Как ни старался Ода Нобунага обезопасить себя, он все же получил удар именно в спину от одного из своих военачальников Акэти Мицухидэ (1526–1582). В то время ставка Нобунаги располагалась в Киото. Нобунага получил просьбу о помощи от Тоётоми Хидэёси, который сражался с непокорным даймё Мори Тэрумото. Нобунага приказал Акэти Мицухидэ собрать войско и выступить на подмогу Хидэёси, сам же решил провести ночь в киотском храме Хонондзи. Получилось так, что основная часть охраны Нобунаги, в том числе и верные ему ниндзя, находилась в другом месте – в его любимом замке Адзути. Этим и решил воспользоваться Акэти Мицухидэ. Он ввёл войско в Киото и атаковал храм Хонондзи, где спал ничего не подозревавший Нобунага. Маленький отряд Нобунаги дрался мужественно, но с войском ему было не справиться. Сам Нобунага, схватив копье, могучими ударами разил нападающих, пока заряд из аркебуза не раздробил ему руку. И тогда Нобунага поступил так, как предписывал кодекс Бусидо, – истекая кровью, он вошёл в главный зал храма и сделал себе харакири.
Лазутчики, подосланные Фухусимой Масанори, подслушивают тайное
совещание между Одой Нобутакой и его товарищами,
которые задумали низложить Хидэёси (по С. Тернболу)
Акэти Мицухидэ решил не оставить даже следа от семьи Нобунаги. Он истребил всех его родственников, которые находились в Киото, затем поспешил в знаменитый замок Адзути и разрушил его до основания. Тайные убийцы Мицухидэ расправились с сыном Нобунаги – Ода Нобутакой, укрывшемся в киотском храме Нидзё, но так и не сумели добраться до воинственного Оды Нобуо, который находился в Исэ, в местечке Камэяма. Но Мицухидэ уже удовлетворил беса своей жестокости и, явившись к императору, провозгласил себя новым сёгуном.
Акэти Мицухидэ пробыл сёгуном всего лишь тринадцать дней. Покарать изменника решил Тоётоми Хидэёси. Узнав о заговоре, он тотчас перебросил свою армию к Киото. Акэти оказался не слишком сильным военачальником – его войска были быстро разгромлены, а сам он убит (Искандеров А. А. Тоётоми Хидэёси. М., 1984. С. 95–97). Но кровавая тень великого воителя Нобунаги еще долго витала, как злой рок, над всеми правителями Японии.
Тоётоми Хидэёси, приняв сёгунский титул, возводит недалеко от Киото, в местечке Момояма (Персиковый холм), мощную крепость, ставшую столь характерным символом того периода японской истории, что по его имени это время было названо эпохой Момояма (1573–1615).
Тоётоми Хидэёси уже не могла удовлетворить власть лишь над Японией. Могучий самурайский дух требовал выхода за пределы небольшого островного государства. Хидэёси предпринимает грандиозный поход в Корею и даже намеревается вторгнуться в Китай, причем эти планы были нарушены лишь его смертью.
В 1592 г. двадцати тысячная армия Хидэёси под командованием талантливого генерала Кониси Юкинага начала вторжение в Корею, и уже через несколько месяцев под ее ударами пал город Пусан.
Интересная подробность – в состав японской армии входило специальное подразделение ниндзя из Ига. Это свидетельствует о том, что кланы профессиональных лазутчиков не только не были уничтожены, но даже начали развиваться, еще более успешно продолжая свою традиционную деятельность наёмников.
Армия Кониси Юкинаги на подступах к городу Сеулу наткнулась на крепость Тигудзю (в японском чтении), которая «запирала» дорогу к столице Кореи. Именно в этом месте ниндзя Ига сумели проявить себя. Сначала японские воины нанесли мощный удар по центральной части замка, осыпая стены подожженными стрелами, от которых запылала вся крепость. Корейцы стали отходить через тайные проходы позади крепости, и в этот момент дорогу им преградило подразделение ниндзя. Синоби незаметно подобрались под стены замка, хотя корейские дозорные внимательно следили за тем, чтобы их не окружили. Внезапное появление ниндзя, которые уже сумели поджечь заднюю часть замка, так поразило корейцев, что в их войсках началась паника, и они обратились в бегство (Одзэ Хоан. Тайко-ки. Токио, 1979. С. 107–108).
И все же корейская кампания оказалась для войск Тоётоми Хидэёси крайне неудачной. Его амбиции значительно превосходили его возможности.
В 1598 г. Тоётоми Хидэёси умирает, оставив пятилетнего наследника Тоётоми Хидэёри. В такой ситуации не могла не начаться борьба за регентство при малолетнем наследнике. И здесь решающую роль сыграло хитроумие и расчетливость одного из крупнейших даймё того времени Токугавы Иэясу. Он, то умело сталкивая одних даймё с другими, то создавая многочисленные союзы, в конце концов сумел так направить развитие событий, что образовались две коалиции крупных самураев, враждующих между собой. Все должно было решиться в 1600 г., когда противники сошлись в одной из самых грандиозных битв средневековой Японии – в сражении при Сэкигахаре.
В преддверии этой битвы стороны боролись за важнейшие стратегические позиции: крепости, замки, участки двух крупнейших дорог – Токайдо и Накасэндо. В защите крепости Фусими, которую удерживали войска Токугавы Иэясу под руководством клана Тории, участвовали несколько сотен синоби из провинции Кога. Одни ниндзя были размещены внутри замка Фусими, другие же были отправлены патрулировать местность вокруг него. Именно они заметили приближение врагов к Фусими и приняли на себя первый удар. Почти все они полегли в кровавой схватке, а крепость Фусими пала, но ниндзя проявили столько мужества и стойкости, что ими восхищались даже воины личной гвардии Иэясу.
Немалую роль сыграли ниндзя и в самой битве при Сэкигахаре. Началась она туманным осенним утром и продолжалась весь день на узком участке земли между высокими горами. Синоби пришлось вступать в сражение в составе небольших «летучих отрядов», появлявшихся в самых опасных местах сражения и отличавшихся исключительным мужеством и дерзостью.
И вот после победного окончания военной кампании произошло нечто невероятное: будущий сёгун Токугава Иэясу служит торжественный молебен духам погибших ниндзя. Это означало, что люди, всегда находившиеся практически вне закона, оказались официально возведены в ранг «преданных и достославных воинов». Такого до сей поры удостаивались лишь самые известные самураи.
В 1603 г. Токугава Иэясу провозглашает себя сёгуном. Приход Токугавы к сёгунской власти открывал наёмникам-ниндзя путь к высшим чинам в иерархии самурайства.
Победа в борьбе за сёгунский титул досталась Токугаве Иэясу в результате многочисленных битв, кровавых заговоров, причем все враждующие стороны, пренебрегая самурайским кодексом чести, действовали с немалым коварством. Подозрительный Иэясу доверял свою жизнь лишь ниндзя из Кога и Ига. Именно они несли охрану в покоях сёгуна и составляли штат его личных телохранителей. Поручен был ниндзя из Ига и другой «объект охраны» – самый сокровенный уголок дворца сёгуна в Эдо, который назывался О-оку. Здесь располагались комнаты наложниц сёгуна, и ни один посторонний человек не должен был потревожить покой этих прелестниц.
Тоётами Хидэёси
(1537–1598). Здесь он в коротком головном уборе (кобури),
белых придворных одеждах и широких штанах-шароварах (сасинуки).
Левая рука в кулаке – символ власти
Традиционно среди ниндзя господствовали два клана, или две группы – «гуми». Синоби из Ига – Ига-гуми – было в два раза больше, чем ниндзя из Кога. В основном, преданность обоих «гуми» держалась на неплохих деньгах и «рисовых пожалованиях»: особо отличившимся платили по 400 коку риса в год. Количество немалое, если учесть, что один коку – это мера риса, необходимая для пропитания одного человека в год. Ниндзя даже без тайных убийств и сражений постепенно богатели, хотя до зажиточных даймё им было далеко. И все же благородными Робин Гудами, которые отбирали деньги у богатых и передавали бедным, они никогда не были. Ниндзя оставались наёмниками, за деньги выполняющими любые задания, причем при Токугаве среди них было уже очень мало людей «из низов» – все они так или иначе принадлежали к воинской касте. Начиная с ХVII в. было уже невозможно провести четкую границу между некоторыми самураями и ниндзя.
Сакакибара Ясумаса (1548–1606), выдающийся высокопоставленный воин.
Считался одним из ситэнно – «четырёх священных духов» Токугавы Иэясу, однако после битвы при Секигахаре в 1600 г. перешёл в оппозицию кГокугаве. Здесь он с длинным мечом-тати, слева на поясе – короткий меч вакидзаси, в руках – командирский жезл сайхай. Над ним – иероглиф «му» («ничто») – символ дзэн-буддизма и быстротечности жизни
Летописи донесли до нас забавную историю, связанную с особым умением ниндзя прикидываться мертвыми. На эту уловку попался и сам многоопытный Токугава Иэясу. Однажды сёгун приказал одному из своих придворных ниндзя разыскать и попытаться арестовать (как он потом пожалеет об этом!) известного синоби Какэя Дзюдзо, который, по слухам, предложил свои услуги противникам Токугавы. И вот ниндзя, посланный Токугавой, разыскал Какэя Дзюдзо и попытался выдать себя за его друга, едва ли не представителя той же школы синоби, что и он сам. Дзюдзо позволил препроводить себя в покои Токугавы. И вот через пару часов Какэй Дзюдзо предстал перед лицом великого сёгуна, который был рад тому, что опасного противника удалось схватить так легко. Судьба Дзюдзо была предрешена, но ниндзя взмолился о последней милости – позволить сделать себе сэппуку. Токугава милостиво согласился, и вот мужественный Дзюдзо решительно вонзил клинок короткого меча-танто себе в живот и откинулся навзничь, истекая кровью. Удовлетворённый увиденным, Иэясу приказал сбросить тело Дзюдзо в ров, окружающий замок.
Но прошло совсем немного времени, и при дворе Токугавы разнеслись слухи, что неупокоенная душа Дзюдзо, превратившись в злого духа «онрю», преследует Токугаву по всем комнатам замка! В покоях сёгуна была выставлена дополнительная охрана, специальные патрули всю ночь ходили по полутемным коридорам с факелами, и действительно некоторые воины несколько раз видели странную тень, моментально растворявшуюся во мраке. Охрана Току