Вот почему против нее выдвинуты обвинения. Возможно, они также пытались обвинить Маккензи, но… — Слова все еще давались нелегко. — Два дня спустя ее тело нашли в ее внедорожнике. Очевидно, передозировка амфетаминов и алкоголя.
— Полицейские кого-то подозревают?
— Судя по тому, что мне сказали, нет. Внедорожник был заперт, никаких необычных отпечатков ни внутри, ни снаружи не было. На ее телефоне было установлено то же приложение для обмена зашифрованными сообщениями, что и на телефоне Элизы. Насколько мне известно, полиции не удалось восстановить ни одно из сообщений, но это определенно указывает на связь.
— Как вы думаете, почему Элиза рассказала вам? Слушая ваш рассказ, кажется, будто она призналась, хотя это трудно назвать признанием.
— Предположу, что причиной стал ее нарциссизм. Ей хотелось похвастаться. Показать мне, насколько она умна. Не думаю, что ей оставалось что-то другое, когда я вызвала ее на откровенность.
— Давайте вернемся к Маккензи. Полиция в курсе, почему она уехала из дома той ночью?
— Очевидно, она много времени проводила вне дома, когда ее муж работал допоздна. Просила экономку задержаться еще на несколько часов, чтобы ей самой встретиться с любовниками. Экономка, очевидно, понятия не имела, что происходит на самом деле. Просто думала, что Маккензи встречается с подругами. Это объясняет, почему Маккензи пыталась оторваться от меня, когда я приехала, чтобы поговорить с ней. Ровным счетом никакого отношения к Элизе. Вероятно, она поехала к одному из своих любовников и, заметив, что я еду за ней, подумала, что я либо частный сыщик, которого наняла подозрительная жена или подруга, либо сама жена или девушка, настроенная провести собственное расследование. Вряд ли Маккензи вообще узнала меня, заметила только, что я женщина, и запаниковала.
— Разные любовники? — спросила Лиза в легком шоке, и я кивнула.
— Мне удалось собрать все воедино из того, что я узнала от детектива Эрнандеса, из того, что было в новостях и что Кортни удалось нарыть в «Фейсбуке». Когда полиция проверила ее телефон, выяснилось, что у нее были романы как минимум с тремя мужчинами. Один действительно работал вместе с мужем Маккензи. Могли быть и другие, но я перестала вести счет.
— Вот это да, — сказала Лиза. — Ладно, извините, что прерываю. Что произошло дальше?
Я прошла через металлоискатель и последовала за доктором по длинному коридору. Меня привели в небольшую комнату с единственным деревянным столом и двумя деревянными стульями. Доктор Престон указал на камеру в углу потолка и повторил, что они будут следить за происходящим.
— Готовы?
Я коротко кивнула, и он тепло улыбнулся.
— Нет причин нервничать. Не берусь утверждать, что Грейс будет рада вас видеть, но, честно говоря, в этом и смысл. Вдруг встреча поможет что-то в ней расшатать, заставит ее раскрыться. Если что-то случится, мой персонал будет прямо за дверью. У вас есть вопросы?
Я ответила, что вопросов нет. Доктор Престон снова улыбнулся и жестом пригласил меня сесть.
— Грейс скоро придет.
Он ушел, а я села спиной к окну, лицом к двери.
Прошло минуты две, и дверь снова открылась.
На Грейс были синие спортивные штаны, белая футболка, носки и тапочки. Черные волосы были коротко острижены. Войдя внутрь, она посмотрела на меня, но реакции не последовало.
Доктор Престон вошел в комнату следом за ней и вытащил стул.
— Грейс, думаю, вам лучше присесть.
Сначала Грейс не двигалась, взгляд был устремлен на меня. Затем она медленно прошла вперед и опустилась на стул.
— Прекрасно, — сказал доктор Престон. — Я буду снаружи, если вам что-нибудь понадобится. Хорошо, Грейс?
Грейс не ответила. Просто продолжала смотреть на меня. Подождав секунд десять, доктор Престон ободряюще кивнул мне и вышел из комнаты.
Дверь закрылась, и воцарилась гробовая тишина. На миг мне показалось, что я не могу дышать, но затем взглянула на камеру в углу, подумала о людях, наблюдающих за нами, и медленно выдохнула.
Я посмотрела на Грейс. Она все так же наблюдала за мной. Бледное лицо ничего не выражало. Темные глаза были пусты. Я знала, что доктор Престон хотел от меня: быть милой с Грейс, попытаться заставить ее открыться; увы, это было выше моих сил.
— Я знаю, что ты притворяешься.
Грейс ничего не ответила. Даже не моргнула.
— Я видела тебя тем утром возле дома Кортни. Подумала, наверное, мне примерещилось, но это на самом деле была ты.
Молчание.
— Это ведь ты была в тот день на променаде, верно? Приехала туда следом за нами и нарочно сделала так, чтобы я увидела тебя в толпе.
Снова никакой реакции.
— «Гарпия навсегда». Какая жуткая предсмертная записка, как будто в ней имеется некий скрытый смысл, но на самом деле чушь собачья, не так ли? Элиза не писала ее. Это сделала ты.
Молчание.
— Твоя идея добавить все эти подсказки? Отправить моей матери запросы на дружбу с фейковых аккаунтов, чтобы в конечном итоге скормить ей информацию? Бет Норрис и Анна Вольф, которых, как я с тех пор выяснила, не существует, но если сложить их имена, можно получить имя твоей матери. А как насчет жены Дестини — чья идея была написать ей «Веспер»?
И снова молчание.
— Мне очень долго было жаль тебя. И всегда хотелось одного — извиниться перед тобой. Но сейчас… теперь я даже не знаю, что еще сказать.
Мало-помалу ее губы начали дрожать. Сначала я подумала, что она вот-вот расплачется. А потом поняла: она пытается заговорить. Я снова взглянула в камеру. Та висела в углу потолка, и оттуда им вряд ли видны ее губы.
Я наклонилась вперед.
— Что ты сказала?
Ее голос был едва слышным шепотом. И зачем только между нами этот стол? Может, встать и подойти ближе? Но я знала, что должна оставаться на месте.
— Грейс, что ты пытаешься мне сказать?
Прошла еще секунда, а ее губы продолжали дрожать. Голос зазвучал чуть громче. Достаточно, чтобы понять.
— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.
— Грейс, прекрати.
Громче.
— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.
— Ты никого не обманешь…
Еще громче.
— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит.
Она орала как резаная, и прежде чем я осознала, что происходит, бросилась на меня через стол. Мой стул опрокинулся назад, и мы полетели на пол. Грейс рухнула на меня, выкрикивая одно и то же:
— От палки или камня тело заболит, а слово не заденет и мимо пролетит!
Я пыталась ее оттолкнуть, но она была слишком сильной и придавила меня к полу. В следующий миг дверь распахнулась, и в комнату ворвались санитары.
Они схватили Грейс за руки, чтобы оторвать ее от меня — рот Грейс был так близко, что слюна забрызгала мне лицо. Наконец она, брыкаясь и пиная санитаров, отпустила меня. В комнату вбежало еще больше людей, и они схватили ее за ноги, а кто-то бросился вперед, чтобы помочь мне подняться.
Через несколько секунд я уже была в коридоре, тяжело дыша, а доктор Престон спрашивал, все ли со мной в порядке. Прежде чем я успела ответить, открылась еще одна дверь, и в комнату влетел разъяренный Фрэнк Аткинс. Его голос эхом разнесся по коридору.
— Я знал, что это будет ошибкой. Я, черт возьми, это знал! Вы — он ткнул в меня пальцем, — вы спровоцировали ее. Причем нарочно!
И он зашагал к выходу. Оба прокурора последовали за ним, равно как и Глория О’Грэйди, которая уже прижимала телефон к уху. Детектив Эрвин с сочувственным выражением лица задержался, а доктор Престон стоял неподвижно, растерянный и потрясенный.
— Все пошло не так, как ожидалось, — тихо сказал он. — С другой стороны, эта реакция — самое большее, чего нам удалось добиться от Грейс с момента ее прибытия в клинику. Вы уверены, что с вами все в порядке, мисс Беннет? Не хотите воспользоваться уборной и умыться?
Я вытерла слюну со щек и покачала головой.
— Хочу уйти.
— Прекрасно вас понимаю. Позвольте проводить.
Заметив, что я замешкалась, она склонила голову набок, наблюдая за мной.
— А потом?
— А потом я ушла. Поехала прямо к матери. Выпила чаю.
— Как вы думаете, что будет дальше?
— Понятия не имею. Полиция считает, что в этом замешана Грейс, но ее участие было минимальным и, конечно же, прекратилось, когда Грейс стала… — я поморщилась, пытаясь подобрать правильное слово, — заложницей Элизы.