Добравшись до верха ворот, Василиса задумалась: пробовать перекинуть лестницу на ту сторону или спрыгнуть?
– Немедленно слезьте вниз! – услышала Василиса грозный рык знакомого бархатного голоса. С другой стороны ворот на нее свирепо взирал Елисей. – Сломаете шею, а мне отвечать перед районным начальством.
– Ой, вы живы! Слава богу! – выдохнула Василиса, спускаясь по ступенькам вниз.
За ее спиной насмешливо мяукнул кот и хмыкнули женщины.
– За что мне это наказание? – тихо проворчал Елисей, отомкнув замок снаружи и распахивая створки ворот. – Идите уже в дом, Василиса Алексеевна, обустраивайтесь. И на будущее крепко запомните: если ворота закрыты, то покидать территорию деревни строго запрещено! Бандитов ваших не бойтесь, здесь они не появятся.
И снова рявкнул:
– Все понятно или еще вопросы есть?!
Глава 15. Особенности деревни Лысая Гора
«И почему я безоговорочно поверила, что бандиты в деревню не придут? – самой себе удивлялась Василиса. – Даже переспрашивать не стала, выяснять, видел ли он кого в лесу. Просто кивнула покорно и к дому пошла… Странно на меня влияет порой Елисей: увижу – глаз оторвать не могу, скажет что – мурашки по коже и нестерпимое желание послушаться. В первую встречу так же было. Гипнозом он владеет, что ли? Ладно, сама же хотела во всем разобраться. Одно ясно – с напавшими на меня преступниками он не связан, что радует».
Между тем солнышко катилось по небосклону, время шло своим чередом, и Василиса, глянув в синее небо, удивленно поняла, что день еще в самом разгаре. Ей-то казалось, что с момента выезда из города уже неделя прошла, тогда как на самом деле было сейчас не больше четырех часов пополудни. Дом, выделенный Василисе, мало отличался от прочих: добротная изба из светлых бревен с голубыми наличниками на окнах, высоким крыльцом с перилами, с коньком на крыше в виде совы в очках и с книжкой под крылом. За домом была большая площадка со скошенной травой, виднелся сруб колодца, вызвавший тяжкий вздох у Василисы, и небольшая будка известного назначения, упоминаемая обычно, как «удобства во дворе». (И еще один тяжкий вздох у горожанки.).
Пока Василиса стояла у крыльца, рассматривая внешний вид своего нового обиталища, к ней приблизилась Яга Лешевна.
– До того, как построили новую каменную школу сорок лет назад, здесь размещалась школьная библиотека, – негромко сказала женщина.
«А на балансе Лысогорской школы, значит, в самом деле числились жилые строения, – подумала Василиса. – То-то Анисий Аркадьевич так обрадовался в итоге, что я на готовое жилье согласилась и в Лысую Гору собралась ехать».
– Дом давно не используется в качестве библиотеки, он жилой, в отличном состоянии – за ним всегда следили, подновляли, тут частенько кто-нибудь из приезжих гостей останавливался. Я по соседству живу, в доме справа от тебя, – продолжала учительница биологии и махнула рукой в сторону самого старого и маленького домика на главной улице. – Вдоль главной дороги к школе в основном учительские дома стоят, а за ними уже всех других жителей деревни. Через дорогу от тебя физик наш живет, там историк, дальше – физрук, он же трудовик.
– С физиком и физруком я уже знакома, – заметила Василиса, слушая женщину и запоминая, кто где проживает.
– И с другими познакомишься: коллектив у нас дружный, сплоченный, вольешься постепенно, – успокоила Яга Лешевна. – Если что понадобится – заходи, не стесняйся. Банька у меня отменная, по средам и субботам топлю, приходи обязательно.
Василиса искренне поблагодарила новую коллегу по работе и пошла в дом. Теперь она рассмотрела его хорошенько и ей он очень понравился: красивый, как на картинке в книжке. Входная дверь вела в широкую прихожую с ветвистыми рогами-вешалками на бревенчатых стенах, полочками под обувь и банкеткой для сидения. В глаза сразу бросилась одна примечательная особенность входной двери: в ней не было замка. Никакого: ни врезного, ни навесного, а с обеих сторон наличествовали лишь простые щеколды. В деревне нет надобности запирать двери, раз все друг друга знают? Непривычно и навевает воспоминания о недостигнутой мечте социализма.
Дальше следовала большая комната, условно разделенная выступающей из стены вперед печкой на две зоны: небольшую кухоньку и гостиную. Из гостиной еще одна дверь вела в спальню, а в кухне деревянная узкая лестница уходила под потолок к чердачному люку. В кухне, к великой радости Василисы, подумавшей вначале, что готовить ей придется на чугунной варочной поверхности на печи, обнаружилась электрическая плита.
– Это хорошо, – с облегчением пробормотала себе под нос Василиса, – а то пришлось бы питаться консервами «завтрак туриста» – когда я еще научусь быстро дровяную печь растапливать.
Кроме электрической плиты были в наличии: холодильник (тихо урчавший в уголке), электрический чайник, кухонные шкафчики и столик. Мебель была сделана из покрытого лаком дерева, в изящном старинном стиле. На полу в кухне лежал половик, скрывающий под собой вход в погреб, а в гостиной красовался толстый шерстяной ковер, с изображением белых лебедей на синем озере. Ковер был либо новым, либо только что привезенным из химчистки, да и все убранство дома поражало чистотой и свежестью красок.
В спальне на полу у кровати лежала брошенная сумочка и ключи от машины. Спохватившись, Василиса поискала в недрах сумочки мобильный телефон, торопясь позвонить дяде Олегу, Игнату и в службу 112. В сумочке телефон не нашелся, и Василиса вспомнила, что он остался лежать на полу брошенной на развороте машины.
– Да что ж такое! – в сердцах воскликнула Василиса. – И очень интересно: обещанный мне в помощь отряд полиции найдет меня в Лысой Горе? Хоть когда-нибудь?
Перспектива возвращаться через жуткий лес к машине и бандитам не вдохновляла, но постельное белье, полотенца, мыло, одежда и все прочие необходимые вещи лежали в чемоданах, а те лежали в машине. Вместе с мобильным телефоном. Со вздохом подкидывая ключи от машины на ладони, Василиса собиралась с духом. Может, правда Елисея попросить с ней сходить, как предлагала Яга Лешевна? Пусть считает ее слабонервной девицей, но одной идти слишком страшно: там лес, галлюцинации, бандиты. И не факт, что красноглазые волки были все лишь видением! Покидать полную людей, светлую мирную деревню совсем не хотелось…
У крыльца постучали.
– Войдите! – крикнула Василиса, выглядывая в распахнутую дверь спальни.
Вошел Елисей.
«Мне стоит следить за тем, чтобы и в мыслях называть его только по имени-отчеству, – сделала себе строгое внушение Василиса, – он – мой директор, и не более. Я сюда не для того приехала, чтобы замирать от восторга при виде чернооких красавцев!»
Внушение не особо помогло, но хотя бы из ступора вывело.
– Я пригнал вашу машину, она во дворе за домом, – известил Елисей и развернулся уходить.
– А-ааа, – ошарашено протянула Василиса, уставившись на ключи в своей руке. – Это как вы умудрились?!
Елисей взглянул на ключи, поморщился, пожал плечами, резко развернулся и вышел. Василиса выскочила на крыльцо спустя секунду, но директор, как обычно, словно в воду канул.
Машина оказалась полностью исправна, вырванные провода из панели приборов не торчали. Актов вандализма со стороны бандитов тоже не было: стекла не побиты, двери не сломаны, все чемоданы в багажнике на своем месте и пакет с едой, собранный заботливой Агафьей, на заднем сиденье не тронут. В задумчивости забрав все пожитки, Василиса застелила постель и разложила все по шкафам. Оказавшийся полностью разряженным телефон поставила на зарядку, но обнаружилось, что поля сотовой связи нет: поиск упорно утверждал, что ни одной доступной сети обнаружить не удалось. Странно: Анисий Аркадьевич звонил же Елисею Назаровичу на мобильный телефон, значит, хоть какая-то сеть должна быть. Надо будет выяснить какая, а пока отделение почтовой связи поискать – может, оттуда удастся дяде Олегу позвонить.
Съев и выпив все привезенное с собою и с тоской посмотрев на два ведра в прихожей под банкеткой, Василиса решила, что лучше для начала осмотреть деревню, а потом уж начинать по хозяйству хлопотать. А то она второй раз здесь, а кроме дороги от ворот до школы ничего не видела.
При внимательном рассмотрении деревня показалась еще более странной, чем раньше: слишком уж живой и настоящей она была, эта деревня, Василиса полагала, что таких в России давно не осталось. Судите сами: все дома, как новенькие, ни одного заброшенного строения. Во всех подворьях (кроме ее собственного) бурлит жизнь: бегают куры, степенно переваливаются с боку на бок утки, клокочут индюки. Заборов вокруг домов нет и в помине, подворья отделены друг от друга невысокими кустами шиповника, смородины, крыжовника, зарослями малины. Редкие встречные одеты в национальные наряды, у мужчин бороды по пояс, заткнутые за кушаки. Вот один коня ведет в полной сбруе. У коня шерсть блестит, грива и хвост расчесаны волосок к волоску и цветными лентами перевиты. Вот женщина в сарафане и кокошнике коз через улицу гонит, покрикивает. Уже знакомая синеглазая Мара несет охапку полевых цветов с длинными стеблями и ярко-желтыми соцветиями.
– Поделись зверобоем, Кощеевна! Где ты его столько раздобыла? Директор разрешил из заказника взять? – крикнула девушке немолодая женщина в обычном современном темном платье.
– На дальнем поле набрала, специально от вас, Всемила Ламиевна, под покровом все лето прятала, – ответила Мара со странным прозвищем «Кощеевна». Может, на диете девушка сидит, поэтому ее так поддразнивают? Или она имеет отношение к учителю химии, которого зовут Афанасий Кощеич?
Мара кивнула Василисе, как старой знакомой, и завернула в один из тех домов, что Яга Лешевна описала, как учительские. Всемила Ламиевна прищурилась гневно, кликнула в свой дом черного, как смоль, кота и скрылась за дверью.
Ага, помнится, что это тоже учительница: преподавательница русского языка и литературы, которую Галина Ивановна называла сегодня не иначе, как ведьмой, и рассказывала Василисе