строфически быстро, ее не захлестывал бы страх не успеть, мешая сосредоточиться!
Разумеется, никто не обязывает ее слепо следовать планам Елисея Назаровича. Разумеется, эти последние номера можно заменить на другие, которые она решит сейчас за полчаса. Возможно, что на уроке вообще дело до последних задач не дойдет, звонок прозвенит раньше! Можно потратить остатки свободного времени урока на повторение совершенно другой темы или провести на последних минутах опрос по изученному материалу, одним словом – вариантов у учителя есть масса, абсолютно законных и полезных вариантов, но… Дети никогда не узнают о такой замене, но ее обязательно заметит Елисей Назарович и выводы сделает верные. Само собой, он ни слова не скажет Василисе, возможно даже похвалит ее, если она вместо них проведет закрепление изученного материала, и сам разберет эти задания на другом уроке. Никто не пострадает от замещения двух противных задач на менее противные, но…
Но какая девушка захочет выглядеть некомпетентной в глазах мужчины, который ей нравится?!
Нет, Василиса и в голове не держала, что путь к сердцу директора лежит через геометрический чертеж, ей просто хотелось, чтобы Елисей Назарович по-прежнему считал ее очень полезным молодым специалистом, на которого всецело можно положиться, уезжая по делам. Который не станет коверкать утвержденные планы, скрывая собственную неспособность решить те задачи, что должны уметь решать его ученики.
После очередной безуспешной попытки разгрызть этот крепкий геометрический орешек, подкинутый ей наставником, Василиса уронила голову на стол и разрыдалась от бессилия. Капитуляция перед сборником задач казалась ей трагедией вселенского масштаба. Она плакала горько и безутешно, как в далеком детстве, когда бедой кажется всякая малость. Разочарование в своих силах подогревалось проснувшейся болью от одиночества, от отсутствия в ее жизни родных близких людей, которые могли бы ей сейчас сказать: «Это такая ерунда, Василиса! Какие твои годы – еще и не такие задачки решать научишься. Москва не сразу строилась! Гений, – утверждал великий Гёте, – это 1 процент таланта и 99 процентов пота. Трудись – и все получится! Радуйся, что у тебя есть возможность учиться у такого замечательного математика, как Елисей Назарович».
Если бы еще Елисею Назаровичу было семьдесят лет или он не был бы так привлекателен для нее – тогда Василиса со спокойным сердцем заменила бы задания, а по возвращении своего наставника сразу подошла бы к нему, рассказала о возникших у нее сложностях и они вместе решили бы эти задачки. Именно так всегда происходило с ее научным руководителем Львом Германовичем, доставляя одному удовольствие объяснить, а другой – радость понять и навсегда запомнить. Иногда (правда, пока еще очень редко) эти роли менялись, чем искренне гордились оба: и студентка и ее преподаватель. Лев Германович тогда при каждом удобном случае говорил коллегам: «А моя Василиса такую интересную штуку придумала – посмотрите, как изящно у нее всё преобразовать получилось!»
Слезы катились по щекам, а залезшая на стол Галюся торопливо слизывала соленые капли горячим язычком и тихо огорченно попискивала. Глюк вздыхал, укоряя себя, что так бездарно потратил сотни лет, не удосужившись хоть раз заглянуть в учебник и хоть чему-то научиться. И в результате ничем не может помочь своей хозяюшке, поскольку ничегошеньки не понимает в этих замысловатых переплетениях кривых и прямых линий на ее рисунке. Самый практичный подход продемонстрировала Огневушка:
– Директор гневаться сильно будет, что ты что-то сделать не смогла? – спросила она.
Василиса отрицательно помотала головой, сглатывая слезы.
– Неужели накажет?! – испугалась Огневушка, рядом заохал и посерел Глюк.
Василиса вздохнула, икнула и заверила, что директор кричать и наказывать не будет.
– А по какому поводу рыдаем, если директор не накажет и не накричит? – допытывался живой огонек. – Ой, поняла – он тебя из деревни выгонит! Одни мы тут куковать останемся-я-ааа…
Галюся взвыла вместе с Огневушкой, пуская густой пар из ноздрей и сыпля искрами, чуть не воспламенившими все Василисины конспекты, благо, что Огневушка вовремя вмешалась. Глюк метался из угла в угол, переливаясь серыми тонами страха, грусти и безнадежности. Огонь в печке взревел, как раненый медведь, вторя причитаниям Огневушки.
«Дурочка я – так напугать своих друзей!» – ахнула Василиса, поспешно утирая слезы и прокашливаясь, возвращая голос. Ей стало совестно перед домочадцами и стыдно за устроенную истерику.
– Не выгонит, – поспешно заверила она, – ничего директор не сделает, слова плохого не скажет, может – еще и поможет в этих задачах разобраться. Не переживайте, все будет как прежде!
Все вокруг замерли, недоверчиво уставившись в ее лицо.
– Правда ничего не сделает, – подтвердила Василиса. – Все необходимое я подготовила, а эту часть вполне можно заменить.
– А чё рыдала в три ручья?!
– Он… он… директор подумает, что я… глупая я, знаю мало-оо, – Василиса опять не смогла удержать горькие слезинки.
– Тьфу, ты ж, нечистая сила, по лбу тебя Калиновым мостом! Мы-то испужались…!!! А она…!!! Директору есть о чем думать окромя твоей глупости! Гляди-ка, какая беда великая – подумает, что знает она мало! Тебе лет-то сколько, откелева знать-то все-все можешь?! Ну, хозяюшка, ну…!!!
В кои-то веки проявив редкостное единодушие, Глюк с Огневушкой принялись совместно бранить Василису. Толковали, что горевать надо по серьезным поводам, а не из-за того, что кто-то что-то не так о тебе подумает! Что они чуть не развоплотились от переживаний, глядя на ее стенания, а оказывается – по пустому делу их хозяйка убивалась! «Молодо – зелено» – было самим мягким из их высказываний.
Растерянная Василиса сконфуженно молчала, признавая свою несомненную вину, почесывала вползшую на колени Галюсю, довольную, что хозяйка наконец-то обратила на нее внимание.
Внезапно все замолчали. Замер даже огонь в печке и вдруг сник, запрятавшись под темные угли. Огневушка скрылась под тлеющими остатками дров, Глюк посерел и исчез на чердаке, Галюся оперативно шмыгнула к спальне, молнией пронесясь по ковру и проскользив когтями по доскам пола. Нырнув под кровать, она затихарилась под пледом.
Василиса ошарашено наблюдала за этим повальным бегством, не понимая его причин. Спросить не успела – раздался стук в дверь.
Стук в дверь в полночь, в деревне, полной оборотней, вампиров и прочей нечисти… А все защитнички разбежались по углам!
– Кто там? – спросила Василиса хриплым от слез и дрожащим от страха голосом, дотронувшись до подаренного отцом креста на шее.
– Я. Можно войти? – поинтересовались голосом директора школы.
– Елисей Назарович?! – поразилась Василиса. – А-ааа… Вы же на курсах?
– Впускай, дурища, – прошипела из углей Огневушка, – это на самом деле директор!
Вошедший в дом директор вид имел самый усталый и бледный, а еще – донельзя раздраженный. Сделав широкий пасс рукой в центре Василисиной гостиной, он обернулся к хозяйке дома:
– По какому поводу такое глубокое горе, что своими страданиями покоя мне не даете? Можете вы хоть по ночам мирно отдыхать от делов праведных, а все скорби и печали перенести на рабочее время? Что еще у вас случилось? Я ничего худого в избе не вижу.
– С избой все в порядке, – кивнула Василиса, – претензий не имею.
Она силилась понять, как директор смог услышать ее тихий плач, даже если еще не уехал в областной центр. Он же не стоял весь вечер под ее окном?!
– Из-за чего столь искренне сокрушаетесь, спрашиваю? Давайте-ка решать эту проблему, нечего всю ночь слезы лить, мне отдохнуть перед курсами надо. Что стряслось?
Собравшись с духом, Василиса заставила себя признаться, что расстроилась из-за двух нерешенных задач. Кажется, ей удалось до глубины души поразить своего наставника – Елисей застыл посреди гостиной, смотря на нее с таким недоверием, словно у нее выросла вторая голова.
– Вы так неутешно горюете, что сердце кровью обливается, из-за задач?! – директор потрясенно покачал головой. – Мне не следует забывать, что вы очень юны. Показываете, что там у вас не срослось в решении.
Елисей Назарович сел за стол рядом с Василисой, придвинул к себе стопку исписанных листов. Одобрительно покивал на ее заметки ко всем прочим урокам, просмотрел сделанные задания и, отодвинув в сторону все лишнее, положил перед собой чистый лист.
– Могли бы просто заменить на другие номера, – дружелюбно заметил он.
– Могла бы, – не стала спорить Василиса, а Елисей усмехнулся:
– Гордость не позволила отступить? Ну, профессиональное честолюбие – это не плохо.
Чертеж под рукой директора наполнился новой жизнью. Четко проявились незамеченные Василисой мелкие детали, опостылевший треугольник в центре картинки, в котором никак не удавалось найти третью недостающую величину, вдруг вытянулся в прямую линию.
– Как?! – воскликнула Василиса. – Этого бермудского треугольника тут просто нет?!
– Конечно. Отрезки АО и ОВ образуют диаметр описанной окружности, это можно доказать вот так…
– Стойте, стойте! Получается, у меня уже все найдено, надо только…
Обе задачи мигом пришли к верному ответу. Забыв про свои слезы и некомпетентность, Василиса предложила сделать немного другое дополнительное построение – и задачки стали еще очевиднее и проще. Директор заинтересовался, чертеж снова видоизменился, оба математика с головой ушли в обсуждение, какой метод решения универсальнее и можно ли алгоритмизировать решение задач такого типа. Когда выяснилось, что можно, было два часа пополуночи.
– Это мы выложим на страничку методической копилки физ-мат школы под вашим авторством, – сказал Елисей Назарович. – Это не флешмоб по налоговой дисциплине, это никому не стыдно опубликовать. Не желаете зарегистрироваться на моем сайте?
Василиса побагровела и опустила глазки в пол. Директор озадаченно помолчал, а потом расхохотался: