время уже известно почему. Они воздействуют на лимбическую систему, вызываяторможение отделов головного мозга, участвующих в формировании чувства боли. Иникакой романтической мистики. Одна сухая наука. Именно так работают ученые —оставляют лишь то, что экспериментально доказало свою эффективность, отрезаяострой бритвой все лишнее и бесполезное. И у этой бритвы есть имя. Ее зовутбритвой Оккама — принцип, согласно которому если некоторые явления могут бытьобъяснены в рамках нескольких теорий, то всегда следует предпочитать наиболеепростую из них. Если иголки без всего этого мистического бреда работают ничутьне хуже чем с ним, то он не нужен. Это третий столп, на котором покоится всездание науки. Когда великий полководец Наполеон спросил знаменитого ученогоПраземли Лапласа, почему в его астрономическом трактате нигде не говорится отворце, тот ответил: "Я не нуждался в этой гипотезе". Великолепный примерприменения бритвы Оккама.
— Но… — попытался возразить один из учеников, чьи родители были оченьрелигиозны, и чья вера в Красного Дракона была абсолютно непоколебима, — однакоДюпре жестко прервал его.
— Об этом мы поговорим на одном из следующих уроков. А пока коротко подведемитоги. Избиратели должны отдавать себе отчет в том, к чему приведет то или иноеих решение во время выборов или референдума. Единственным работающим методомпрогнозирования является научный. Тот, кто в прогнозировании будущего опираетсяне научный метод, а на всякую мистическую или псевдонаучную ерунду неадекватени опасен. Опасен так же как врач вздумавший лечить больного не медицинскимиметодами, а шаманскими плясками или молитвами. Опасен как архитектор, строящийдом, основываясь не на знаниях, приобретенных в университете, а на откровенияхниспосланных ему духами предков. Опасен как избиратель, считающий, чторегулировать общественные процессы для повышения благосостояния населенияследует не на основании данных социологии, эволюционной психологии, нейрологии,этологии, экономики, статистики и множества других серьезных наук, а исходя изкаких-то маловразумительных постулатов, которые он извлек, скажем, из ветхогосборника мифов скотоводческих племен многотысячелетней давности. И также какчеловеку, не имеющему медицинского образования, запрещено заниматься лечениембольных. Также как архитектору, не получившему диплом или больному шизофрениейи потому частенько навещаемому духами, запрещено строить дома. Так и гражданинуМирры недостаточно умному для того, для того чтобы сдать тест по моему предметуи признать научный подход единственно верным, никогда не получить полноценныйгражданский доступ и высокий выборной коэффициент. Его голос будет составлятьсотенные доли от голоса гражданина с полным гражданским доступом. Если подобноеполитическое устройство Мирры кому-то не нравится, — Дюпре пристально посмотрелна Лизу, — то у него всего два выхода. Попытаться поднять мятеж и иметь дело снашей армией. Или покинуть Мирру. Мы никого не держим силой и никого не тащимпринудительно в наше государство. Но это наш дом и здесь действуют нашиправила. На сегодня все. Урок окончен. Домашнее задание получите по сети, — недожидаясь ответа, Дюпре стремительно покинул класс.
Зуммер системы наведения когга подал сигнал, что ракеты вышли на дистанциюсканирования. Боеголовка первой лопнула и наноботы разлетелись во все сторонысловно пух одуванчика, накрыв бункер противоракетной обороны, захваченныйтеррористами, приемным куполом. Вторая ракета взорвалась прямо над бункером,ударив по нему волной излучения. Наноботы принялись жадно ловить ее отражение,создавая и транслируя трехмерную картинку происходящего внутри, пытаясьпараллельно взломать киберзащиту бункера.
В столовой школы было шумно. Несколько учениц иммигрантского класса Дюпреуселись за один из столиков в углу и бурно обсуждали только что прошедший урок.
— Симпатичный? — Лиза зацепила с тарелки креветку и отправила в рот. Пожевала ипроглотила, — остальные девочки терпеливо ждали ее приговора, — Да никакой онне симпатичный, этот Дюпре! Просто упивающийся своей властью тиран! Упырь! Даи… — тень упала на ее тарелку, и Лиза подняла голову.
Перед столиком стоял парень. Старшеклассник Виал Салаз. Очень красивый. Онаобратила на него внимание еще тогда, когда впервые переступила порог своейновой школы и с тех пор частенько любовалась им украдкой.
— Лиза? — улыбнулся Виал, — ты Лиза Сивот, так ведь? Кажется, я с тобой в однойгруппе по практическим занятиям. Дюпре сказал, чтобы я показал тебеэмо-тренажеры. У тебя сейчас время есть?
— Конечно! — тут же подтвердила Лиза, ослепительно улыбаясь в ответ и отметивкраем глаза завистливо-восхищенные взгляды других девчонок.
— Итак, — начал Дюпре едва ученики расселись по местам, — На прошлых занятияхмы уже выяснили, что давать власть в руки малосведущим людям, которые невладеют обширными научными познаниями, нельзя. Большинство избирателейнекомпетентно, поскольку ничего не смыслит в управлении, никогда не занималоруководящих постов и не обучалось менеджменту. Поэтому допускать их к участию ввыборах и позволять им определять политику государства, было бы крайне глупо.Верно? Кто не согласен?
Школьники молчали, переглядываясь между собой.
— Неверно! — разорвал повисшую тишину громкий голос Лизы.
— Вот как? — вскинул брови Дюпре, — И почему?
— Скажите, вам нравится певец Иоганн Монк? — хитро прищурившись,поинтересовалась ученица.
— Понятия не имею, кто это, — пожал плечами Дюпре.
— Вы позволите? — Лиза достала свой найзер.
Дюпре сделал приглашающий жест. Лиза отдала мысленную команду, и классзаполнила какофония индустриальных звуков, перемежаемая жуткими воплями,напоминающими обезьяньи.
— Хватит, пожалуй, — заявил учитель, не выдержав и десяти секунд, — Давно я неслышал ничего более ужасающего. Даже боевой клич аграджей, самого кровожадногоклана мирджальских вольных, не идет с этим ни в какое сравнение. А он тоже,мягко говоря, не услаждает слух.
— Скажите, а вы имеете музыкальное образование? — вкрадчиво осведомиласьдевушка.
— Нет, — улыбаясь, ответил Дюпре.
— Может вы были ранее известным продюсером, певцом, звукорежиссером,музыкальным критиком или еще кем-нибудь профессионально связанным с музыкой?
— Не был, — покачал Дюпре головой.
— Так какое же вы тогда имеете право рассуждать о том, хорош этот певец илинет?! — выпалила Лиза, — Вы же абсолютно некомпетентны в этой области! И вы такдолго убеждали нас, что некомпетентным людям нечего лезть не в свою область.Что именно поэтому большинство людей недостойны голосовать, а когда этокоснулось лично вас тут же забыли про свои утверждения. Как-то нехорошополучается. Вы не находите?
— Нахожу, — спокойно ответил Дюпре, — Я нахожу, — повысил он голос, обращаясьуже ко всему классу, — что Лиза абсолютно права. Я не должен быть музыкантом,чтобы оценивать нравится или не нравится мне тот или иной певец. Я не долженбыть писателем или литературным критиком, чтобы получить право говорить, чтовот эта книга мне не нравится, а вот прекрасна. Мне не нужно быть конструкторомавтомобилей, чтобы говорить, что "Кулан" это железный ящик кое-как набитыйкорявыми деталями, а сидя за рулем "Дайкири", я испытываю истинное наслаждение.И все это мне не нужно потому, что я потребитель, я плачу деньги, и я решаю,что хорошо для меня, а что плохо.
— Вы… — Лиза ошарашенно уставилась на учителя, — Вы же сами вот уже несколькозанятий доказываете, что некомпетентных избирателей необходимо лишатьизбирательного права!
— Доказываю, — невозмутимо согласился Дюпре, — И буду продолжать это делать.
— Но… — озадаченная ученица обернулась к классу, как бы призывая другихучеников в свидетели.
— Тебе видится какое-то противоречие между тем, что я говорил ранее и тем, чтосказал сегодня? — невинно осведомился Дюпре.
— А от вас оно ускользает? — парировала школьница.
— Оно не может от меня ускользать, поскольку никакого противоречия здесь нет, —Дюпре помолчал, — Скажи, Лиза, ты умеешь пользоваться своим найзером и искиномв нем?
— Разумеется. А что у вас есть какие-то сомнения по этому поводу?
— Ни в коей мере. Но вот смогла бы ты сама создать подобный найзер с нуля изапрограммировать его искина?
— Нет. Но я и автомобиль не могу сама разработать и собрать, что не мешает мнена нем ездить.
— Рад, что ты мгновенно уловила мою мысль, — улыбнулся Дюпре, — Объем познанийнеобходимый для эксплуатации чего-либо, как правило, может быть намного меньшетого, который необходим для создания этого самого чего-либо. В кибернетике естьтермин "черный ящик" — это такой прибор внутреннее устройство, которого мы незнаем, но нам и не нужно. Мы отдаем ему команды на входе, а на выходе получаемнужный результат. Вот как с твоим найзером, или телевизором, или автомобилем.Чтобы ими пользоваться, не нужно знать, как они устроены. Достаточно знатьграницы их возможностей. Отдавать себе отчет в том, сколько будет стоитьрасширение этих границ, если оно вообще возможно. И готовы ли вы заплатить заэти дополнительные возможности соответствующую цену. А платить ее приходитсявсегда, поскольку ресурсы всегда ограничены. И ресурсы государства разумеетсятоже. Избиратели хотят по бесплатному развлекательному комплексу в каждомгороде, финансирование которого осуществляется за счет государства? Да,пожалуйста! Вот только чтобы добыть на это деньги государство либо повыситналоги, либо сократит свои расходы в другой области. Да, вы получите свойразвлекательный комплекс, но не досчитаетесь государственной школы, больницыили еще чего-нибудь в том же духе. Тут нечему удивляться — все имеет свою цену.Многие, однако, удивляются. На Мирре такие удивляющиеся просто не получат правоголосовать. Люди, не осознающие последствий своих поступков и возможностейсистем на которые они хотят влиять, недееспособны. Точно также человек,считающий что автомобиль может проезжать сквозь стены никогда не получит