Лядов остановил его легким жестом:
- Очень хорошо. Но можем ли мы доверить ему целое производственное объединение? Названных вами качеств мало. Формированием рабочей силы пусть занимается отдел кадров.
Геннадий Александрович закурил сигаретку, затянулся несколько раз дымом и, раздавив ее о донце пепельницы, продолжал:
- Я хочу обратить внимание на более существенную сторону, которую приходится учитывать при таком назначении: умение руководителя устанавливать связи. Вы, Сергей Павлович, были генеральным директором и убедились, какое значение имеют устойчивые кооперированные связи, реальные экономические отношения между всеми предприятиями и организациями объединения. Сможет ли товарищ Мухин превратить новое объединение в единую хозяйственную систему, если до сих пор не смог наладить кооперированные связи для относительно небольшого завода, на котором он директорствует теперь?
Послышался сдержанный смешок. Не давая Алтунину раскрыть рта, Лядов объявил:
- Мы наметили другую кандидатуру: Виктора Михайловича Замкова. У Замкова достаточно широкий кругозор, чтобы охватить всю систему в целом. Он, как вам известно, в течение ряда лет занимался именно кооперированными связями, их укреплением, и ему не придется начинать с азов...
Сергею хотелось спросить: так почему же эти самые кооперированные связи, которыми в течение многих лет занимался Замков, самое неорганизованное дело во всей отрасли? Кому он помог их наладить? Когда я был директором объединения, даже слыхом не слыхал о товарище Замкове и не подозревал, что он занимается кооперированными связями. Сам выкручивался. До сих пор наибольшее зло - невыполнение кооперативных поставок. Горючими слезами плачем.
Но Сергей знал наперед, что последовало бы за таким его высказыванием. Лядов ответит: «Вашему объединению просто не требовалась помощь товарища Замкова, вы справлялись сами. Потому-то и возглавляете сейчас промышленное объединение, а Замкова мы хотим поставить на производственное».
- Замков провалит все дело! — сказал Алтунин, теряя выдержку. — Я категорически против этой кандидатуры. Возражаю...
Ему показалось, будто он остался в одиночестве. Что докажешь здесь, если Замков - выдвиженец заместителя министра, резерв номенклатуры министерства? Мухина члены коллегии знают слабо или вообще не знают. Мухин - директор плохонького завода и находится где-то за горами, за лесами. А Замков всем известен, у всех на виду.
Сергей понимал членов коллегии: их вела жесткая воля Геннадия Александровича и настойчиво, искусно подводила к нужному ему решению.
Однако дело несколько осложнилось. Первым заговорил Герасимов, начальник одного из функциональных управлений. Этот высокий, сухопарый человек всегда привлекал внимание Сергея своей смелостью и независимостью суждений. Герасимов, по-видимому, твердо помнил, что члены коллегии утверждены Советом Министров и что они, даже значась в совещательном органе при министре, несут солидную долю ответственности за положение дел в отрасли.
- Я плохо знаю товарища Мухина, которого предлагает товарищ Алтунин. — сказал он, — но что касается товарища Замкова, то эта кандидатура не кажется мне удачной.
Лядов, наверное, понимал: вступать в полемику с Герасимовым бесполезно. Пока не выскажется, отвечать на контрвопросы не станет. Геннадий Александрович слушал его терпеливо, хотя на скулах играли нервные желваки. А Герасимов развивал свое отношение к Замкову сжато, холодно, будто говорил не о живом человеке, а об отвлеченной величине. Тут была целая концепция, и Сергей внимательно вслушивался. Дескать, резерв резервом, а организация нового объединения да еще в Восточной Сибири - дело исключительное по своей важности. Личность хозяйственного руководителя в данном случае должна обладать выдающимися качествами. Во всяком случае, ему необходима сильная воля.
Лядов не стерпел, спросил:
- А откуда вы знаете, что Замков ею не обладает?
- Знаю, — буркнул Герасимов и не стал уточнять, пошел дальше: — Слепая сильная воля ничего, однако, не сделает. Нужна еще способность направлять деятельность других. А направлять можно лишь тогда, когда понимаешь, куда направлять. Вот тут-то - камень преткновения для Замкова... Не стоит рисковать.
Против Замкова стали дружно выступать и другие члены коллегии. Советовали поискать в резерве кого-нибудь получше. Говорили о необходимости ввести конкурсный порядок замещения вакантных руководящих должностей, об аттестациях. Завязался ожесточенный спор: какими параметрами измеряется качество руководства? О Замкове забыли.
Теперь курили все курящие. Окна были распахнуты настежь. Лица побагровели, налились сердитой тяжестью.
Каждый знал, разумеется: лучший руководитель - это тот, кто умеет при прочих равных условиях обеспечить более высокое качество организации системы управления. Но это было слишком абстрактно, теоретично, почти неуловимо. Может быть, главное - знать меру между пунктуальным и творческим исполнением?..
Кто-то седой, с усами, напоминающими кронциркуль, доказывал, отчаянно жестикулируя сухонькими руками, что нужно оценивать не только личные качества, но и результаты труда претендента на выдвижение. А где они, результаты труда Замкова? Методы управления не только применяются руководителями, но и формируют руководителей...
В спор Геннадий Александрович больше не влезал. Сидел, молчал выжидательно и наконец заулыбался.
Опять эта улыбочка: как у опытного шахматиста, расставляющего вам ловушки. Сейчас Лядов всех обезоружит каким-нибудь неожиданным поворотом.
Так и вышло.
- Мы затеяли спор, в котором истина родиться не может, — устало сказал Геннадий Александрович и раздавил в пепельнице очередной окурок. — Руководитель должен отличаться социальной чувствительностью? А кто против этого возражает? Должен. Он должен приумножать себя в своих подчиненных? Тоже верно. Быть эмоционально зрелым, коммуникабельным, уметь не соглашаться, не будучи неприятным, и так далее, до бесконечности. В нашем резерве на выдвижение, извините меня, ангелов не значится.
Члены коллегии тоже заулыбались, поняли: отвлеклись от существа вопроса.
- Конкурс - дело хорошее, — вел свою линию Лядов. — Но это - в будущем. А мы должны решать сегодня, сейчас: есть приказ министра о создании объединения, и кто-то должен заняться этим вплотную. Я лично убежден в одном: «успешным» руководителем может быть всякий при соответствующей ситуации. Универсальные черты хозяйственного руководителя выделить невозможно. Примеры? Да хотя бы тот же Сергей Павлович Алтунин! Вы помните, сколько было возражений при его выдвижении? Но мы со Ступаковым настояли. И не тужим. За короткий срок товарищ Алтунин вырос до руководителя промышленного объединения.
«Расставляет силки», — подумал Сергей. Ему было неприятно. Не любил, когда его публично нахваливают. К тому же нынешние комплименты Геннадия Александровича имели определенную подоплеку. Очень неприятно: встал бы и ушел. Да нельзя. Сиди и терзайся, щупай свои накалившиеся уши.
- Оценивать людей по результатам труда очень заманчиво, — рассуждал Геннадий Александрович. — Но какого труда? Эдак мы замкнем человека в порочный круг однотипных обязанностей. Такой метод, к сожалению, ничего не говорит о потенциальных возможностях работника. Я за то, чтобы провидеть в каждом «эффект будущего». А что касается товарища Замкова, то могу заявить без малейшего колебания: все мои решения он проводил в жизнь успешно.
Очень изящно сказано, по-лядовски.
- А от скольких ошибочных решений он вас уберег? Или у вас таковых не случалось? — спросил все тот же неугомонный Герасимов.
- Вам виднее, Герман Кузьмич, — мягко ответил Лядов. — Ставлю кандидатуру Замкова на голосование...
Каждый ход Геннадия Александровича был понятен Сергею. И в результатах он не обманулся: кандидатура Замкова прошла. Правда, едва-едва набрав нужное количество голосов. А все же прошла!
Алтунин мог бы подняться и объявить: «В таком случае я снимаю с себя ответственность за судьбу объединения». Но это же несерьезно. Ответственность за «Тайгу» все равно осталась бы при нем. Потому что он начальник главка. И еще потому, что это было его детище, воплощение его идеи, его программы. В огромном мероприятии издержки не исключались. Замков - одна из таких издержек. Ему подсунули пустышку.
Ни к чему рвать на себе тельняшку, ставить ультиматумы, Соберись с мыслями. Помнишь, чему учили в «школе министров»? «Труд руководителя предъявляет повышенные требования к нервно-психической сфере». А она у тебя совсем разболталась. Препятствия, конфликты - все это входит как составная часть в твою работу. В отличие от многих других профессий, в твоей деятельности большое место занимает элемент неопределенности. Не отвергай начисто интуицию. Отвергая ее на словах, ты всякий раз полагаешься на нее, и она порой выручает тебя. Интуиция, помноженная на опыт и на здравый смысл... Не без оснований ты полагаешь, что управленческая деятельность ближе все-таки к искусству. Наука не отвергает понятие: индивидуальное мастерство руководителя. А овладение мастерством - это уже искусство.
...Он сидел с полузакрытыми глазами, переполненный горечью. Думал и думал. И задал себе прямой вопрос: чем я жил последние месяцы? Чем? В памяти остался след от бесконечных заседаний, телефонных звонков, встреч с руководителями предприятий. Личное, бытовое словно бы прошло поверх сознания. Бывали с Кирой на каких-то банкетах, кого-то принимали, слушали какую-то оперу в Большом театре, было еще что-то очень нужное, но прочно забытое. Значит, не так уж и нужное тебе. Может быть, нужное Кире?
События выстроились в узкий пучок; и тот пучок - перевод подотрасли на новые формы управления. Из всей массы дел и событий Алтунин выделял именно историю с двумя производственными объединениями в Сибири. Она уже творится, эта история.
Если не так давно всем казалось, что перевод объединения «Самородок» на выпуск новой продукции займет не меньше двух лет, то Алтунин, призвав на помощь опытнейших экономистов, работников научно-исследовательских институтов, пришел к заключению: достаточно и восьми месяцев. Жесткий срок. Но по-другому нельзя. Он знал, что нельзя, и поражался благодушию тех, кто должен форсировать перестройку. Даже умнейший Лядов относился к этому с прохладцей: почему именно восемь месяцев? Зачем?