Она знает, что ей прощается больше, чем другим, потому что она китаянка. Роксана говорит, что особенно достается цветным. При этом не имеет значения, отвечают они на флирт или нет. Роксана не желает слушать о проблемах Фриды с Бобовым Стеблем или Сюзанной. Она говорит Фриде, что та должна прекратить свое нытье по поводу женщины Гаста.
— И не нуди мне больше про кольца с бриллиантами, — говорит она.
Матери Роксаны становится хуже. У нее обезвоживание и снова развилась инфекция мочеполовых путей.
— Мне хочется завернуть ее в пузырьковую пленку, — говорит Роксана.
Соседи и друзья помогают, но это совсем не то, что ей нужно. У ее матери иммунная недостаточность. Проведет час в комнате ожидания доктора или сходит в аптеку — и на тебе, уже заболела. Что, если ее матери станет хуже, а Роксане никто не скажет? Что, если ей придется лечь в больницу?
Все дни Роксана сидела за обедом за одним столиком с Мерил и Колином. Ее влюбленность в Мерил стала более сильной и иррациональной. Каждый вечер она упорно спрашивает, есть ли у нее, по мнению Фриды, шанс. Мерил порвала с зеленоглазым охранником. Она собирается порвать с отцом Оушн, но ждет, чтобы сказать ему об этом лично.
— Мерил для тебя не подходит, — говорит Фрида Роксане. — Нам остается всего три месяца. Ты и сама это знаешь.
Фрида пыталась вразумить Мерил насчет Колина, но та и слушать ничего не хотела. Колин не хочет, чтобы Мерил продолжала дружбу с Фридой. Он все еще бесится, вспоминая день экзамена. Он сказал, что если бы Фриду и в самом деле волновала судьба чернокожих в Америке, то она бы позволила ему выиграть. Мерил сказала Фриде, что она впервые в жизни чувствует себя по-настоящему счастливой. Счастливее, чем когда родилась Оушн. Счастливее, чем когда познакомилась с отцом Оушн. Они с Колином будут рассказывать эту историю их будущим детям. Любовь в месте, где нет надежды[29].
— Как в той песне, — сказала Мерил.
Роксана больше не хихикает и не разговаривает во сне.
— Ты здесь? — спрашивает она, будя Фриду посреди ночи. Иногда она встает с кровати, садится рядом с Фридой.
Они по очереди чешут друг другу спины. Они говорят о ее матери, об Айзеке, который уже начал ходить. Его приемная мать купила ему первую пару ботиночек на жесткой подошве. Когда приемная мать попыталась показать Роксане во время воскресного разговора, как Айзек ходит, он не пожелал ходить.
— Что он вытворит в следующий раз? — спрашивает Роксана.
Фрида рассказывает про первые шаги Гарриет и первые слова, о том дне, когда Гарриет стала ходить, не падая. Она больше не помнит толком, что случилось в каком месяце.
Родители учатся спокойному и дружескому общению в ходе бесед с учителями, педиатрами, коучами, представителями власти. Фрида весь день чувствует на себе взгляд Таккера. Каждый раз, когда Таккер смотрит на нее, она ощущает, что становится красивее. Она уверена, что камеры могут различать этот пыл и румянец материнской любви.
Но она этим наслаждается. Ей хочется большего. Она не может позволить ему сделать ее слабой, но именно это, несмотря на ее лучшие намерения, и происходит. Ночью она представляет себе, как отдает дом своего разума и дом своего тела мужчине, который позволил своему ребенку свалиться с дерева. Она воображает их тела рядом в комнате без камер наблюдения.
Она не спрашивала у него, хочет ли он еще детей, не может спросить об этом здесь. Но ее родители заслуживают еще одного внука или внучки. Две семьи Гарриет должны быть симметричны. Ей хочется снова почувствовать, как толкаются ножки, она хотела бы снова пережить те месяцы, когда они с Гарриет были все время вместе, когда она считала толчки, почувствовать удары кулачков во время сна, реакцию Гарриет на ее теплые руки, их первые секретные коды.
Как-то за обедом, игнорируя предупреждение психолога, она садится за столик с Таккером и сообщает ему о том, что происходит дома.
Таккер озабоченно смотрит на нее.
— Ты все еще любишь его?
— Нет. Не думаю. Мне следовало радоваться за него. Я стараюсь. Будь я хорошим человеком, не эгоисткой, я бы радовалась. Ты все еще любишь свою жену?
— Бывшую жену. Ты можешь об этом не беспокоиться. Она моя семья. Но, послушай, я рад, что ты спрашиваешь.
Он сжимает ее плечи. Она отталкивает его руки. Он ставит правую ногу так, чтобы касаться ее. Она влажнеет. Она укладывает приборы на тарелке. Она не может посмотреть на него. Если посмотрит, то захочет к нему прикоснуться. Если прикоснется, ее жизнь будет кончена.
— Я не могу позволить себе отвлекаться, — говорит она.
— Я тебя отвлекаю?
— А как иначе можно это назвать?
Он пожимает плечами и говорит:
— Может быть, «любовь».
В следующее воскресенье Гаст и Сюзанна принимают ее воскресный звонок на террасе арендованного ими дома в Кейп-Мэй. На Сюзанне шляпа с широкими полями и черное бикини, почти не закрывающее ее веснушчатую грудь. Гаст загорел, он без футболки.
Фрида дает себе обещание не разрыдаться перед этой красивой парой, воспитывающей ее дочь. Она глазеет на бюст Сюзанны. У Сюзанны не будет никаких проблем с кормлением грудью. Ее ребенок начнет сосать сразу же. Молока у нее будет в избытке. Ей никогда не придется прибегать к смеси.
Ветер искажает их голоса. Личико Гарриет загорело. Ее волосы торчат мокрыми шипами. Гаст просит Гарриет повторить маме ее последнее смешное выражение.
— Луна — это мячик в небе.
Гарриет каждое слово произносит с нажимом. Когда Фрида перестает аплодировать, Гарриет показывает на экран:
— Мама, ты плохая.
Гаст и Сюзанна просят ее быть хорошей девочкой.
— Ты плохая, — говорит Гарриет. — Ты плохая, не люблю тебя.
На Фриду это производит сильное впечатление, она подавлена.
— Ты сказала, что сердишься на меня. Можешь рассказать мне об этом побольше? Я здесь. Я слушаю.
— Я расстроена. Я расстроена, потому что расстроена.
Фрида задает вопросы, которые допускают более свободные ответы, но Гарриет не отвечает. Фрида поднимает руку, сжимает кулак, но Гарриет уже забыла их новую игру.
— Я хочу на пляж. Не надо маму.
— Еще две минутки, — говорит Гаст. — Скажи маме, что ты скучаешь без нее.
— Нет, мама дома нет! Не хочу говорить. У меня другой план!
Фрида хочет ответить, что вскоре она будет дома. Еще три месяца. Один, два, три — Гарриет знает эти цифры. Но три месяца — это еще целый сезон ожидания.
Гарриет внезапно замолкает.
— Нет-нет, — говорит Гаст, глядя на свои колени. — Постарайся их удержать. Не забывай: писи отправляются в горшочек.
Он хватает Гарриет под мышки и бежит с ней в дом, не попрощавшись, оставляя Фриду с Сюзанной.
Сюзанна снимает солнцезащитные очки.
— Наверное, у нее стресс. У нас уже сколько недель ни одного промаха. По крайней мере, она его не обкакала. В пособиях говорится, что эмоции ослабляют сфинктер.
Прежде чем Фрида успевает извиниться, Сюзанна спрашивает, может ли Гаст забрать кое-какие вещи Гарриет из кладовки. Потом они говорят наконец о детском садике. Она рассказывает Фриде о рюкзачке и контейнере для завтрака, которые она заказала, о галошах и тапочках, о бирочках с именем, о семейной фотографии, которую они послали для стенки Гарриет в классе. Им нужно будет сделать новую фотографию со всеми, когда Фрида вернется домой. Гарриет будет ходить в садик Монтессори в Сентер-Сити. Несколько дней назад к ним домой приходили два воспитателя. Они разговаривали о страхе разлуки, о том, как Сюзанне следует относиться ко всяким неожиданностям, о возможности послаблений в расписании. Они спрашивали, что они могут сделать, чтобы поддержать Гарриет на время перехода, что они должны знать о семье.
— И что ты им сказала? — спрашивает Фрида.
— Мы все им сказали. Иначе было нельзя.
Последнюю неделю августа родители обучаются умению владеть собой. Днем в четверг Фрида и Таккер попадают в пару. Он отказывается серьезно относиться к этому занятию. Он хочет воспользоваться этой возможностью, когда вокруг стоят шум и крики, чтобы поговорить о будущем. Где собирается жить Фрида? Есть ли у нее место, где она может остановиться?
— Я могу тебе помочь, — говорит он.
Она хочет ответить «да».
— Пожалуйста, — говорит она, — прочти мне твои слова. Они наблюдают за нами. Не отходи от сценария.
— Ты меня убиваешь, Фрида.
— Я тебя не убиваю. Не смей так говорить. Подумай о своем сыне.
— Перекладывание вины. Отметки: мать — единица, отец — нуль.
— Начинай. Кричи на меня. Объясни, чего я стою.
— Я человек с чувствами, Фрида.
— Пожалуйста.
Таккер неохотно приступает к упражнению по контролю эмоций, изображает недовольного бывшего мужа. Они продвигаются от первоначальной вспышки к спокойствию и состраданию.
Фрида убирает с лица и из голоса всякую враждебность. Сюзанна сказала, что Гарриет не должна испытывать чувства стыда. Воспитатели должны знать, что Гарриет придется пропускать какие-то дни из-за посещений социального работника и детского психолога. Фрида знает, что воспитатели будут начеку с Гарриет, как это полагается по отношению к ребенку, который подвергался насилию или унижениям. Сюзанна может рассказать об этом другим родителям, другим матерям. Этот вопрос, естественно, возникнет. Бывшая жена Гаста. Мать Гарриет. Где она?
Таккеру Фрида говорит:
— Я тебя слышу. Я хочу, чтобы ты знал: я ценю твою честность.
Мимо проходит миз Руссо. Вид у них уставший, измученный: пара с историей.
У Фриды слезы на глазах. Она пытается не смотреть на Эммануэль, но кукла замечает это.
Эммануэль забирается на колени Фриды, обнимает ее за шею.
— Мамочка, что с тобой? — говорит она.
Миз Руссо кладет руку на спинку стула Фриды.
— Вы не хотите мне сказать, что тут происходит на самом деле?