Горацио улыбнулся.
– Твоя мать знала, что ты не захочешь читать это письмо. Когда она отдавала его мне, то сказала, что ты так же упряма, как и она, и обладаешь той же чуткостью, что и твой отец. Мы все знали, что ты станешь особенным Фелидиксом.
– Ты знаешь мою маму? – спросила Нова, заметив, что у неё пересохло во рту. Она едва могла говорить.
– Мы вместе ходили в школу, – сказал Горацио и с грустью кивнул. – Вот в эту школу. Твоя мама – замечательный Фелидикс, несмотря на то что она никогда не хотела учиться по книгам.
Уход за кошками она считала скучным занятием, история её, к сожалению, тоже не особенно интересовала. Но когда дело доходило до прав кошек, она была в восторге. На сегодняшний день для неё нет ничего важнее.
– Папа всегда говорил, что мы ей очень нужны, что она скучает по нам каждый день и борется за то, чтобы мы снова могли быть вместе. – Нова вытащила Руби из своего свитера. Котёнок протестующе мяукнул и начал бороться с пальцами Новы.
– Я знаю, что она с нетерпением ждала того дня, когда ты это поймёшь. И ты только в самом начале, Нова. Твоя жизнь с кошками только началась. Может быть, мне стоит прочитать его тебе вслух? – Горацио наклонился и взял письмо.
Нова была рада, что ей не пришлось открывать его самой, так сильно дрожали руки. Руби как будто поняла, насколько важен для Новы этот момент, и внезапно успокоилась. Она начала облизывать пальцы Новы своим шершавым языком.
Горацио прочистил горло и начал читать:
– «Дорогая Нова, я пишу эти строки в спешке. Ты мирно лежишь в своей кроватке и даже не подозреваешь, как сильно скоро изменится твоя жизнь. Я не могу описать, как невероятно больно мне покидать тебя и твоего отца.
Возможно, я скоро вернусь, но, если вдруг это займёт больше времени, чем планировалось, я оставлю это письмо своему хорошему другу Горацио. Когда придёт время, он заберёт тебя к себе.
Возможно, вы никогда не прочтёте эти строки. Но если ты сейчас держишь его в руках, значит, пророчество котов сбылось. Ты такой же Фелидикс, как и я. Горацио принял тебя, а ты открыла свой дар.
Скажи ему, как я горжусь тем, что башня стала теперь его школой. Во времена, когда мы сидели за одной партой, мы и мечтать не могли, что он когда-нибудь сам станет учителем».
Горацио сделал паузу и сглотнул. Нова увидела, что по его круглой щеке скатилась слеза, которую он вытер рукавом ночной рубашки. Затем он продолжил читать:
– «В школе Фелидиксов не всегда легко, поверь мне. Но как только ты поймёшь, насколько важна наша задача, кошки больше никогда не исчезнут из твоей жизни.
Я обещала твоему отцу, что ты сможешь сама решить, хочешь ли ты остаться с Горацио. Что бы ты ни решила, он поддержит тебя. Папа знает, что значит быть женатым на Фелидиксе.
Теперь он должен привыкнуть к тому, что у него ещё и дочь Фелидикс.
Твоя мама».
Не спеши, Нова, – сказал Горацио, подняв глаза. Он протянул ей письмо. – Мы не торопимся. Я могу объяснить тебе, что на самом деле значит остаться здесь. Всегда есть дети, которые решают по-другому, если ты понимаешь, о чём я.
Нова не произнесла ни слова и сделала глубокий вдох. Она держала в руке письмо своей матери. Её мать хотела, чтобы Нова пошла в школу Горацио. Сомневалась ли она когда-нибудь, что Нова сама выберет эту школу?
Нова хотела бы обладать таким же нюхом, как у Генри, потому что здесь, на диване, так близко к Горацио, она чувствовала особый аромат. Она слышала запах кошачьей шерсти, старых холодных камней башни, печенья с тунцом, лавандового мыла, свежеиспечённого хлеба и старых книг на деревянных полках. Внезапно Нова поняла, чем это пахнет. Домом!
– Я уже приняла решение, – сказала она наконец так громко, что несколько спящих кошек подняли головы. – Я остаюсь!
42
Возможно, из-за того, что Гектор сообщил Горацио хорошие новости об изгнании Пенелопы и возвращении королевы Куинн на кошачий трон. Возможно, причина заключалась в том, что Нова, не задумываясь, решила остаться в школе Фелидиксов. Как бы то ни было, Горацио с энтузиазмом взялся за дело и написал на доске новое расписание занятий.
Они собирались заняться уходом за кошками, и Нова не могла не улыбнуться, заметив, как скептически посмотрел в её сторону Горацио. Может, она окажется такой же неуклюжей, как и её мать? Но когда они с Генри начали вместе вычёсывать Рика и Руби и чистить их маленькие лапки, Нова поняла, что и эта часть кошачьей жизни приносит ей удовольствие. Риа время от времени с тоской поглядывала на маленьких, юрких котят, но Горацио дал понять своим ученикам, что эти гости уже выбрали себе защитников.
Мисс Бридж пришла на втором занятии и элегантно запрыгнула на письменный стол, не обращая внимания на Горацио. Она повернула свою изящно скроенную мордочку в сторону Новы и Генри.
– Почему кошки считают совершенно нормальным игнорировать других живых существ, когда им это удобно, а люди считают такое поведение грубым?
– А вы разве не ведёте себя так же с Горацио? – спросил Генри.
Горацио и мисс Бридж засмеялись.
– Существует много тонкостей в отношениях между кошками и людьми, которые вам ещё предстоит изучить, – объяснила кошка. – Фелидиксы созданы не только для того, чтобы заботиться о кошках. Вы посредники между двумя очень сложными мирами. Кошки ожидают от вас многого, но для этого вам и дан дар понимать нас и участвовать в нашей жизни.
Мисс Бридж спрыгнула сначала на пол, а затем перебралась на стол Риа. Она склонила голову набок, но при этом не выпускала Риа из виду. Она первой протянула мисс Бридж руку. Та понюхала её.
– Мыло с лавандовым ароматом – ты очень внимательна. Мы ненавидим запах лимона. Твои ногти правильной длины и довольно чистые. Превосходно!
Она слегка потёрлась головой о руку Риа, после чего вторая плавно начала поглаживать мисс Бридж под подбородком.
– Браво! – воскликнула учительница. – Гладить только после моего согласия и только в правильном месте.
Нове нравилась мисс Бридж, но она находила правила, касающиеся ласки кошек, сближения с ними и общения, излишними. Разве эти вещи не кажутся очевидными, когда ты так много общаешься с кошками, как дети в башне Горацио?
Во второй половине дня Горацио провёл урок истории и английского языка. Время от времени Нова ловила на себе его удивлённый взгляд, будто она напоминала ему кого-то. Нетрудно было догадаться, что он думал о её матери.
Они говорили о кошках в Древнем Египте, и Эд блистал своими знаниями о кошках фараонов и о роли, которую они сыграли в строительстве пирамид.
Генри был вне себя от радости, узнав, что многие кошки обладали страстью к математике, как и мистер Октагон. В конце урока он с сияющим лицом сказал Нове:
– Разве это был не лучший школьный день, который только можно себе представить?
Рику наконец удалось залезть по руке Генри до самого его плеча. Там он сидел и смотрел на Нову таким же счастливым взглядом, как и его кошачий защитник.
– Возможно. Но день ведь ещё не закончился, – произнесла Нова и указала ручкой на доску, где Горацио вписал в расписание последний урок: «Кошачья музыка».
Выражение лица Генри мгновенно изменилось. Риа, Эд и Саид тоже издали испуганные звуки.
– Горацио, пожалуйста, – протараторила Риа, – разве у тебя больше нет свободного времени? Может, мы лучше узнаем что-нибудь о кошачьей философии или кошачьем спорте?
Горацио изумлённо посмотрел на неё:
– Риа, ты же знаешь, как важна кошачья музыка и что у вашего учителя не всегда есть время и желание обучать вас этому предмету. Поэтому я очень рад, что сегодня он сам предложил провести вам урок. – Горацио внимательно посмотрел под ноги: – Где же он опять застрял? Наверное, забыл о нас.
– Фух! – прошептал Эд и провёл тыльной стороной ладони по лбу. Риа и Саид хихикнули.
В этот момент распахнулась дверь и вошёл не кто иной, как Гектор. Риа и Саид перестали смеяться, а Генри и Нова встали, раскрыв рты. На свою пушистую шею Гектор повязал развевающийся белый шарф, мало чем отличающийся от того, который Горацио носил по ночам. На голове у него была огромная шляпа с широкими чёрными полями, которая, по-видимому, закрывала коту весь обзор, потому что он сразу же налетел на ножку стола. – Ой, – пожаловался он, усаживаясь рядом. – Будьте аккуратнее!
Горацио покачал головой, подошёл к Гектору и снял с него шляпу.
– Нам лучше купить для тебя похожую, – пробормотал он.
Гектор проигнорировал Горацио и его комментарий, запрыгнул на стол, приземлившись на него с мягким шлепком. Он поправил шарф и пристально посмотрел на Горацио.
– Пожалуй, оставлю вас наедине с Гектором, дети. Увидимся за ужином! – Горацио постарался как можно быстрее скрыться за дверью.
– Я очень рад тому, что ученики Горацио наконец-то снова получат пару уроков по кошачьей культуре, – сказал Гектор очень чётко, с налётом надменности в голосе. Он играл лапой с длинным концом шарфа, лежащим перед ним на столе. – Как вы, Фелидиксы, можете по-настоящему понимать нас, если вы не знаете главного способа самовыражения кошек? Нашей музыки!
Эд поднял руку. Гектор мрачно кивнул ему.
– Я… я должен отнести лекарство новому гостю, – пробормотал Эд, покраснев до кончиков ушей. – Горацио попросил меня сегодня утром. Он сказал, что при необходимости я даже могу пропустить какой-нибудь из уроков ради доброго дела. Гость довольно пуглив и всегда убегает, когда видит меня. – Он встал как вкопанный.
– Я могу тебе помочь! – молниеносно среагировал Саид, и они сразу же рванули к двери.
– Ну уж нет! – громко крикнул Гектор и так ловко схватил карандаш со стола своей толстой лапой, что тот приземлился прямо на плечо Эда. – Вы остаётесь здесь. Лекарство может подождать. Если перед вами стоит выбор между здоровьем и музыкой, вы всегда должны выбирать музыку.
Генри посмотрел на Нову и украдкой постучал себя по лбу. Нова молча согласилась с ним.