Пабло всё время спрашивал, когда же наконец их план осуществится. Но Нова ничего не могла сказать, кроме того, что надо потерпеть, пока кот не явится снова. Они с Генри то и дело поглядывали на подоконник и ждали. Воскресное утро тоже прошло без происшествий. Нова заметила, что Горацио периодически бросал на неё любопытный и в то же время тревожный взгляд – таким он обычно смотрел на новых гостей, которые в нерешительности обнюхивали сад, прежде чем осторожно войти в башню.
Днём Нова и Генри сидели, прислонившись к стене, на лужайке перед башней. Солнце светило им в лицо. Отсюда было хорошо видно пёструю вереницу туристов, выстроившихся в очередь у казарм Ватерлоо. Все они хотели попасть в Сокровищницу Британской короны.
Некоторые из них возбуждённо указывали на стражей Тауэра, так называемых «бифитеров», в шляпах, похожих на горшки, и тёмно-синих мундирах с вышитой на них огромной красной короной. Генри сунул Нове под нос ромашку, но она оттолкнула его руку.
– Я же тебе уже говорила, что не чувствую аромата. И поверь, у большинства людей так же.
Генри понюхал ромашку сам.
– И это к счастью! – скривился он. – Как что-то настолько красивое может так безобразно пахнуть? Будто стоишь рядом с кошачьим лотком!
Вдруг они услышали то, что заставило обоих вскочить с места:
– Отстань от меня! Сейчас же! Прочь!
Голос было невозможно перепутать – Эдисон! Генри и Нова подбежали к входным воротам. Там стояла Риа, которая отчаянно пыталась отпереть их своим ключом. Она не могла использовать правую руку, потому что пыталась удержать извивающегося Эдисона.
Увидев Нову и Генри, она крикнула:
– Скорее, идите сюда! Вы должны мне помочь. Кот ранен!
Эдисон тоже заметил Нову и Генри. Он повернулся к ним. Его бирюзовые глаза, казалось, почти вылезли из орбит. Он широко раскрыл пасть так, что блеснули зубы, и издал ужасно протяжное: «Мяу-уа-уа-уау!»
– Опусти его! – сказал Генри, встав напротив Риа.
– Ни в коем случае! – возразила та. – Разве ты не видишь, что его лапа кровоточит? Коту нужна помощь! Скорее открой дверь, я отведу его к Горацио!
Последнее, чего хотел Эдисон, – это встречаться с Горацио. Он сопротивлялся и извивался, как мог, но Риа крепко держала его. Нова увидела раненую белую лапу. Она была окрашена в кроваво-красный цвет. Рана была не очень глубокой, но Эдисон выглядел так себе. Его ухо явно всё ещё болело, а шерсть была взъерошена. Похоже, что приспешники Пенелопы преследовали его не одну ночь. Да и еды ему, видимо, почти не доставалось. Нова не могла припомнить, чтобы при их первой встрече его рёбра так выступали. Возможно, отвести его на осмотр к Горацио – не такая уж и плохая идея.
– Хорошо, – сказала Нова, – мы пойдём с тобой!
Она отперла ворота собственным ключом, запустила Риа и последовала за ней по каменной дорожке к башне. Эдисон всё время бросал на Нову и Генри отчаянные взгляды. Когда они вошли, навстречу им хлынул прохладный воздух.
Горацио сидел в своем маленьком кабинете на первом этаже. Комната была не больше кладовки, но учитель сумел разместить в ней письменный стол, три стула и два старых деревянных стеллажа, на которых громоздились книги. Между стеллажами располагались перемычки из деревянных балок. Несмотря на то что они были установлены крест-накрест у потолка, дети машинально втягивали головы, когда входили.
Обычно учительский стол был занят кошками, но сегодня учитель сидел за ним в полном одиночестве, задумчиво опустив голову на ладони.
– Что такого срочного у вас стряслось? – спросил он, не поднимая глаз.
Риа сунула раненого кота прямо в лицо Горацио. Когда учитель увидел Эдисона, он немедленно отреагировал:
– Быстро клади его на стол!
Горацио нащупал на голове очки, смахнул на пол несколько раскрытых книг и расстелил на столе одеяло, которое взял с полки позади себя. Под своим столом он нашёл аптечку, зарытую в кипе бумаг. Риа положила Эдисона на одеяло и держала его обеими руками, пока Горацио проводил осмотр.
Бормотание Горацио было едва различимо, но Риа смогла найти в аптечке то, что нужно. Она также помогла учителю промыть раны Эдисона на ноге и ухе.
Нова должна признать, что действовала Риа при этом очень ловко. Когда Горацио наконец пробормотал, что всё готово, Нова вздохнула с облегчением. Однако следом она услышала, как он добавил:
– Пожалуйста, не выпускай из виду этого нового гостя, Риа. Нужно время, прежде чем его раны заживут, а он, конечно, не захочет оставаться здесь. Подержи его пока в своей комнате.
– Только не это! – воскликнул Генри. – Точнее… За ним можем присмотреть мы, – договорил он.
– Думаю, Генри, ты ещё не совсем готов, – Горацио серьёзно посмотрел на мальчика. – Не переживай, Риа хорошо разбирается в кошках и знает, как за ними ухаживать. С ним всё будет в порядке.
Нова хотела возразить, но, прежде чем она успела произнести хоть слово, услышала мягкий голос Эдисона:
– Если меня и будут держать взаперти, то пусть сажают вместе с этой девчонкой с дерзким взглядом и мальчиком с веснушками. – Он повернулся к Риа: – А ты, дорогая, задушишь меня своей заботой!
– Ну и пожалуйста! – начала Нова, но Генри так сильно ткнул её в бок, что она чуть не упала. Прежде чем она успела опомниться, Генри вскрикнул:
– Ничего себе, говорящий кот!
Конечно, Горацио не знал, что они уже открыли свой дар. Нова тут же попыталась подыграть:
– Горацио, Риа, вы слышали? Этот кот разговаривает! Просто невероятно!
Риа бросила на них укоризненный взгляд, словно они были в какой-то театральной пьесе. К счастью, Горацио был слишком удивлён внезапным возражением Эдисона, чтобы что-то заподозрить.
– Ну хорошо, – сказал он, глядя на Риа поверх очков. – Время настало. Риа, ты не могла бы оставить нас одних, пожалуйста? Ты ведь понимаешь, что у Новы и Генри много вопросов. Я постараюсь ответить на все вместе с… – Горацио погладил Эдисона по спине, но тот увернулся и пробормотал своё имя, – с Эдисоном.
Было видно, что просьба Горацио Риа не устраивает. Выйдя из комнаты, она многозначительно хлопнула дверью.
– Вот так становятся Фелидиксами, защитниками кошек, – закончил Горацио свою лекцию, которую ему наверняка приходилось читать уже десятки раз. Тем не менее он, казалось, очень растрогался, потому что Нова заметила слёзы в уголках его глаз.
– Невероятно! – сказала она как можно убедительнее. – Ты можешь положиться на меня, Горацио. Я сделаю всё, что в моих силах, чтобы помочь как можно большему количеству кошек.
– Я тоже! – воскликнул Генри.
Эдисон скучающе провёл лапой по своему зажившему уху.
– Теперь, когда дети узнали всё самое важное, пора бы им отнести меня спать. Я очень устал. – Он преувеличенно зевнул, и Нова протянула руки, чтобы взять его.
– Не так быстро, – бросил на кота испытующий взгляд Горацио. – Ты должен рассказать мне, кто это с тобой сделал. Нет ничего необычного в том, что коты вроде тебя, – Горацио смущённо почесал лоб, – время от времени получают травмы. Но, как я слышал, снаружи в последнее время происходит что-то странное…
– Можешь спокойно называть меня уличным котом, – прервал его Эдисон. – Я горжусь этим. И да, сейчас происходит множество территориальных сражений. Тёплое время года и всё такое. Ничего необычного. – Кот повернулся к Нове и подмигнул ей: – Так что, может ли бедный раненый кот рассчитывать на угощение?
Нова не упустила момента. Она схватила Эдисона и вышла за дверь вместе с Генри.
– Будьте осторожнее! – крикнул Горацио им вслед.
17
Когда они оказались на лестнице, Эдисон громко выдохнул.
– Почти попались! Ну и крепкая же хватка у этой Риа! Хотя выглядит такой безобидной… Что ж, полагаю, из неё выйдет хороший Фелидикс. С моей стороны было глупо бегать по башне днём. Тем более что из-за новой раны я уже не такой прыткий.
– Это были кошки Пенелопы? – спросил Генри, когда они вошли в комнату Новы.
– В точку, – Эдисон кивнул. – Они преследуют меня на каждом шагу. С тем же рвением, что и Полуночных котов. – Он выглядел очень гордым и довольным, несмотря на раненую лапу. – Но сегодня утром я наконец смог оторваться! Правда, есть одна маленькая проблема…
Нова не дала ему договорить. Наконец-то у неё появилась возможность рассказать Эдисону о том, что он пропустил.
Сначала кот терпеливо слушал, как Нова и Генри успешно открыли вход в туннель, но постепенно его взгляд снова и снова поднимался к потолку, и, наконец, он прервал Генри, подражая писклявому мяуканью Пабло.
– Итак, путь к туннелю свободен, – сказала Нова. – Если верить моей карте, то там мы сможем пройти до Цератона и освободить вашу королеву. Ты не рад?
Эдисон натянуто улыбнулся, обнажив два острых передних зуба.
– Это лишь ваша первая победа, не более того. К сожалению, вы, люди, всегда склонны радоваться слишком рано. Вот мы, кошки, напротив, используем наши семь жизней мудро. Как я уже сказал, у нас есть проблема.
– Никогда не понимал этого выражения про семь жизней, – возразил Генри, жуя кусок хлеба, который он взял с обеда.
– Что за проблема? – спросила Нова.
– Как вы уже знаете, королева Куинн заперта в Цератоне. Это известно не только вам – ещё Полуночным котам, которые за неё сражались, а ещё нескольким уличным бродягам, которые сейчас сидят в клетках, противостояв силе проклятых амулетов. Пенелопа прекрасно знает, что некоторые из нас, уличных кошек, отдали бы свой последний коготь за королеву Куинн. Её величество всегда относилась к нам с уважением – все кошки в стране имеют одинаковые права. – Эдисон задумчиво потёр переносицу лапой и прочистил горло. – Конечно, клетки охраняют кошки Пенелопы. Однако камеру, в которой находится королева Куинн, может открыть только сама Пенелопа. Она носит на шее дверную ручку от камеры – нефритовый камень в форме кошачьей головы.
– Неужели? – пробормотал Генри. – Я думаю, мы сможем открыть камеру старым дедовским способом. В конце концов, мы сильнее пары кошек. Один раз сильно ударим по двери, и готово.