последовательно перешли к практике тибетского тумо - медитации на морозе в голом виде. Дмитрий оказался, к тому же, очень увлекающимся путешественником и вступил в наш Азиатский клуб, вместе с Икромом, Ириной и Толей Беловым.
Я предложил Ычу, который до этого как раз был в гостях у Толи, поехать со мной к Дмитрию. Тот согласился. У Димы мы еще очень много и жарко говорили, Ычу все время жаловался, что шайтан его иссушает изнутри и просил пить. Он выпил, действительно, очень много, в том числе целую кастрюлю компота. Уже заполночь он поехал домой. И той же ночью умер. Оказалось, у него было обострение сахарного диабета - следствие зоны, куда его однажды закатал папа, подловив на траве, в воспитательных целях. Вот последние стихи Икрома:
Веют ветры из пустыни,
Больные ветры из пустыни,
Ты печалишься о сыне,
Я тоскую о тебе.
Сердце, выжженное солнцем,
Желтой коркою от дыни,
Молчаливо, словно тень.
Бред забыт. Страшнее бреда
Бесконечное скольженье
Изуродованных солнцем
Скал, воды, песка и трав.
Начинаю с отреченья.
Отрицаю возвращенье.
Белым-бело будет небо
В день, когда мы рассмеемся.
Как сказал Йокси, формулируя гностическую истину о Конце Света на языке эфирного трипа, "нас всех ожидает вспышка Высшего Стеба перед Полным Пиздецом".
Похороны Игоря чем-то напоминали магический театр, даже - черномагический. Перед кладбищенскими воротами стояли штук двадцать черных "Волг". А чуть дальше, в сотне метров, среди накрытых снежными шапками сосен была вырыта могила, которую обступило с полсотни людей в черных пальто и черных шляпах. Ни одной женщины. Можно было подумать, что перед вами - масонское собрание. Это и было собрание ложи, но только рыцарей не угольника и мастерка, а плаща и кинжала. Игорев папа пригласил на церемонию исключительно своих коллег. Черный гроб с телом сына был опущен в алхимическую яму и засыпан землей. Начался снегопад, небо было белым-бело. Никто не произнес ни единой молитвы. Похороны Икрома обернулись мистерией того, как система хоронит собственных детей. На этом таинства не заканчивались. Икрома погребли в том же самом лесу, где с 1979 года стоял камень Леннона. Игорь собственноручно привязал к молодой сосенке у Ленноновского камня маленький колокольчик. За истекшее семилетье дерево выросло и колокольчика уже не достать...
Мы наблюдали орденскую церемонию nigredo со стороны, из-за деревьев, не приближаясь к окруженному черными полковниками гробу. И подошли к могиле только после того, как спецслужбы покинули кладбище. Потом устроили достойные поминки. Дмитрий в своем спиче назвал Икрома "величайшим тайновидцем и стоятелем за правду". Толя Белов позже напишет:
"Основным жизненным кредо Игоря были поиск Правды и борьба за нее. Причем реально, бескомпромиссно и настолько круто, что он всегда оказывался в одиночестве. Путь, который он прошел за свою короткую жизнь, едва ли мог вместиться даже в несколько дней обыкновенного человека".
Поминки по Ычу проходили в Мустамяэ, в квартире у Леши-Чертовича - эфирного ученика Леннона. Алексей, чтобы не забывать джокерские пароли, выколол их у себя на пальцах. Теперь, при необходимости, всегда можно взглянуть и вспомнить. То же самое сделал Пугач - другой ученик Леннона, тоже эфирный. Ребята развили собственную метафизику полетов - мистерию нового поколения, уже совсем безбашенного.
Леша жил на самом верху многоэтажной пирамиды. Я глянул из окна вниз: там сновали карликовые человечки и ездили смешные игрушечные машинки. А если смотреть вперед, то перед вами вставал окутанный туманами погребальный курган древнего героя Калева - каменный утес Вышгорода, с зубчатыми башнями орденского замка и готическими шпилями средневековых кирх на фоне свинцовых вод Финского залива, по ту сторону которых лежала загадочная Похъёла - Северная страна угро-финского эпоса, античная Гиперборея, Ультима Туле примордиальной традиции, нордический кутб. Я понял, что именно из этого окна Леша совершает свои эфирные вылеты. Но однажды он сошел с подоконника не в астральном, а физическом теле...
Ultima Thule! Utmost Isle!
Here in thy harbors for a while
We lower our sails; a while we rest
From the unending, endless quest. (Г. В. Лонгфелло. "Ультима Туле: Посвящение Г. В. Г.")
Тему Ультимы Туле мы, в свое время, очень активно обыгрывали с Ленноном. Из его кухни был виден Длинный Герман - самая высокая башня замка псов-рыцарей на колыванском утесе, именуемом в автохтонной традиции Тоомпеа. Колывань-Калевин - город Калева, древнее название Таллина, который в русских летолисях именовался Леденцом, от датского Линданисе - город Линды, жены Калева, натаскавшей камней на этот курган. Выходя в городской астрал, мы видели тевтонскую цитадель как тулеанский Асгард, а на место вившегося на Длинном Германе кумача телепортировали магический триколор, призванный включить национальное самосознание эстов. Мы знали, что Туле - это то самое место, где мы в действительности присутствуем - крайние северные пределы орденской экспансии.
В середине 80-х эстонский историк и будущий президент Эстонской Республики Леннарт Мери, видимо подхвативший нашу эфирную посылку, выпустил книгу, в которой доказывал, что Ультима Туле античных авторов - это эстонский остров Сааремаа. Вскоре после этого в Таллине появилась популярная группа "Ультима Туле" с Тынисом Мяги во главе. А кумач на Длинном Германе через десятилетие действительно сменился триколором. В общем, национальное самосознание включалось: Ультима Туле - ультимативная столица Похъёлы.
XVIII. 3. Священные танцы Индостана. Тем временем Ирина организовала первую в Эстонии группу индийского танца. В основном это были девочки с кафедры культуры Таллинского Пединститута, всего человек десять-пятнадцать. Время от времени она выступала на разных городских сценах, а потом стала выводить на них свой коллектив.
Индийский классический танец - это особая история. Принято различать два основных стиля: северный - катхак, и южный - бхарат-натьям. Катхак состоит, в основном, из вращений прямого корпуса и ножных дробей и явно родственен суфийским зикрам. Это, собственно говоря, танец персидского происхождения и распространен, со времени правления моголов, при дворах раджастанской знати. Бхарат-натьям - сугубо индусский танец. Его история насчитывает до трех тысяч лет. Сто восемь классических позиций танца высечены на каменных барельефах южноиндийского храма Кхаджурахо. Здесь основная стойка - полуприсед, ноги на цыпочках, руки разведены в стороны, кисти на уровне плеч, указательный, средний и безымянный пальцы сложены вместе, напротив грудных сосков: тейум-татта-тейум-та...
Ноги в бхарат-натьяме постоянно выстукивают ритм, тогда как руки, а также глаза и мышцы лица часто заняты пантомимой. При этом ритм пантомимы может не совпадать с ритмом ног, и тогда верхняя и нижняя части тела движутся на разных скоростях, несинхронно. Такого эффекта в полном его объеме может достичь лишь очень опытный танцор, добившийся высокой степени автоматизма движений или, выражаясь в гурджиевской терминологии - при автономной работе двигательного центра с его собственной энергией.
Аналогичные упражнения, направленные на автономизацию двигательного центра, есть в каратэ. Например, человеку, исполняющему кату, время от времени называют какие-нибудь числа, которые тот должен последовательно перемножать. При этом нельзя ошибаться в движениях. Здесь происходит communication breakdown между умом и телом, интеллектуальным центром и двигательным - оба должны работать в самостоятельном режиме: интеллектуальный - считать, двигательный - координировать движения в соответствии с заданным алгоритмом.
Низкая стойка бхарат-натьяма смещает центр тяжести тела в пупок, который одновременно становится опорой глубокого дыхания. Это, собственно говоря, есть основная шаманская позиция. А также ключевая стойка в каратэ и кун-фу. Она дает расширенное ощущение физического тела, раскрывает его "генную память". Таким образом происходит высвобождение инстинктов и одновременно дисциплинирование тела в его физиологической совокупности.
XVIII. 4. Алхимия дао. Продолжала действовать и моя йоговская группа, стартовавшая некогда в "Автотрансе", а затем перебравшаяся в Институт повышения квалификации руководящих работников - небольшое научно-исследовательское учреждение, где проводились всевозможные психологические исследования и проходили психотренинг ("вырабатывали командный голоос") разного рода начальники, от производственных до партийных, которых натаскивали специальные инструкторы. Эти-то инструкторы и составляли основной костяк моей группы, плюс несколько человек со стороны - остатки "Автотранса" и отдельные знакомые. Трехэтажный особняк института находился в центре города, рядом с телецентром. Здесь, помимо обширного зала для занятий, имелась сауна, где можно было, при желании, даже выпить и закусить.
Сауна стала неизбежной составляющей наших занятий. Иногда мы отмечали здесь дни рождения и престольные праздники, типа равноденствий и солнцестояний. В таких случаях наши мероприятия обретали характер античных сисситий. Однажды на одной из таких сисситий в качестве музыкантов выступали кришнаиты, которых привел с собой Мярт - к тому времени уже получивший брахманскую инициацию и читавший Упанишады на санскрите без словаря. Надо сказать, было очень приятно париться под киртан, а потом, полуразвалившись в банном кресле, наливать белую под прасадные маринады. Сами вайшнавы, разумеется, в рот ничего спиртного не брали. Парадоксальным образом за них за всех выпил даос Иво - старый приятель Мярта, игравший в кришнаитском бэнде на мриданге.
Главной целью своей жизни Иво ставил получение пилюли бессмертия, а говоря более предметно, он полагал выплавить ее в собственном теле - как то предписывали