гавы в основном состояла из ниндзя – именно они и разгадали тайну Дзюдзо.
Оказывается, прекрасно зная, какая судьба ему уготована в замке Токугавы, Дзюдзо сунул себе под одежду труп недавно убитой крысы. Именно в него он всадил клинок, делая себе харакири, кровь именно этого животного пролилась на пол! Дзюдзо так талантливо сыграл мертвого (а это одно из важнейших умений ниндзя), что ни один человек не мог ничего заподозрить. И еще долго «бессмертный» Дзюдзо охотился на Токугаву.
События того времени позволили проявиться еще одной тайной школе ниндзя, почти не известной до тех пор. Возникла она в провинции Сацума на южной оконечности острова Кюсю. В Сацума господствовал клан Симадзу, который объявил себя независимым как от сёгунов, так и от императорской власти в Киото. Так продолжалось долгие столетия, пока дерзкая политика Симадзу не стала вызывать стойкого раздражения у сёгуна Тоётоми Хидэёси. Все это привело в 1587 г. к столкновению между двумя воителями. Война затянулась, но позже Симадзу был разбит новым сёгуном Токугавой Иэясу. Кстати, нам еще придётся вернуться к событиям того времени – именно Симадзу из Сацумы, признав победу сёгуна Токугавы, был послан устанавливать его власть на острове Окинава. Правление Симадзу на Окинаве ознаменовалось запретом на ношение оружия, рождением долгой нелюбви местных жителей к японцам и как следствие – развитием китайских систем кулачного искусства, из которых через много столетий родилось каратэ.
Но вернемся к тому периоду, когда Симадзу еще считал себя полновластным и независимым правителем в провинции Сацума. Симадзу активно поддерживал местные кланы ниндзя, которые не могли соперничать в славе с синоби из Ига и Кога, но применяли весьма своеобразные методы боя. Не раз они оказывали услуги самому Симадзу.
Особенность тактики Симадзу заключалась в том, что он предпочитал использовать в сражениях огнестрельное оружие, которое в те времена было распространено не слишком широко. Самураи первоначально относились к ружьям с известной долей презрения – выстрел как бы лишал воина возможности посмотреть в лицо противнику. Ниндзя же были свободны от этих «благородных предрассудков». И вот Симадзу привлек к себе на службу тех ниндзя, которые блестяще владели аркебузами и были отличными стрелками.
Существовал еще один характерный прием тактики ниндзя из провинции Сацума. Назывался он «сутэкамари-но-дзюцу» – «искусство лежать недвижно и не подавать признаков жизни». Ниндзя с детства обучали своих детей прикидываться мертвыми или убитыми. Они могли изображать человека со сломанной ногой или рукой, с перебитым позвоночником или сломанной шеей. Противник, ничего не подозревая, приближался к «убитому» или просто проходил мимо, и в этот момент «мертвец» оживал и наносил удар.
Ниндзя из Сацумы довели искусство «ловушки из живых тел» до совершенства, используя при этом и свое мастерство стрелков. Симадзу использовал их следующим образом: когда его войска отступали, он обдуманно оставлял за собой целые поля якобы убитых воинов, роль которых и выполняли ниндзя. Как только войска противника приближались к телам и даже углублялись в эти «поля мертвецов», ниндзя открывали огонь из ружей, которые они прятали под собой (Ямагути С. Ниндзя но сэйкацу. Токио, 1969. С. 260–262).
Особенно удачно такой прием был использован в уже известной нам битве при Сэкигахаре. В ту пору Симадзу воевал против Токугавы Иэясу. Войска Симадзу проигрывали одно сражение за другим и откатывались назад под ударами генерала И Наомаса.
Чтобы отораваться от преследователей, Симадзу решил оставить за собой «тела-ловушки». Западня сработала. Лишь только передовой отряд преследователей, который возглавлял сам генерал И Наомаса, поравнялся с грудами «убитых», как ниндзя открыли огонь. Пуля пробила живот лошади И Наомаса и ранила генерала в локоть. Лошадь рухнула, подмяв под себя и седока. И Наомаса повезли в лагерь для оказания помощи, а преследование пришлось прекратить.
Примечательно, что первую помощь И Наомаса оказывали ниндзя из Ига, которые воевали на его стороне. Самым известным из них был его главный вассал (дзюсин) Миура Ёэмон Мотосада. Этого ниндзя предоставил генералу в 1583 г. сам Токугава Иэясу, беспокоясь за жизнь своего военачальника. Миура являлся ниндзя высшего уровня посвящения – дзёнином. И все же он не сумел уберечь хозяина. Как будет видно, этот промах Миуры оказался роковым.
В ту эпоху в среде богатых самураев входит в обычай содержать при себе советников-ниндзя (ими обычно становились только дзёнины). Союз самурайских кланов и ниндзя мог даже «переходить по наследству», становясь семейной традицией на столетия. Например, клан ниндзя Миуры продолжал обслуживать самурайский клан И, к которому принадлежал И Наомаса, не одно поколение. Как видим, ниндзя могли занимать весьма престижное положение при дворе дайме. Да и содержание они получали неплохое. Например, клан И Наомасы выделил Миуре особую «стипендию» – 650 коку риса в год, а в 1608 г. увеличил её до 824 коку. По тем временам это было поистине фантастической платой.
Сам генерал И Наомаса использовал Миуру не только как советника, но и как опытного медика: И Наомаса опасался ядов, которые применяли ниндзя. Лишь другой ниндзя мог дать противоядие, ибо даже умелые самураи не были посвящены в тайну этих ядов. И Наомаса будто бы предчувствовал свою судьбу: вероятно, пуля, попавшая ему в локоть, была отравлена, кровотечение никак не прекращалось. Миура всячески пытался облегчить его страдания и давал пить генералу какие-то тайные отвары. Но, увы, все оказалось напрасным – от раны на локте, казавшейся пустяковой, И Наомаса скончался.
Путь Токугавы Иэясу к власти был так или иначе связан с поддержкой и военной помощью со стороны крупнейших кланов ниндзя. Они устраняли его соперников, штурмовали замки и даже подавляли восстания – так случилось со знаменитым Симабарским восстанием. Ниндзя по сути превратились в особый тип гвардии Токугавы и оставались таковыми на протяжении всего господства сёгуната в Японии.
Первый раз после прихода к власти в качестве сёгуна Токугаве Иэясу пришлось активно прибегнуть к услугам своих наемников уже в 1614 г. Именно тогда возмужавший Тоётоми Хидэёри – сын бывшего сёгуна Тоэтоми Хидэёси – предпринял попытку вернуть себе власть. Незадолго до своей смерти в 1598 г. Тоётоми Хидэёси учредил «Совет пяти старейшин» (Готайро) и «Совет пяти уполномоченных» (Гобугё), в которые входили известные даймё. Эти советы призваны были стать неким «коллективным регентом» при малолетнем тогда сыне сёгуна, Хидэёри. Члены этих советов разделились на две враждующие группировки, каждая из которых рвалась к власти и выдвинула двух лидеров. Первая группа, возглавляемая известными воителями Исидой Мицунари, Мори Тэрумото и Уэсуги Какекацу (последний был широко известен как знаток ниндзюцу), строго придерживалась завещания Тоётоми Хидэёси и считала истинным сёгуном его сына Хидэёри. Вторая же группа – фактически изменники и заговорщики – выдвинула из своих рядов другого претендента, Токугаву Иэясу. В октябре 1600 г. в битве при Сэкигахаре недалеко от Токио Токугава наголову разгромил своих противников и овладел сёгунским титулом.
Но Тоётоми Хидэёри, справедливо считая себя истинным наследником сёгунской династии, решил восстановить справедливость. Его поддержали многие разорившиеся даймё, ронины – самураи, оставшиеся без своего господина. Десятки тысяч этих людей стали стекаться под стены гигантской крепости в Осаке, собираясь сделать ее базой восстания против Токугавы.
Осакская крепость имела более 20 км в периметре и представляла собой целый город с огромными складами, источниками воды. Такую крепость можно было удерживать годами, и Токугава, зная это, решил прибегнуть к помощи своих ниндзя из школ Ига-гуми и Кога-гуми
Группу ниндзя из Ига возглавлял их патриарх Хаттори Масанари. Кога-гуми находилась под руководством не менее знаменитого ниндзя Ямаока Кагэцугэ. В помощь этим отрядам в операции было решено использовать и ниндзя из области Суруга, которые обучались у синоби из Сацумы и блестяще владели искусством снайперской стрельбы. Войска сёгуната возглавлял сын уже известного нам генерала И Наомасы – И Наотака, а при нем состоял все тот же испытанный в боях преданный ниндзя Миура. Именно ему было поручено перед началом военной операции против мятежников в Осаке провести переговоры с отрядами ниндзя и договориться о цене. Миура, пользовавшийся огромным авторитетом среди ниндзя Ига, отправился в эту провинцию, в район Набари, и без труда провел мобилизацию местных синоби (Ямагути С. С. 267).
Эндо Энье (XIV в.), мирянин дзэн-буддист, отец которого, равно как и он сам, был
известным мастером воинских искусств. Это тип «дзэнского портрета» (синее),
где Энье сидит на монашеском стуле, одетый в рясу кеса
Несколько раз ниндзя, прикинувшись сторонниками Тоётоми Хидэёри, проникали в крепость и разведывали устройство её оборонительных сооружений. Как-то раз десять ниндзя пробрались в замок, получив задание посеять вражду и недоверие в руководстве восставших. Этот тип действий ниндзя назывался «кан», и его упоминает еще китайский стратег V в. до н. э. Сунь-цзы. Вероятно, операция «кан» прошла удачно: один из видных самураев в Осаке сделал себе сэппуку, возмутившись недоверием собратьев. Ниндзя пытались подкупить и самого командующего гарнизоном крепости Санаду Юкимуру, но неудачно.
Генерал Санада Юкимура также прибег к услугам ниндзя. Именно по их совету он соорудил особую навесную башню – барбикан, которая нависала надо рвом, окружающим Осакский замок. Хотя оборонительный ров был чудовищно глубок, но он давным-давно высох. Барбикан же позволял вести прицельный огонь по нападающим как во рву, так и на другой его стороне. Осакские «сидельцы» гордились своим сооружением и даже прозвали его в честь своего генерала Санада-мару.
Всё это в немалой степени раздражало командующего войсками Токугавы генерала И Наотаку. В конце концов было решено разрушить барбикан. Заодно можно было попробовать сделать пролом в центральных воротах, которые защищались барбиканом. И вот темной ночью войска И Наотаки под его личным командованием тихо вошли в сухой ров и начали окружать замок. Двигаться было трудно, густой предутренний туман не позволял свободно ориентироваться, ров был полон камней и вязкой грязи, люди натыкались друг на друга, теряя направление.