Браззавиль) изучать технические премудрости белого человека. Зачем ему все это было нужно - он сам толком не знал, ибо собирался после возвращения домой заняться магией, а не возиться с железками. Мбемба рассказывал, что он уже прошел курс начальной подготовки у одного мастера.
В Черной Африке вообще все колдуют. Повсеместно продаются различные мази и снадобья с приговорами, магические амулеты, спиритические талисманы и иные аксессуары массовой индустрии колдовства. Мбемба поведал, что их фирма готовила специальную мазь для ног, благодаря которой можно было быстро и долго бегать. Такой продукт очень ценится среди прислуги, вестовых, а также спортсменов, особенно - бегунов на длинные дистанции. Очень хорошо зарабатывают на насылании порчи, сглазах, магических убийствах. Магия в Африке всегда на стороне сильного. Внушить социальному окружению суеверный трепет - большое достоинство, сильно поднимающее рейтинг влияния личности в местных тусовках.
Самые сильные колдуны - это как региональные паханы: все им платят, все их уважают. Не будешь платить - нашлют порчу. Будешь артачиться - вообще сделают бэри-бэри. Знакомый театрал как-то рассказал историю про постановку в Лондоне "Макбета" с участием драм-секции нигерийских колдунов. После премьеры один из них спросил британского режиссера: ну как, мол, что пресса пишет? А в прессе промелькнула язвительная заметка одного давнего недоброжелателя режиссера, и как раз - по поводу участия в спектакле африканской драм-секции. Ну, тот и отвечает колдуну: да все, мол, в порядке, вот есть одна очень маленькая критика, один человек не в самом большом восторге.
- Ах вот как? Может быть, будем сделать бэри-бэри?
Режиссеру объяснили, что бэри-бэри - это когда бьют в барабаны и качают поле против обидчика. Англичанин - человек корректный, культурную идентичность партнеров уважает, отказаться - вроде как неудобно:
- Ну, давайте бэри-бэри...
На следующий день газеты принесли новость о гибели критика в автокатастрофе. Режиссеру в сознание закралась чудовищная догадка. Он бросился в отель к колдунам, но тех уже и след простыл...
Мбемба рассказывал, что одно время он как раз специализировался на поиске заказчиков магических убийств. Делалось это следующим образом. Тело покойного клали на носилки. Затем носилки брали себе на плечи ученики колдуна, которые предварительно входили с помощью особых снадобий в медиумическое состояние, подконтрольное шефу. После этого начинался так называемый "бег мертвеца". Ноги медиумов сами начинали двигаться, шаги постепенно делались все более уверенными, и, наконец, ученики неслись с покойником на плечах, воля которого, магическим образом вызванная из ада колдуном, пользовалась группой как своим инструментом. Наконец, перед воротами дома заказчика ноги сами собой останавливались, а носильщики падали в бессознанке на землю. С помощью такого трюка обычно определяют, по ком будет бить барабан бэри-бэри в следующий раз.
Бывают в колдовском бизнесе и свои разборки, и свои недружественные поглощения. Это может произойти, например, так. Однажды Мбемба разговорился в баре с одним случайным посетителем. Вот они треплются, о том о сем, как вдруг Мбемба замечает краем глаза у себя в стакане с джином маленького такого человечка. Йепс! Он незаметно приглядывается, и видит, что человечек-то этот - точная копия большого человечка: того самого, что как раз сидит напротив! И Мбемба мгновенно смекает (как-никак - ученик колдуна), что этот самый маленький человечек в стакане является магической проекцией собеседника. Если бы наш друг случайно "выпил" эту креатуру, то собеседник, поддел бы его на магический крючок, с которого очень сложно сойти. Но Мбемба не растерялся. Он просто накрыл ладонью стакан, и в этот самый момент собеседник вдруг начал задыхаться, хвататься руками за горло, и, наконец, просто рухнул на пол, выпучив глаза и дав пену как эпилептик. Может быть, он и был эпилептиком? Или это все-таки Мбемба перекрыл ему кислород, закупорив креатуру в стакане?
Ученик колдуна готов был помочь русской девушке уехать в Африку, а дальше она была вольна сама выбирать свой путь: оставаться в хижине предков Мбембы в качестве Белой Мамы Нгонго или отправляться за океан, в магическую Америку, откуда жители африканского Западного побережья, согласно древней легенде, ожидют прибытия в конце времен своих воскресших предков на бригантинах, в изобилии груженых бесплатными колониальными товарами (сегодня, наверное, ждут автомобили и компьютеры). При нашей тогдашней советской закрытости даже уезд в Африку представлялся несказанным благом - ведь оттуда можно было беспрепятственно ехать дальше, на Запад! Так нам тогда, по крайней мере, казалось. Но в Конго Ирине ехать не пришлось. Поскольку на горизонте возникли контуры Индии.
XVII. 2. Аниль. Вернее, индийца. Его звали Аниль, он работал в московской редакции Индийского радио, писал, как молодой национальный поэт, стихи в Иностранку и был радикальным коммунистическим активистом. Главной мечтой Аниля было стать президентом Индии. Он это всем и постояенно давал понять. Одновременно он рассказывал, как устроил раскол в индийском землячестве, претендуя на лидерство в этой структуре. В общем, Анилю была срочно нужна группа товарищей, с которыми он бы смог выступить в качестве всеиндийского Че Гевары. Некогда парень сильно пострадал у себя на родине за левый активизм, якобы сидел год в тюрьме, потом сбежал, как политэмигрант, в Амстердам. В Голландии ему почему-то не шибко понравилось, решил, вероятно, что как коммунисту - лучше будет в СССР.
Аниль жил в Крестах и имел чуть ли не на каждом этаже этого билдинга по любовнице. Мы вели в его номере жаркие мировоззренческие дискуссии, под горячительные напитки из "Березки" и закуску, которую готовили периодически менявшиеся блондинки. Аниль выступал с позиций пламенного реформатора большевистского толка. Мы с Ириной, для придания полемике ультимативной развернутости, отстаивали метафизику каст.
- Как вы можете защищать этих брахманов, этих эксплуататоров? - кипятился Аниль. - В Индии люди не могут работать, потому что теряют сознание от голода, а эти - жиреют и ведут паразитический образ жизни!
Наш друг предсказывал приход компартии к власти, и тогда он, пренепременно, должен стать президентом республики. Вот тогда-то угнетающие классы узнают, что такое классовая ненависть! Страна покроется сетью хариджанских комитетов, частная собственность будет ликвидирована, брахманы подвергнутся социальному перевоспитанию. Красная Индия решительно покончит с мракобесием кастовой системы и семимильными шагами двинется к коммунизму.
Планов громадье было действительно впечатляющим. Но прежде всего Анилю требовалось жениться на русской. Точнее, ему нужен был брак с советской гражданкой, чтобы застраховать свое легальное положение в Москве. Могла ли в таком случае его будущая супруга выезжать из СССР - оставалось неясно. Теоретически, Аниль был готов расписаться перед своей следующей поездкой в Индию, но когда конкретно - он сам еще не знал. Ну, на безрыбье, как говорится...
Чуть позже, мне кажется, я разглядел задний фон радикального анилевского антибрахманизма. Дело в том, что он происходил не из индусской, а из джайнской семьи, а последователи Джины Махавиры, как и всех других неведических авторитетов, как известно, браминами и в грош не ставятся - мол, неприкасаемые! Между прочим, самый известный из всех современных джайнов, Бхагван Шри Раджниш, тоже не очень шибко любил брахманство и сильно наезжал на дваждырожденных, тоже грозя им напастями коммунистической революции. Если не одумаются. Аниль им этого шанса не оставлял и предлагал сразу окончательное решение вопроса паразитических классов в духе якобинского отношения к врагам народа.
Однажды Аниль показал фотокарточку своей тети, которая, по его словам, вела традиционный джайнский образ жизни, принадлежа к направлению шветамбаров ("одетые светом", т. е. носящие белые одежды, в противоположность дигамбарам - "одетых воздухом", т. е. голых). Тетя, завернутая в белую тогу, спокойно смотрела в камеру, излучая ледяное и одновременно доброжелательное спокойствие. Казалось, ее глаза были живыми. Это было самое одухотворенное женское лицо, какое мне приходилось когда-либо видеть.
XVII. 3. Джайнизм сам по себе - явление крайне интересное и вполне загадочное. Биография его основателя Джины Махавиры - словно калька с биографии его великого современника Будды Шакьямуни. Если мы сравним космологию джайнизма и буддизма, то увидим, что буддийский космос является лишь фрагментом более глобального джайнского космоса (речь идет, разумеется, только о формальных метафизических моделях, а не о содержании мистического опыта обеих доктрин). Близки обе традиции и в философском подходе к негативной диалектиике, трансцендирующей фигуры формальной логики. Так, в контексте джайнской логики школы новой нави (навья-ньяя) аристотелевская логика выглядит частным случаем.
Несмотря на существенное взаимное сходство в мировоззрении, буддизм и джайнизм пользуются в изобразительном искусстве совершенно разными канонами пропорций человеческого тела. Буддийский канон имеет эллинистический характер и был заимствован из Персии, тогда как джайнский восходит к традициям доарийской цивилизации Хараппы-Мохенджо-Даро. Это позволяет предположить, что джайнизм уходит своими культурными и мистическими корнями в автохтонный Индостан, а буддизм появился в результате рефлексии традиции Махавиры в кругах эллинистической элиты северных индийских царств. Отсюда - фрагментарность буддийской космологии в сравнении с джайнской, более древней и разработанной.
Если вспомнить, что доарийская цивилизация в долине Инда была, в определенной степени, "родственна" эламской, а сам Древний Элам имел тесные контакты с Междуречьем, то нельзя исключить исторической связи джайнской традиции с культами Шумера и Аккада. Кстати, шумеро-аккадские глиняные печати, чем-то