теперь должен.
— Ну, полковник! Ну, хитрец! — Дюпре восхищенно покачал головой.
— Мне об этом уже говорили, капитан в отставке Алан Дюпре.
— 7-й, выхожу на заданную траекторию. Цель слева по курсу. Выпускаю пчел, —отрапортовала Лиза и вышла из пике. От подвески ее когга аккуратно отделилисьдве ракеты с боеголовками, начиненными наноботами радиоразведки, и умчались кцели.
— Понял 16-й. До прояснения обстановки действует паттерн 3. Если на объектеотсутствуют нонкомбатанты, переходите к первому паттерну и запроситедополнительные инструкции.
— Принято, — подтвердила Лиза.
Дюпре стоял, упершись руками в кафедру и ждал, пока под его тяжелым взглядомкласс затихнет. Ждать ему пришлось недолго.
— Я Алан Дюпре, — представился он, — Вы класс, сформированный из детеймигрантов. Я буду преподавать вам то же, что и миррским ученикам, но болееуглубленно, поскольку вы пропустили начальную школу. Я буду учить вас думать.Зачем? Потому что мне за это очень хорошо платят. Кто платит? Наше государство.Почему наше государство так много мне платит? Потому что оно во мне сильнонуждается. Почему Мирра так сильно нуждается в преподавателях "основ социальнойэтики и рационального мышления"? Потому, что у нас демократия. Демократияозначает власть народа. И в этом вся проблема. Народ вполне может бытьбезграмотен, ленив и фанатичен. Народ может ошибаться. Доверить такому народувласть все равно, что доверить обезьяне плазменную гранату — может она и неподорвет себя или окружающих, но лучше обойтись без подобных экспериментов. УМирры сильнейшая армия в галактике. У нас мощнейшая экономика. Самые передовыетехнологии. Это вам не граната. Это транспространственная ракета с боеголовкойиз антиматерии. И наше государство не хочет, чтобы на кнопке запускающей этуракету лежал заскорузлый палец обезьяны. Или какого-нибудь идиота, за которогопроголосовало большинство недалеко ушедших от обезьян. Как этого избежать?Отказаться от демократии, отдав безвозвратно власть достойным и надеяться на ихдобросовестность и неподкупность? А кто сказал, что эти достойные инеподкупные, получив неограниченную власть, не перестанут быть ими? И что тогдаделать? Власть это как оружие — ее легко отдать в чужие руки, но забрать потомназад крайне сложно. В особенности, если у тебя самого оружия уже нет.
— Очень странно слышать подобное от учителя на планете, которой больше сотнилет правил диктатор. Тем более что навязанная им с помощью насилия и вопрекиволе народа безжалостная политическая система действует до сих пор. Иначе бы мыздесь не сидели, — Лиза Сивот обворожительно улыбнулась замолчавшему учителю иостальным ученикам, с нескрываемым почтением уставившимся на посмевшую осадитьсамого Дюпре, о суровом нраве которого шепотом рассказывали байкистаршеклассники, — Или я не права? Вы что передумали и теперь считаете, чтонастоящая демократия все-таки лучше миррской пародии на нее и так называемыйоснователь ошибался?
Дюпре сосчитал про себя до десяти и улыбнулся в ответ.
— Отличный вопрос, — согласился он, — У тех, кто знает, как на Мирре возникла"новая система" и имеет перед глазами пример ее основателя, может создатьсявпечатление, что наиболее прямой путь к процветанию это вручить неограниченнуювласть какому-нибудь подходящему человеку. Если это сработало у нас, то почемубы подобному не сработать и в других государствах галактики? Однако все имеетсвою цену. С какого именно события на Мирре началась революция? Роберт?
— Со взрыва террористами гигазвездолета "Антарес" во время проходившей на немдетской олимпиады.
— Верно. Этот взрыв устроенный террористами из братства истинно верующихавахитов взорвал и политическую систему Мирры. В то время мы мало отличались отСодружества. Более того мы двигались в его авангарде гордо неся над головойстяги псевдогуманизма, политкорректности и прочей утопической и опасной дряни.На планете вовсю свирепствовала позитивная дискриминация, а любым сомневающимсяполитики и традиционно леволиберальная пресса затыкали рот и подвергалиостракизму. Мигранты из бедных стран, прибывающие бесконтрольно в огромныхколичествах. Этническая преступность. Религиозные фанатики готовые убиватьвсякого кто с ними не согласен и звучащие параллельно заклинания онедопустимости критики любой религии, поскольку это, видите ли, задеваетчувства верующих. Погромы и грабежи, которые нельзя называть погромами играбежами, поскольку в них участвовали национальные меньшинства. Никакойвозможности прямо и честно говорить об этих проблемах не заработав клеймонациста, расиста или шовиниста. И растущее подспудно недовольство коренногонаселения. Недовольство, выливающееся периодически в омерзительные нацистскиевыходки и угрожающее привести к власти самых отвратительных маргиналов,поскольку только нациствующие изгои не боялись тогда запятнать свою репутацию,открыто выступая против бесконтрольной иммиграции, свободы вероисповедания дажедля чудовищно агрессивных и мракобесных религий и позитивной дискриминации,которая делала коренное население людьми второго сорта. Предприниматели,бегущие из страны, так как зарабатывать деньги стало позорным, а вести бизнеснерентабельным из-за огромных налогов. Безработица. Экономические кризисы,следующие один за другим. Клокочущий котел, у которого перекрыты всепредохранительные клапаны. Рано или поздно он должен был взорваться. Нужен быллишь повод. И таким поводом стала гибель тысяч детей от рук религиозныхфанатиков. Мирра тогда балансировала на краю пропасти, рискуя рухнуть в нее истать еще одним государством, в котором нацизм закрутит свою кровавуюмясорубку. Но этого не произошло. Бывший военный, а впоследствии успешныйученый-физик и независимый сетевой журналист, пробудивший своими статьями уобщества здравый смысл и самоуважение, не допустил этого. Человек известный вамтеперь как основатель. Когда по всей Мирре начались погромы мигрантов, когдаармия, брошенная на подавление беспорядков, отказалась подчиняться политикам —люди пришли к нему. Как ученый с мировым именем он пользовался уважениеминтеллектуалов. Его любили армейские, помня, что он бывший офицер спецназа икавалер ордена мужества полученного за спасение заложников во время Салимскогоинцидента. Его обожал народ за его публикации, которые, несмотря на тотальныйбойкот в прессе, сотнями миллионов расходились по сети. Ему симпатизировалипредприниматели, снова обретающие самоуважение благодаря его статьям,разъясняющим, что в стремлении к обогащению нет ничего постыдного. Все этооснователь. Однако история имеет свойство повторяться. И это многому можетнаучить. Вспомните президента Кусами из системы Мидори. В частных беседахКусами отдавал должное основателю и восхвалял миррскую "новую систему". Называлсебя его последователем. Так кем же он был? Этот Кусами? Он был бывшим военным.Как и основатель. Он был преподавателем математики и имел докторскую степень.Фактически его тоже можно назвать ученым, как и основателя. Он, как иоснователь, выступал против засилья политкорректности. Кусами, как иоснователю, обожающий его народ вручил неограниченные полномочия. Все вы вкурсе, чем это закончилось. Одним из самых чудовищных геноцидов за всю историюгалактики. А потом показательным судом и казнью всех причастных к организацииэтого геноцида. Так что раз на раз не приходится. Это как револьверная рулетка.Можно сорвать куш, а можно вышибить себе мозги. И последнее с гораздо большейвероятностью — патронов в барабане много, а голова у вас одна. Потому-то, передтем как делать поспешные выводы о пользе диктатуры, весьма полезно прислушатьсяк мнению самого основателя. Дюпре взмахнул рукой, и перед классом повисла ввоздухе переливающаяся голографическим огнем цитата:
"Только после восстановления на Мирре избирательного права и передачи мнойполномочий переходному совету я смог вздохнуть спокойно. Неограниченная властьэто страшный наркотик для любого человека. А полагаться лишь на силу воли ипорядочность наркомана занятие опасное и неблагодарное. Уж я-то знаю, о чем яговорю"
Повинуясь жесту учителя буквы медленно растаяли.
— Это основатель заявил во время официальной пресс-конференции посвященной егоотставке. А вот эта аудиозапись была сделана уже в гораздо более приватнойобстановке, — Дюпре улыбнулся. Шевельнул рукой. И аудиторию заполнил чутьхриплый исполненный иронии голос:
" Понимаешь, Эрл… Я не горел желанием возглавлять переворот и становитьсядиктатором отнюдь не потому, что я не люблю власть. Признаться, я всегда вмечтах видел себя кровожадным тираном и просто млел, представляя как по моемуприказу расстреливают, как минимум моего бывшего соседа по пригороду, которыйгодами изводил меня, играя во дворе своего дома на электроскрипке. Но естьдревняя поговорка, которая гласит, что получить абсолютную власть над народомэто все равно, что оседлать тигра. Сделать это можно, но слезть с него потомнельзя — разъяренный тигр сожрет наездника. Конечно в прошлом многим скачущимна тиграх удавалось умереть собственной смертью до того как тигр сбрасывал ихсо своей спины и впивался им в горло клыками, но средняя продолжительностьжизни на Мирре была увы уже слишком велика для подобного счастливого исхода. Вобщем, у меня просто не было другого выхода. Я возглавил восстание потому, чтоиначе бы меня уничтожили. И я создал новую систему правления потому, что этобыла единственная возможность слезть со спины тигра живым и не испытывая совсемуж непреодолимого отвращения к самому себе. Жаль, конечно, что эта новаясистема оказалась абсолютно несовместима с расстрелами музыкантов-любителей, новсем нам иногда приходится от чего-нибудь отказываться ради достижения основнойцели"
— Важно понимать, — продолжил Дюпре после того как в классе затих смех, — ЧтоМирра это исключение подтверждающее правило. Представьте себеальпинистов-старателей спускающихся по отвесной скале вниз. И вот один из нихсорвался. Он упал, за секунды пролетев расстояние, на преодоление которого