- Наслышан от Анатолия Андреевича о вашей идее зонирования, и вот проворачиваю сии жернова у себя в мозгах, — сказал секретарь парткома.
Сергею сделалось неловко: разбитый личным горем Ступаков нашел время наведаться в партком, рассказал о замыслах Алтунина - а сам Алтунин не удосужился. Однако в голосе секретаря парткома не звучало упрека. Слышалось совсем другое: увлеченность зонированием.
- Идея ваша интересная, — сказал он одобрительно.
- Какая же она моя... — начал было Сергей, но Андриасов прервал его.
- Знаю. Она подсказана решениями партсъезда, но вы все-таки не прибедняйтесь. Богу - богово, кесарю - кесарево.
- А если коллегия все же не примет моего предложения?
- Может и не принять. Вы хотели бы, чтоб так вот, сразу и приняли?
- Разумеется.
Оба рассмеялись, понимая, насколько завышены претензии Алтунина: серьезные дела с налету не делаются.
- Предвижу резкие возражения, — признался Алтунин.
- Ну, не без того, — согласился Андриасов. — Странно было бы, если бы обошлось без возражений.
- Почему странно?
- Не возражают только в тех случаях, когда никакой проблемы не существует. А если она существует, непременно возражают. И это очень хорошо: обязывает основательнее продумать все, а значит, избавляет нас иногда от серьезных промашек.
Андриасов словно бы все более воодушевлялся. И его состояние передалось Сергею, он почувствовал себя увереннее. Секретарь парткома - надежный союзник.
А тот уже давал практические советы:
- Если возражающие будут упирать на якобы недостаточную развитость Восточной Сибири по сравнению с Западной, бейте с плеча. Как ни бурно развивается индустрия Западной Сибири, а первенство по темпам роста промышленного производства во всей Российской Федерации принадлежит все же Восточно-сибирскому экономическому району! Тут вам и Красноярский край, и Читинская, Иркутская области, и такие автономные республики, как Тувинская, Бурятская...
Сергей совсем повеселел. Он был бесконечно благодарен Андриасову. Его ободряющее слово требовалось именно сейчас. Чтоб вернулась к Сергею уверенность в себе и в нужности задуманного. Теперь Алтунин не сомневался: если даже случится так, что его предложение не пройдет, решение будет неокончательным. Вот тогда-то он и пойдет в партком.
Очевидно, правильно, что первым туда пошел Анатолий Андреевич, а не Алтунин. Помощи нужно просить, когда она действительно необходима, а не заранее - «на всякий случай». Сперва сам, сам постарайся все обосновать, все аргументировать...
Появился наконец и министр - представительный мужчина лет шестидесяти пяти. Черный костюм, черный галстук, ослепительно-белая рубашка. Лицо сухое, резко очерченное, гладко выбритое.
Заговорил негромко. Голос был немного скрипуч. В зале сразу же наступила тишина.
Сергей напряженно вслушивался. О чем он говорит? О формальных и неформальных структурах.
Неформальная структура может служить экспериментальной базой для проверки вариаций формальных структур. Имеющийся опыт свидетельствует: чем сложнее задачи, стоящие перед управлением, тем труднее выбрать жесткую структуру. Поспешные, непродуманные реорганизации могут принести большой вред. Существующая структура имеет уже то преимущество, что она существует, функционирует. А всякая новая структура вначале обладает преимуществом лишь гипотетическим. Когда нововведение слишком трудно установить, это - верное доказательство того, что в нем нет необходимости...
Все недоуменно переглядывались: ведь речь как будто должна идти о перестройке всей системы управления, а министр, похоже, предостерегает от решительных шагов в этом направлений. Дескать, намотайте на ус, товарищи реформаторы: любая перестройка болезненна и требует больших затрат! На перестройки в системе управления можно идти только при серьезной необходимости, глубоких научных обоснованиях, когда эффективность очевидна.
Сергей опять с тоской подумал, что, может быть, не следует вылезать со своей концепцией. Не пройдет! Министр словно бы знал, что собирается предложить Алтунин, и предупреждал его.
Сергея всегда остро интересовало: как думают министры, люди крупного масштаба? Непостижимость мысли всегда завораживает.
И вот теперь министр говорил вроде бы диаметрально противоположное тому, ради чего они собрались.
Мол, лучше всего, если бы при перестройке не затрагивались ни министерства, ни ведомства, а формировались бы некие территориальные, межотраслевые органы. Опыт свидетельствует: как недооценка работы по своевременному совершенствованию структуры управления, так и переоценка ее не способствует улучшению управления.
Наверное, не один Алтунин находился в растерянности. По залу прошел шумок. Однако под строгим взглядом министра все снова мгновенно затихли. Его побаивались. Побаивались не только негромкого, спокойного голоса, а даже и взгляда.
- Все это я говорю не ради пустой игры в слова! — объявил министр. — Комиссия под председательством товарища Лядова рассмотрела все предложения по генеральной схеме. Я ознакомился с ними. Некоторые товарищи предлагают создавать объединения там, где это не диктуется ни техническими, ни экономическими соображениями. Сегодня им придется попотеть. Требую системного, доказательного подхода к обсуждаемому вопросу.
Поставив таким образом всех на лезвие бритвы, министр передал слово Лядову, а сам откинулся на спинку кресла и замер в такой позе. Его будто бы и не существовало больше в этом зале.
- Как видите, товарищи, — сказал Лядов со своей привычной располагающей улыбкой, — совершенствованием управления нужно тоже управлять, чем и будет сейчас заниматься наша комиссия. Товарищ Алтунин, начнем с вас. Первая буква алфавита - первое слово...
От неожиданности Сергей вздрогнул. Почувствовал, как натягивается кожа на скулах.
- Можно докладывать сидя, — разрешил Лядов, когда он поднялся. Но сидя Алтунин докладывать не умел и продолжал стоять, возвышаясь над столом во весь свой внушительный рост. Так он чувствовал себя уверенней.
Лядов, согнав улыбку с губ, счел нужным напомнить:
- Работа над генеральной схемой управления вчерне закончена. Мы укладываемся в сроки. К новому году все будет завершено. После утверждения схемы в Совете Министров сразу приступим к перестройке. Картину, которая в общем-то сложилась, искажают некоторые флуктуации. Но не говорить о них нельзя... Сергей Павлович, в своей докладной вы слабо аргументировали необходимость зонирования машиностроения. Как мы поняли из ваших доводов, необходимость зонирования вызвана тем, что основная масса дополнительных затрат, связанных с общесоюзной специализацией машиностроения Восточной зоны, вызвана повышенной загрузкой транспорта, определенным замедлением оборачиваемости оборотных средств, недостаточно полным учетом условий эксплуатации машин в восточных районах. Так?
- Именно так.
- Что вы имеете в виду, когда говорите о недостаточно полном учете условий эксплуатации машин в восточных районах? — Тон был почти враждебный, и Сергей догадался, почему: работа над генеральной схемой почти закончена, хоть сегодня отсылай в Совет Министров, а тут появляется Алтунин со своими предложениями, в общем-то имеющими косвенное отношение к совершенствованию структуры управления, и хочешь не хочешь - приходится его выслушивать, тратить драгоценное время. Флуктуация, искажающая стройную картину...
Почувствовав, что Лядов зол, Сергей оживился. И другие почувствовали злость Лядова. Скатерщиков вон улыбается во весь рот, почесывает свою лентообразную лысину. Опять Алтунин стоит один под ледяным ветром.
- Что я имею в виду? — переспросил Сергей, постепенно наливаясь яростной силой и уже не видя перед собой ни одного лица, кроме лица Лядова. — Я имею в виду наиболее рациональную отраслевую структуру машиностроения в Сибири и на Дальнем Востоке. Ради того и собрались, как понимаю: ради рациональной структуры. В восточных районах - уникальные минерально-сырьевые, лесные, водные ресурсы. Вот и нужно отдавать предпочтение выпуску таких машин там, на востоке, которые позволят взять эти богатства. Без потерь. Мы часто забываем, что машиностроение носит обслуживающий характер. Потому и нужно совершенствовать номенклатурную специализацию машиностроения районов Сибири и Дальнего Востока.
- У вас все? — Лядов даже не глядел в сторону Алтунина.
- Нет, не все. Когда я говорю о плохом учете условий эксплуатации машин, то имею в виду и вот что: условия эксплуатации на Востоке особые, жесткие - болота, мерзлота, низкие температуры воздуха, — а в конструкциях наших машин мы этого не учитываем. Должно существовать хотя бы одно производственное объединение, которое будет изготовлять машины, вполне приспособленные к тамошним условиям. Решать проблему освоения природных богатств, сосредоточенных на территории Сибирской равнины, с помощью существующей техники неэффективно! Разве я предлагаю что-нибудь, идущее вразрез с нашей стратегией? — Он оглянулся по сторонам, ища поддержки, но на него никто не смотрел. Все сидели, опустив головы. Слишком высокую ноту взял Алтунин!
- Продолжайте, — сухо сказал Лядов.
- На Востоке находится большая часть прогнозных запасов углей. По расчетам Сибирского энергетического института, уже в ближайшем будущем Сибирь сможет взять на себя поставку Западной зоне примерно семидесяти пяти процентов недостающего здесь минерального топлива. И цветная металлургия в перспективе должна развиваться преимущественно за счет новостроек восточных районов.
- На все нужны деньги, деньги! — воскликнул Лядов в крайнем раздражении. Упорство Алтунина вывело-таки его из себя.
- Деньги? Специалисты подсчитали: от зонирования машиностроения в восточных районах за десять лет можно достигнуть не менее пятидесяти трех миллиардов рублей экономии! Вот вам и деньги. Производственное объединение «Самородок» могло бы стать основой...
- Абсурд! — выкрикнул Скатерщиков, по-видимому, забыв, где находится. — Мы работаем на общесоюзную зону сбыта, на экспорт!