– Я приду завтра, – чётко сказала Василиса согласно инструкции по воспитанию драконов, выданной ей Ягой Лешевной. Полный тоски вой был ей ответом.
«Огромного огнедышащего змея невозможно содержать в маленькой бревенчатой избе, – напоминала себе Василиса, проходя сквозь двери в школьный коридор. – Если не отучить ее сейчас, то потом хуже будет! В воспитании драконов главное – последовательность, настойчивость и неизменность правил».
Однако уговоры не помогали избавиться от чувства вины. Но какие были альтернативные варианты? Самой поселиться в питомнике? Галюся без проблем согласится спать в вольере на соломенной подстилке только в том случае, если в этом же вольере (и на этой же подстилке) будет спать и Василиса. Но директор никогда не даст разрешения на постоянное проживание сотрудника в питомнике. Директор... Дыхание Василисы привычно сбилось, но громкое объявление по школе вмиг вернуло её в реальность.
– Прошу всех преподавателей школы собраться в учительской, – зазвучал со всех сторон директорский голос. – К нам едет районное начальство и желает пообщаться со всем коллективом. Идею повышающего коэффициента, зависящего от наполняемости классов, в правилах оплаты труда нам удалось похоронить, но господин Твердолобов явно горит новой оригинальной идеей. Боюсь, что и не одной. Дарья Моревна, русалочка наша, всем возмечтавшим сгинуть из школы на время присутствия в ней представителя управления я предусмотрительно заблокировал возможность любых видов внешних трансгрессий. Так что не тратьте усилий в бесплодных попытках просочиться сквозь пол и уйти подземными водами.
«Как удобно быть человеком! Мне нет нужды проверять стойкость своей маскировки под человека и экстренно уничтожать всё магическое», – думала Василиса, проходя по школе к месту сбора. После объявления о появлении Твердолобова ученики в коридорах спешно гасили висящие в воздухе яркие объёмные чертежи и картинки, которые показывали товарищам. Домовые прятались в стенах, с тихими щелчками исчезали отовсюду духи-уборщики, детишки-перевёртыши озабоченно осматривали себя и ощупывали лица, убеждаясь, что клыки не торчат и чешуя не проступила. Учителя в кои-то веки спускались на первый этаж по лестнице, с интересом осматривая не так давно постеленную на неё новую ковровую дорожку.
Из стены десятого кабинета выглянула призрачная голова нового историка, замещающего ушедшего в длительный отпуск Ворона Владовича Цепеша. Физически месье Франсуа Пьер Гийом Гизо пока оставался во Франции, в старинном аббатстве, принадлежащем его семье с середины XIX века.
Месье Гизо личностью был весьма примечательной. Родился он в конце семнадцатого века, увлечённо изучал философию Беркли, труды Адама Смита и Руссо, историю и юриспруденцию, а в конце века восемнадцатого горячо приветствовал Великую французскую революцию. Во времена Реставрации активно участвовал в политической жизни родной страны, опубликовал несколько крупных работ по истории Франции и Англии, возглавил правительство Франции. Боролся против рабства, развивал промышленность и строительство сети железных дорог, ратовал за всеобщее бесплатное образование.
Являлся создателем французской системы начальной школы: при нём за пятнадцать лет начали работать двадцать три тысячи начальных народных школ по всей стране. После краха Июльской монархии эмигрировал в Англию, затем – в Россию, возложив все свои чаяния на грядущую здесь революцию пролетариата. Участвовал в штурме Зимнего, прошёл Гражданскую войну и мытарства сталинских лагерей. В Великую Отечественную дошёл до Берлина и вернулся восстанавливать разрушенный войной Советский Союз. Его распад в девяностые годы вверг Гизо в глубокую депрессию, и философ-историк-революционер на четверть века улёгся в гроб в родную землю. После выхода из «отпуска» вёл жизнь отшельника в своём аббатстве, пока настойчивые просьбы руководства ОМИИ ПАСК не вернули его вновь в Россию. В текущий момент – в виде голографической ментальной проекции, пока не будут готовы все документы и во всех человеческих базах он не начнёт значиться Францем Петровичем Гизеевым, пенсионером из деревеньки Сосновый Бор.
Историк сочувствующе кивнул оторванным от дел коллегам и благополучно растворился до следующего учебного дня, чтобы случайно не попасться на глаза чужакам из администрации района.
Волшебная школа встречала своё непосвящённое начальство.
Всё течёт, всё меняется – вековая истина, имеющая, тем не менее, область принципиальных исключений. Одним из таковых исключений являлся Анисий Аркадьевич Твердолобов, начальник образования района. Он крайне серьёзно относился ко всем постановлениям, актам, распоряжениям, резолюциям вышестоящего руководства, и все релизы планируемых ими изменений воспринимал как прямое указание к действию прямо здесь и сейчас. Он всемерно переживал за развитие образования района и укомплектование школ кадрами, бурно ратовал за достойные зарплаты учителям и умело продвигал такие способы их повышения, которые не вводили бы в дополнительные расходы районный бюджет. Мировоззрение, мнения и жизненные позиции Анисия Аркадьевича не могло изменить ничто и никто! Они всегда шли в ногу с воззрениями, принципами и позициями министерства образования и никак иначе!
– Зарплаты работников образования будут повышены, соответствующие распоряжения уже даны губернатором области, – вещал Твердолобов, придерживающийся неизменного правила начинать любое собрание с хороших новостей. – Оклад учителя уже с первого января будет увеличен на десять процентов – это ударные темпы роста, превышающие даже столичные индексации ставок!
– В столице зарплаты наших коллег кратно выше наших, – тихонько хмыкнула Яга Лешевна, но её услышали и разразились длинной тирадой о неблагодарном отношении учителей к титаническим усилиям руководства и пессимистичном настрое, который в итоге и сбивает уверенное движение к светлому учительскому будущему. Внимательно выслушав оппонента, Яга Лешевна в лоб задала практический вопрос: – Много дополнительных выплат уберёте? Или процент стимулирующих снизите?
– Вы не с той позиции подходите к вопросу, уважаемая Ядвига Алексеевна, – уверенно заявило руководство и развернуло на доске большой и заметно уже потрёпанный плакат. – Смотрите: строгие математические расчёты показывают нам, что выплаты только увеличатся! Да, часть из них войдёт в оклад, поскольку они отнесены к обязательному объёму работ, который должен выполнять учитель просто в силу того, что он Учитель. Соответственно, оклад станет больше, но и процент от него тоже станет больше!
– Но вы же внесли в оклад именно те выплаты, размер которых определялся раньше процентом от оклада, – старательно разобравшись в представленной схеме, заметила Василиса. Под озадаченным взглядом Твердолобова она смутилась: – Простите, я здравый смысл искала по привычке...
Сдавленный хохот коллектива и ослепительная улыбка директора школы не добавили руководству радостного настроения. Твердолобов кисло поморщился и наставительно заметил:
– Плохие привычки нужно исправлять, Василиса Алексеевна. Вижу, нынешние молодые специалисты недостаточно хорошо разбираются в процентах, чтобы понять замыслы управления образования.
– Как раз замыслы абсолютно ясны, – искренне заверила Василиса и вновь смутилась при усилении смешков в учительской. Ей надо более обдумано выбирать выражения, пока всю лысогорскую нечисть не разорвало от смеха.
– Безмерно рад, если оно так, – высокопарно изрёк непробиваемый Твердолобов и перешёл к другой теме обсуждения: – Год семьи проводится в стране не просто так! Семья – главный жизненный проект каждого из нас. Да-да, именно проект и относиться к построению семьи необходимо как к проекту, согласно указанию министерства. А любой проект важно со стадии зарождения верно ориентировать! И тут нам на помощь приходят традиционные ценности нашего общества, отражённые в литературе, культуре и прочем массовом искусстве.
Начальство понесло. Длинное вступление завершилось списком фильмов, обязательных к просмотру учащимися в наступающем скоро новом году.
– А о чём эти фильмы? По названию не сообразить, – нахмурилась Всемила Ламиевна, русист и заведующая школьной библиотеки и фильмотеки заодно.
– Не знаю, не видел, – отмахнулся Твердолобов, и брови учительницы русского языка и литературы изумлённо приподнялись.
– Всё идёт по кругу, – проворчала себе под нос Всемила Ламиевна. – Раньше было в моде «не читал, но возмущён», нынче: «не смотрел, но рекомендую».
Её бурчание не поняли и гордо проигнорировали. Начальство продолжило вещать о вечных устоях цивилизованного общества и плавно перешло к запрету на пропаганду нетрадиционных сексуальных отношений и любое упоминание, освещение данной темы. Учителя дружно согласно кивнули, а директор нейтральным тоном напомнил:
– Лет пять тому назад я, вместе с большой группой учителей и директоров школ района, был направлен на курсы повышения квалификации, организованные областным управлением. Тематикой курсов была толерантность, и заслуженные деятели всяческих наук нам доходчиво объясняли, что к нетрадиционной сексуальной ориентации следует относиться как к норме и обязательно проповедовать детям, что сие есть норма. Скажите, наработки с тех курсов – презентации, видеоролики, раздаточный материал – сохранить на будущее?
– От областного управления курсы были? – сосредоточенно наморщил лоб Твердолобов. – Да, материалы оставьте, в образовании всё пригодится. Как известно, всё новое – это хорошо забытое старое. А теперь о главном: в школы района пожалует инспекция от государственного пожарного надзора. Более того, инспекция не наша, местная, а областная! – Выразительное подчёркивание последнего уточнения не скрыло глубочайшего расстройства и переживаний начальника районо сим обстоятельством. Дети представителей местных контролирующих органов ходили в местные школы, что, согласитесь, существенно упрощало процессы взаимодействия с их родителями. – У вас есть сотрудник, ответственный за пожарную безопасность, Елисей Назарович, вы лично проинструктируйте его по всем вот этим пунктам. Если на школу наложат штраф за несоблюдение каких-либо требований...