большую часть времени тратя на мистические штудии и разного рода запредельные практики. Он жил в пригороде Пярну и еще в советское время построил у себя рядом с домом магическую пирамиду, привлекавшую "посвященных". Последних, учитывая малось Эстонии, было не очень много. Аудиторию аарманских перформансов составляли, в основном, продвинутые представители национальной интеллигенции.
К нам в санаторий Аарма прибыл на лекцию, которую ему частным образом организовала супруга Мати. В двух шагах от нашего бунгало, на крыльце одного из дачных домиков, восседал мэтр, а на травке перед ним расположились полукругом еще человек двадцать. На этот раз старый мистик гонял телеги в основном о том, как он до войны оттягивался в Европе:
- Между прочим, правильно курить трубку я научился в Англии, - бросал он мяч публике, - а вино пить - во Франции.
Аудитория охала.
- У меня был друг - владелец винных заводов, так что мы с ним продегустировали очень много разных сортов, и для каждого был предусмотрен свой температурный режим и даже особая форма бокала!
Да, это вам не щи лаптем!..
- Однажды, - продолжал Аарма, - этот мой приятель решил построить новый фабричный корпус. Я ему говорю: "По законам геомантии строение нужно расположить с запада на восток". А архитектор уже заложил фундамент с севера на юг. Я говорю: "Так фабрика прибыли приносить не будет, это - контр-продуктивная ориентация". Они меня не слушают. Построили. Проходит какое-то время. Прибыли, действительно, нет. Я говорю: "Видите?" Мой приятель меня спрашивает: "Что делать"? Я говорю: "Перестраивайте!" Ну, делать нечего: взяли - перестроили. И тут же все заработало, пошла прибыль! Все дело в том, что под фабрикой проходил энергетический поток, и поэтому было очень важно, как пространственно расположены рабочие места. Если работник стоит поперек канала, то у него блокируется работоспособность, ухудшается координация, в продукцию идет негативный, удручающий импульс, и она не раскупается. Если же положение работника соответствует нормам геомантии, то, напротив, производительность труда увеличивается, продукция получает позитивный импульс и уходит на ура.
Народ балдел. Мы тоже. Талант артиста - большое дело.
XIX. 2. Пярнуский театр. Каждое утро мы ходили в город. Ирина - в пансионат, на репетицию к "Лотосу", я - в драмтеар, на тренировку. По просьбе Велло и Мати я занялся с местной театральной труппой тай-чи-чуанем - для общего развития актерской пластики. Я разработал практический метод быстрого и эффективного обучения длинной формы небесного бокса из 108 позиций, причем - как в прямом, так и зеркальном исполнении. Особенность моего метода состояла в следующем.
Обычно, изучая боевые искусства, люди акцентируют стойки и позы. А потом, исполняя кату или сет, как бы переходят от одной статической позы к другой. Я же сделал упор на движении. Мне удалось вычленить в тай-чи несколько ключевых движений - в основном круговых, для рук, ног и корпуса, - комбинируя которые можно плавно переходить от одной "боксерской" позиции к другой, и так прогонять весь цикл, практически, в любом направлении: вперед, назад, вдоль и поперек. Главное - научиться двигать разными конечностями в противоположных направлениях. Например, левая рука вращается против часовой стрелки, правая - по. Потом - в обратном направлении, на разных скоростях, с дополнительным вращением ладоней, движением пальцев, ног, ступней, корпуса, головы, с периодической переменой направления движений. Четко расписанная стереометрия движений позволяет быстро узнавать в сете те или иные элементарные фигуры и их комбинации. Например, мы выучили, как я уже говорил, длинную форму небесного бокса из 108 фигур - причем в прямом и зеркальном варианте - всего за десять занятий, по полтора часа каждое.
Одна из особенностей Пярнуского драмтеатра состояла в том, что он никогда не гастролировал в летние месяцы. В течение всего пляжного сезона труппа каждый вечер исправно выходила на родную сцену. При неизбежно переполненном зале, который на 90% состоял из отдыхавшей в Пярну столичной публики. Дамы и господа из московских салонов ни слова не понимали по-эстонски, на котором шли все представления - от драм до водевилей местных авторов, однако это никому не представляло неудобства. Ведь в театр народ шел не на спектакль, а просто потому, что в маленьком Пярну некуда было больше податься культурному человеку после проведенного в шезлонге дня. А тут - и развлечься можно под музыку, и гардеробы показать, и в уютном буфете пива попить. Одним словом, на лето Пярнуский театр превращался в русский клуб с туземной развлекательной программой. Просто так достать туда билет было крайне непросто. Особенно - на премьеры. Можете себе представить аншлаг, когда стало известно, что здесь будет выступать группа индийского танца из Москвы!
XIX. 3. Show must go on! Мати познакомил Ирину со своим коллегой - тоже йогом, но не из театра, и даже не из Пярну. Это был парторг одного из таллинских предприятий, отдававший йоге больше времени, чем предприятию и партии. К сожалению, я напрочь забыл его имя, но, думаю, многие жители города помнят человека со змеей, выступавшего в 70-80 годы в таллинских клубах и на танцполщадках. Я помнил этот персонаж еще по "Прийтсу" - клубу пожарников у Вируских ворот, где в студенческие годы мне приходилось играть на танцах в качестве клавишника рок-группы "Пилигримы". Йог вышел на сцену в набедренной повязке, огромном тюрбане и с питоном на шее, а потом начал демонстрировать под восточную музыку эффектные позы хатха-йоги: стойку на голове с ногами в лотосе (заплетены восьмеркой), закладывание обеих ног за шею, стояние на одной ноге с другой на шее и т. д. В это время дрессированный гад ползал по телу хозяина аки древний змий по райскому древу познания добра и зла.
Ирине, как специалисту по индийским танцам, Йог-парторг предложил долю в своем шоу-бизнесе. Как секретарь парторганизации, он имел возможность, задействуя свои каналы, выступать не только в клубах и домах культуры, но и на корпоративных пьянках, причем - за хорошие деньги и при полной крыше. Ира своими танцами должна была расширить репертуар ориентального шоу, привнеся в него элемент культурной аутентичности и новой добавленной стоимости. Надо сказать, ей это удалось. Перформансы стали разнообразнее, ярче, музыкальнее. Одновременно - безумнее. Схема представлений была такова. Сначала Ирина выходила со своей танцевальной программой. Затем появлялся Йог-парторг - со змеей, в повязке и тюрбане. Он закручивался в узлы, используя земноводное в качестве особого эротогенного инструмента и сыпля шутками по поводу и без, иногда - сальными. Кульминацией всего перформанса был интерактивный обход публиики вместе со змеей - чтобы каждый мог потрогать гада собственными руками.
Для особых случаев была заготовлена третья часть перформанса. Артист, сменив набедренную повязку на костюм с галстуком, возвращался в зал и садился за стол уже как парторг, но при этом продолжал стебатся, принимая смешные позы. На одной из номенклатурных пьянок он дошел до того, что стоял на столе на руках, головой вниз, активно стуча пятками и истошно крича - пока у него не выпал из кармана партбилет и какой-то коллега не вставил его ему в зубы. Это был апофеоз мистического коммунизма, бастионы которого в астрале так рвался защищать гуру Варавера. В конце концов, бедную змею так затрогали, что она, не выдержав стресса, отдала концы, и шоу развалилось.
Мати, наглядевшись на своего приятеля-парторга, тоже, видимо, решил попытать счастья на альтернативной сцене. Но уже - во всесоюзном масштабе. Он, действительно, очень скоро выработал совершенно немыслимую гибкость, занимаясь физическими упражнениями по четыре часа в день, а потом - и по шесть. Мати ушел из театра и даже от жены и начал вести образ жизни бродячего факира. Он устраивал себе какие-то немыслимые выступления в глубинах России, вплоть до Северного Урала и дальше, собирая переполненные залы местных ДК и лекториев. Время от времени Мати появлялся в Таллине и делился впечатлениями. Он рассказывал, что в процессе своих туров встретил в каком-то заброшенном восточноказахстанском промышленном городишке некого литовца, застрявшего по жизни в той дыре, но оказавшегося при этом истинным тайновидцем с открытыми чакрами. "Весь мир - иноформация", - такова была ошеломляющая истина, высказанная балтийским гуру и поразившая Мати до корней волос, до мозга костей. Еще Мати рассказывал, что ему отбоя не стало от женщин. Особенно - в России. Практически после всех представлений с ним пытаются познакомиться всевозможные мистические особы, подчас откровенно спрашивая, не мешает ли йоге секс и не неужна ли самому мастеру на ночь женщина, хотя бы - по чисто медицинским соображениям?
Головокружение от успехов, видимо, на пользу Мати не пошло. Он все больше истощался, худел прямо на глазах. Однажды он зашел к Ирине, попросил чего-нибудь поесть, йогически строго кошерного. Обнаружив на кухне трехлитровую банку деревенского меда, он в течение считанных минут буквально опустошил ее. После чего отправился в туалет и вытошнил все съеденное назад. "Вот теперь я прочистил каналы, можно и позаниматься!" И Мати отправился, с горящими глазами, упражняться в асанах - часов на шесть. Его психическая кондиция, откровенно говоря, напоминала мне йога Пашу - того самого, что сражался с привидениями на пярнуском взморье. И я вспомнил золотые слова старого душанбинского мастера Анатолия Игнатьевича Мерзлякова: "В йоге как? Не знаешь броду - не лезь в воду!"
Психотические эксцессы на почве йоги Рам объяснял следующим образом. Систематические и, тем более, продолжительные занятия хатха-йогой повышают внутренний стресс организма, усиливают кровообращение и обмен веществ. Этот стресс одновременно является средством выявления слабых мест в организме и нервной системе. В наиболее слабых местах жизненной цепи человека могут пробить болезни, развиться патологии. Для