в тебе?
Артефакт ответил, не раздумывая:
— Вы подходите по ряду уникальных критериев.
— Это каких?
— Одарённость. Отсутствие социальной зависимости. И самый главный параметр — неподконтрольность судьбы.
— Что это значит? — завинтив краны, я добавил: — Мне нужно полотенце.
Рядом с зеркалом материализовался крючок с розовым махровым полотенцем.
— Вашу судьбу невозможно направлять и контролировать, — пояснил домоморф. — Поэтому вам не грозит вмешательство мойр.
— Каких ещё мойр? — вытираюсь полотенцем.
— Бессмертных, умеющих манипулировать нитями судьбы.
Этого ещё не хватало.
Беру на заметку простой факт — в этом мире отдельные граждане наделены сверхспособностями. Среди уникумов встречаются бессмертные… воздействующие на чужие судьбы. Фиг его знает, как это работает. Приму на веру, что работает. Колесо Сансары тоже не имеет научного объяснения, но я перерождаюсь уже не первую тысячу лет.
— Хорошо. Мою судьбу никто не смеет трогать. А при чём здесь ты?
— У меня нет объяснения, хозяин. Творцы заложили в меня установки, которым я подчиняюсь. Одна из этих установок гласит: владелец артефакта должен уметь сопротивляться мойрам. В этом городе есть только один человек с такими способностями.
— И как ты меня нашёл?
— Домоморфы чуют такое на расстоянии.
Выбираюсь из ванны с полотенцем на плече.
Топаю на второй этаж.
— Но ты же не знал, что я буду проходить по этой улице.
— Я отслеживал вектор.
— И?
— Перебрался в это место.
Дом-маньяк.
— Но какой в этом смысл? — за время моего отсутствия в комнате появился платяной шкаф. Я решил повесить туда рубашку и мятый пиджак. — Обладаю я этими способностями… и что?
— Я затрудняюсь ответить, — дом растерялся. — Мне положено иметь хозяина. А хозяину положено обладать независимой линией судьбы.
Здорово. Когда у Портоса спросили о причинах дуэли с Д’Артаньяном, он ответил: «Я дерусь, потому что дерусь». Объяснение полуразумного артефакта столь же содержательно.
— Ты знаешь, кто тебя сотворил?
В шкафу обнаруживаются деревянные плечики.
— Предтечи.
Закрыв дверцу шкафа, выхожу на балкон и вешаю полотенце на перила.
Возвращаюсь обратно.
— Давай на «ты», а?
— Как будет угодно, — соглашается домоморф.
— У тебя есть имя?
— Ты можешь его придумать.
Заваливаюсь на кровать.
— Меня зовут… Сергеем. А тебя я нарекаю Бродягой.
— Принято, — ответил Бродяга.
Вентилятор шелестел, гоняя воздух по комнате. Жаль, что в этом мире не придумали кондиционеры, устало подумал я. Зато не в Сибири воскрес. И не в нищебродской Индии, что тоже радует.
— Что это за город? — спросил я у Бродяги.
— Фазис, — последовал уверенный ответ.
Наверное, мне стоило бы проявлять осторожность с артефактом. Я ничего не знаю о машинах, созданных Предтечами. Да и машины ли это? По идее, я живу в городе, названия которого не знаю. С другой стороны… Домоморф признал меня хозяином. И теперь обязан подчиняться.
Фазис.
Я никогда не слышал о таком месте в старой России. Что же до моих ранних перерождений… Вроде бы имелось похожее поселение в Колхиде. А это как бы территория современной Грузии и нескольких турецких вилайетов. Значит, я был прав. Неведомая сила забросила меня на черноморское побережье.
— Это Россия? — уточнил я.
— Сергей, я не знаю.
— Как это? Ты же город назвал.
— У меня своеобразные представления о географии. Я разбираюсь в населённых пунктах, но от меня ускользает их территориальная принадлежность. Не спрашивай, почему. Заложено творцами.
— А что это за книги у тебя?
— Просто книги.
Иду к полке, снимаю наугад один томик. На обложке — бессмыслица. Смесь латинских и кириллических букв. Абракадабра, одним словом. Открываю на середине — вижу чистые листы.
— Это часть интерьера, — пояснил Бродяга.
— Ты не ходячая энциклопедия, — вздохнул я.
— Извини. Но я обучаем.
— Поясни свою мысль.
— Любые тексты, оказавшиеся во мне, будут усвоены. Я смогу запомнить и проанализировать информацию.
— Как мои учебники в портфеле?
— Я их уже прочёл.
Интересная фича.
Пока не знаю, как это приспособить, но в будущем обязательно придумаю. А пока надо очертить границы возможного. Вряд ли обладание домоморфом делает меня всемогущим, но…
— Ты выполняешь любые приказы?
— Если они касаются модификаций.
— А если на меня пытаются напасть? В пределах этого помещения?
— Я — не боевое устройство. Мои навыки ограничены. Наносить вред живым существам я не могу, но вполне способен чинить им препятствия. Зарастить дверь. Отгородиться стеной. Укрепить перегородку.
Задумчиво киваю.
Что ж, пора браться за дело.
— Мне нужно попасть по одному адресу. Можешь сменить локацию?
— Назови адрес.
— Нагорная, сорок пять. Подберись поближе, но не вплотную. Я хочу заглянуть в это место, а потом вернуться обратно.
— Запрос понятен, — отчеканил Бродяга. — Выполняю.
Момент переброски я чуть не пропустил.
Под нами что-то загудело, лязгнуло, втянулось внутрь. С утробным гулом сдвинулись тяжёлые створки. Видимо, артефакт отсоединялся от городских коммуникаций.
Я решил выглянуть в окно — и мне поплохело.
Оживлённая улица с многоэтажками, витринами магазинов и террасами кафе растворилась в сером тумане неопределённости. Это даже не белый шум в старом советском телевизоре. И не предрассветная мгла в какой-нибудь горной низине. Чем-то инфернальным повеяло от этой мути…
Наваждение схлынуло.
За окном соткался новый ландшафт.
Железнодорожное полотно на гравийной насыпи, электрические столбы, шлагбаум на переезде. По ту сторону рельс — шоссе, обшарпанные пятиэтажки и… горы. Карабкающиеся вверх улицы, частный сектор, фруктовые сады, опять какие-то стройки, участок канатной дороги…
А потом я услышал гудок.
Приближался поезд.
Выскочив на террасу, я уставился на локомотив, затопивший грохотом железа все окрестности. Отвести взгляд от этого зрелища было невозможно.
Потому что никто в здравом уме не выпускает такие поезда.
Глава 5
Обтекаемый стальной паровоз высотой с трёхэтажный дом мчался сквозь город, оглашая предгорья механическим гулом. Эта штуковина смахивала на утюг, раздувшийся до невообразимых размеров. В верхней части, прямо во лбу монстра, разместился цилиндр фонаря. Труба была утоплена в корпус, оттуда валил чёрный дым. Из-за этого поезд смахивал на кита, разогнавшегося до сорока километров в час.
Я не сразу заметил окошко кабины машиниста. Совсем крохотное, оно притаилось над исполинской фонарной шайбой. По бокам я увидел колёса в человеческий рост и нечто, отдалённо смахивающее на радиаторные решётки. За локомотивом тянулась вереница обтекаемых пассажирских вагонов — многоярусных, с футуристическими входными люками и ангарными воротами, в которые можно загнать целый вездеход. Мне показалось, что эта махина вылезла из реликтовых болот, чтобы жрать людей, гудеть и грохотать.
Когда поезд поравнялся с моим домом, я оценил его величие в полной мере. Идеально ровные стыки, три ряда окон, оранжевое покрытие и круглая эмблема на одном из вагонов. Двуглавый орёл, удерживающий в лапах гаечный ключ и молоток. Под эмблемой выделялись буквы: «РЖД». В середине состава обнаружились новые символы: «ТКЛ-125». Последний вагон оказался техническим, с выпирающими по бокам турбинами. Со своего наблюдательного пункта я видел только одну турбину, о существовании второй лишь догадывался…
Поезд взвыл, врубая турботягу.
Мне заложило уши.
Внезапно вся эта махина ускорилась, за несколько секунд превысив сотню… и унеслась в неведомые дали, продолжая разгоняться.
— Нагорная по ту сторону железной дороги, — сказал домоморф. Видишь серую пятиэтажку?
Я всмотрелся в скопление развалюх, напоминающее трущобный квартал. Все здания были одинаково серыми и неприглядными.
— Допустим.
— Это сорок пятый дом.
— А мы где?
— Станционный переулок. Между семнадцатым и девятнадцатым домами. Здесь был небольшой пустырь, я создал временный адрес.
— Что? — вырвалось у меня.
— Переулок Станционный, дом семнадцать дробь два. Табличка будет висеть на стене.
— Хочешь сказать, мы живём по несуществующему адресу? Его же не отыщешь на картах.
— Конечно, — с гордостью подтвердил Бродяга. — В этом вся прелесть.
О да.
Лучше не придумаешь для профессионального киллера, выбирающего век за веком одно и то же ремесло. Ускользающий дом-артефакт, отсутствие родни, никаких друзей и знакомых. Хотя… знакомые у этого тела вполне могут быть. Я просто их не помню.
— Мне надо прогуляться. Сделай дверь на первом этаже.
— Готово.
На сборы у меня ушло совсем немного времени. Тетради, учебники, спортивную форму и кастет я выложил, оставив рюкзак пустым. Если на меня и нападут, оружие я достать не успею. А портфель пригодится, раз уж в ночлежке остались мои вещи. От формы шёл не очень приятный запах, и я решил, что надо бы её постирать. Займусь этим позже. Хоть бы местные жители додумались до стиральных машин…
Поразмыслив, я решил не надевать туфли.
В матерчатом пакете обнаружились не то кеды, не то мокасины… что-то лёгкое, матерчатое и невероятно удобное. Ногам сразу стало легче. Рубашку я не стал заправлять — в жару это лишнее. Футболки или майки у меня нет…
Бродяга врезал в стену вполне приличную металлическую дверь с глазком и кнопкой электрического звонка снаружи. Ключ лежал на тумбочке в свежеиспечённой прихожей.
Крыльца не было.
Дверь вела прямо на тротуар пропылённой шумной улочки. Здесь ездили в основном раздолбанные рыдваны и грузовики, причём фуры были настолько эпичны, что заслуживали особого упоминания. Каждая — произведение фантасмагорического искусства. Мощный тягач с турбинами, колёса в половину моего роста, лесенка в кабину и чадящая выхлопная труба на уровне второго этажа. Ну, и кузов с полуприцепом. В два раза больше всего, к чему я привык в старом мире. Тут вообще производители техники страдают гигантоманией, как я погляжу.