Глаза Шэрон сияли, она, по-видимому, ничуть не сомневалась в справедливости произнесенных только что слов. Это женщина не понаслышке знала, что такое любить и быть любимой.
Хотя Фэй была обязана относиться к Шэрон Уэстмор, как к потенциальному противнику, у нее не хватало сил отказать себе в удовольствия общения с Шэрон. Ее доброжелательность, мудрость не могли не вызвать симпатии. Шэрон способна была понять, вселить уверенность, дать мудрый совет. Как повезло ее дочери! — с завистью подумала Фэй.
Глава 14
Саймону не удалось до конца уладить семейные проблемы, зато удалось уговорить отца поехать к сестре в Канберру и предоставить Кэтрин возможность собрать вещички и убираться, куда глаза глядят.
Брак отца с Кэтрин превратился в нечто подобное той ситуации, которую Саймон описывал Фэй, — когда люди живут друг с другом только потому, что такое существование их устраивает. Отец долго не мог представить, как он останется один, без женщины, которую, как ему казалось, сильно любил. Саймон приложил немало усилий и потратил довольно много времени, чтобы убедить отца в том, что от его светлой любви к Кэтрин теперь остались только воспоминания, что продолжать жить с такой женщиной, как она, просто недопустимо. Конечно, Кэтрин этот брак устраивал: она всегда могла спрятаться за широкой спиной мужа, когда попадала в переделку, а попадала она в них довольно часто. Да и о деньгах думать не приходилось.
С детских лет Саймон невольно сталкивался с неприглядными сторонами семейной жизни. С ними же он столкнулся и став адвокатом. В его практике было столько непристойных и низких ситуаций, что если у Саймона и оставались какие-то иллюзии относительно возможности создания собственной счастливой семьи, то они очень скоро исчезли бесследно. Поэтому Саймон не мог разделить с Фэй ее радужных представлений о существовании крепких семей, в основе которых лежит любовь, хотя был рад, что она свято верит в светлые и честные отношения между мужчиной и женщиной.
Саймону удалось вылететь из Сиднея не первым утренним рейсом, как он обещал Фэй, а последним вечерним. Сейчас он ехал в такси и то и дело посматривал в окно — далеко ли еще до отеля. Саймон прекрасно осознавал: сколько бы он ни твердил себе, что по возвращении должен сразу отправиться в свой номер и как следует выспаться, у него ничего не выйдет. Сегодня ночью он будет спать не один.
Фэй. Она сказала, что будет ждать его возвращения. И, как ни странно, он поверил ей.
Саймон с нетерпением ждал встречи с ней. Все мысли его постоянно возвращались к Фэй. Она одна была нужна ему.
Именно она.
И тем не менее Саймон по-прежнему не верил в существование искренних отношений между мужчиной и женщиной и надеялся, что их роман с Фэй не будет продолжительным. И ее предупредил об этом — честно и прямо.
Так почему с каждым днем ему все труднее и труднее придерживаться своих правил? Правил, которые он лично разработал и по которым жил всю свою сознательную жизнь.
Саймон расплатился с таксистом и вошел в отель. Магазинчики, расположенные на первом этаже, уже закрылись, в фойе, кроме администратора, не было ни души. Саймон вошел в лифт и нажал на кнопку пятого этажа. Ему показалось, что вместо минуты он поднимался целую вечность.
Едва лифт остановился, Саймон выскочил из кабины и зашагал по коридору к номеру Фэй. Как она встретит его? Может быть, она уже спит? Может быть, не захочет его видеть? Может быть?..
Саймон подошел к двери ее номера, поднял руку и с удивлением заметил, что она слегка дрожит. Прислонившись к косяку, Саймон постарался справиться с волнением. Всю жизнь ему приходилось скрывать переполнявшие душу чувства: и когда мать бросила его ребенком, и при виде нескончаемых страданий отца. Став адвокатом, Саймон просто не мог позволить себе дать выход эмоциям и, когда внутри него бушевала буря, сохранял внешнее спокойствие. Но сейчас ему казалось, что наступил такой момент, когда он может вести себя естественно. Что-то подсказывало ему, что Фэй поймет его и примет его любым.
Сделав глубокий вдох, Саймон постучал в дверь.
Фэй прекрасно знала, кто пожаловал к ней в столь поздний час. Распахнув дверь и увидев выражение лица Саймона, Фэй сразу поняла: он пришел к ней не потому, что они договаривались о свидании, а потому, что ему необходимо взглянуть в ее глаза.
— Здравствуй, Фэй.
— Привет, Саймон.
Фэй протянула ему руку, которую Саймон осторожно пожал, после того, как вошел в номер и закрыл за собой дверь.
На шее Саймона был повязан ее платок. Тот самый.
Возможно, подумала Фэй, я ошиблась, и Саймон пришел ради того, чтобы продолжить будоражащую кровь игру? Пусть так, я буду рада и этому. Скоро наше пребывание здесь закончится, мы покинем этот райский уголок и с головой окунемся в работу. А пока… Пока представляется отличная возможность провести незабываемый вечер и воплотить в жизнь свои безумные фантазии, так почему бы не воспользоваться ею?
Фэй подошла к кровати и легла, приняв соблазнительную позу. Проведя кончиком языка, по пересохшими губам, она спросила:
— Как дела дома?
Саймон завороженно наблюдал, как ее грудь вздымается при каждом вдохе под тонкой тканью пеньюара.
— Мы поговорим об этом позже, — хрипло отозвался Саймон.
В следующее мгновение Фэй почувствовала тяжесть его тела — большого, жаждущего, требовательного. И Фэй не хотела ни в чем отказывать сегодня Саймону.
— Что ты собиралась делать с этим платком? — спросил он.
Фэй призывно улыбнулась и, обхватив ногами бедра Саймона, промурлыкала:
— Мы поговорим об этом позже.
— Когда? — спросил Саймон, но, по-видимому, ответ был ему вовсе не нужен.
Не дав Фэй возможности вымолвить и слова, он прильнул к ее губам. Его горячие ладони скользили по ее телу, даря своими прикосновениями волшебные ощущения. Развязав ленточки пеньюара, он обнажил плечи Фэй и покрыл каждый дюйм ее трепещущей плоти жаркими поцелуями.
Она попыталась освободить руки, которые крепко сжимал Саймон, но он не позволил. Наверное, ему хотелось чувствовать власть над ней, владеть ею в полном смысле этого слова, и Фэй это нравилось. Страсть Саймона — пылкая, необузданная — сводила ее с ума.
— Наверное, мне следует замедлить темп? — прошептал Саймон, прерывисто дыша и с трудом выговаривая слова.
В его глазах пылал огонь, и Фэй поняла, что если ему чего-то и хочется, так это добавить жару, а вовсе не нажать на тормоза.
Она игриво рассмеялась.
— Надеюсь, не ради меня? Если ты так поступишь, я просто умру в ту же секунду.
— Мне кажется, со мной произойдет то же самое. Тем не менее, я все-таки это сделаю.
Саймон внимательно посмотрел в лицо Фэй. Эта женщина обладала поистине волшебными чарами, ведь ей удалось околдовать его, вскружить голову. И она почему-то, очень нужна была ему, она одна. В необыкновенных синих глазах, устремленных сейчас на него, отражались нежность и страсть. Саймон перевел взгляд ниже. Грудь Фэй соблазнительно вздымалась под тонким кружевом белья. Ее тело, разгоряченное его ласками, трепетало, звало к себе. Всем своим видом она давала понять, что готова сбросить с себя все и без остатка отдаться всепоглощающему пламени любви.
Он медленно снял с ее плеча бретельку сорочки, затем вторую и восхищенно замер, любуясь Фэй.
— Ты просто потрясающая.
Фэй слегка смутилась.
— Давай говорить друг другу только правду.
— Я сказал это совершенно искренне. Ты просто не знаешь, насколько ты хороша.
Саймон быстро снял с себя одежду и вновь лег рядом с Фэй. Поймав ее взгляд, он усмехнулся.
— Видишь, что ты со мной делаешь?
На губах Фэй вдруг заиграла шаловливая улыбка.
— Когда дело доходит до возможности переспать с кем-нибудь, мужчины обычно думают не головой, а… Ну, ты понимаешь, о чем я говорю.
Саймон рассмеялся. Ему импонировала непосредственность Фэй.
— Я не назвал бы наше сегодняшнее свидание «возможностью переспать с кем-нибудь».
Фэй снова улыбнулась.
— Мужчины обычно говорят много красивых слов, когда пребывают в состоянии безумной страсти, а на самом деле не придают значения своим речам.
— По-моему, мы не пребываем в состоянии безумной страсти. Пока.
Саймон придвинулся к Фэй и провел рукой по ее шелковистой коже.
Фэй вздохнула.
— Мне нравится твоя игра.
— Это не игра.
Саймон говорил искренне. Фэй была слишком непонятной, интригующей, непредсказуемой. Она не годилась для кратковременной связи, легкой интрижки.
Если сейчас он растворится в ней, то пропадет. Навсегда. Но решение уже принято. Отступать поздно. Слишком поздно.
Саймон прильнул к груди Фэй и стал нежно теребить языком набухший сосок. Желание нарастало в Фэй, она чувствовала, что вот-вот ее захлестнет волна страсти, стремительно нарастающая в глубине ее естества.
То, что Фэй проделала в следующее мгновение, оказалось для Саймона полной неожиданностью. Ловко выбравшись из его объятий, Фэй оказалась наверху. В руках ее был пакетик с презервативом. Саймон не успел удивиться, откуда он взялся, а Фэй уже надевала на него презерватив, умудрившись превратить эту немудреную процедуру в захватывающее дух действо. Сил сопротивляться умопомрачительному соблазну, оттягивать желанный момент у Саймона уже не оставалось. Фэй восторженно впустила его в себя.
— О Боже! — вырвалось из его груди.
Тело Фэй, горячее, влажное, жаждущее, как будто превратилось вдруг в часть его самого. Теперь я пропал, обреченно подумал Саймон. И ничего уже не исправишь.
А может, наоборот? Может, это и есть обретение себя?
Тело Фэй, равно как и ее душа, переполнялись невероятными ощущениями. Когда Саймон пришел к ней, она попробовала убедить себя не принимать близко к сердцу все то, что произойдет между ними. В данную минуту ей было совершенно ясно: легко воспринимать райское наслаждение, которое дарили минуты близости с Саймоном, просто невозможно. Каждая клеточка ее естества чувствовала его. И ей никогда уже не забыть этих счастливых мгновений, они навсегда останутся в ее сердце.