Как долго я могла продолжать монолог? Оскорбительный, если предположить, что госпожа Коул ни к чему не причастна. А если причастна — она ждет, что еще я скажу?
— Госпожа Рэндалл, — я облизала пересохшие губы, и госпожа Коул спокойно заметила:
— Выпей чай.
Я пропустила ее слова мимо ушей. Я должна была умереть намного раньше.
— Госпожа Рэндалл, — повторила я. — Она случайно упала. В какой момент она догадалась бы обо всем? Вы с ней бы не справились. Стала бы она пить ваши отвары? Сомневаюсь. Вам повезло. А госпоже Лидделл? Вы решили, что она подходит под жертву эмпуса. Сначала ее миновала беда, так же, как вас в вашей инсценировке. Как она вышла? На ржание лошадей? Или вы ее к себе пригласили?
Кора Лидделл была рада перемыть чьи-то кости. А еще она дочь врача и могла заподозрить, что в смерти Арчи есть какой-то изъян. В убийстве Арчи был какой-то изъян… Госпожа Коул молчала, и не имело смысла ждать откровения.
— Школьная травница, ваша предшественница, была плохим человеком. — Я усмехнулась: насколько плохим? — Не упускала возможности попугать работниц, и те, всполошенные, передавали хозяйке байки про василиска. Про упыря, который приходит из леса. Но ни разу она не сказала ничего про эмпуса. Странно, да? Несчастная хозяйка заколотила бы окна в детской, чтобы малышка не увидела свою смерть. Надолго бы всему хутору, всей деревне хватило страшилок, а ей как будто заткнули рот…
— У тебя нет жара, Стефани?
От голоса госпожи Коул я вздрогнула и поднесла руку ко лбу. Нет, со мной все было в полном порядке.
— Вас удивило, что я не выпила чай?
Я многое могла бы еще рассказать, если вспомнила бы все детали, разговоры, поступки и их последствия. Но я сидела на своей кровати, сжимая книгу одной рукой, не понимая, что в ней такого. Она нужна госпоже Джонсон со всеми вырванными страницами. И, вероятно, она нужна госпоже Коул — так думала госпожа Джонсон. Но госпожа Коул не смотрела на книгу, а значит, я открыла еще не все.
Что я забыла?
— Лайза Кин, — отчетливо произнесла я, и госпожа Коул медленно выпрямилась. С этого надо было начать. Но Лайза — ребенок. Девочка, которой всего четырнадцать лет.
«Как четырнадцать исполнилось, она и передала земли монастырю...»
Кин.
Я стиснула книгу. Я видела, искала — и видела, но не поняла это тогда.
— Кто такая Патриция Кин? — спросила я. — Она умерла спустя восемь лет после того, как повесили Юджина.
«Насколько я знаю, впрочем, кто знает это сейчас достоверно, какие-то земли и средства были розданы кому-то еще…»
— Вы тетка Лайзы. Но наследство здесь передают женщинам, только если нет наследников мужского пола, как это было в случае Новоявленной Вероники. Как в случае Лайзы. Кто же умер, госпожа Коул, или находится при смерти? Кто-то, чьему предку Новоявленная Вероника передала земли. А она отдала их Патриции Кин. Матери Юджина. Новоявленная не считала, что мать грешна своим сыном.
— Ты умная девочка.
Меня пронзил животный страх. Короткая, сухая фраза, но я услышала больше — «поэтому ты умрешь».
— Как ты выжила, Стефани? Когда я поила тебя риндизским чаем. Неужели сообразила, что надо прочистить желудок?
Госпожа Джонсон сообщила ей, что меня в Школе нет. Еще одна из причин. Как много причин, как много всему объяснений. И все они верные. Я кивнула:
— Вы правы, я очень умна.
Я замолчала, госпожа Коул ждала. Раз я умна — я должна предложить сделку.
— Как много осталось тому, кто владеет этими землями?
— Не знаю, — проворчала госпожа Коул. — Но знаю, кому их можно продать. Они плодородны, там есть лес.
— Почему вы не дождались, пока Лайза станет наследницей? — удивилась я. — Вы ее тетка, кроме вас, у нее никого больше нет. — Стоило бы спросить, как она смогла хладнокровно убить ребенка. Возможно, Лайза даже не знала об этом наследстве. Возможно, она отказалась бы от него.
— Я и так слишком долго ждала.
Госпожа Коул поднялась, и если бы не наш разговор, я не почувствовала угрозы. Я и сейчас не чувствовала ее, просто уставшая женщина послушала занимательную историю, но теперь ей пора в постель, за окном непроглядная ночь, вставать рано, много дел.
— Что же ты хочешь, Стефани? За свой интересный рассказ?
У меня вдруг забилась мысль, что я ее просто поймала. Напугала, или она почему-то решила, что я лишь озвучила ей это все. У меня не было ни единого доказательства. Госпожа Джонсон умолчала, что причиной смертей был яд, она не могла доказать это.
Жандармерия не обнаружила яд, когда осматривала тело маленькой бедной Лайзы.
Госпожа Коул не нападала. Что значило — хочет узнать, кто отправил меня. Вариантов немного: Лэнгли. И с ним ей не справиться.
Ни одной улики нет у меня, но кто знает, что есть у Лэнгли.
— Я хочу все, — объявила я. Бросила все кости на стол, будь что будет. — Все земли, которые вы получите. Если я заговорю, вам их все равно не увидеть. Вы продадите мне их… по самой низкой цене. Как видите, я предлагаю вам соглашение.
— Очень дерзко с твоей стороны, — возразила госпожа Коул. — Жадность портит людей.
— Безусловно, вы правы, — и у меня вышла даже ирония. Ложь — не все, чему я за эти дни научилась.
Госпожа Коул подошла ближе ко мне. Она была намного крупнее, но я моложе и несомненно проворнее.
— Сначала я предположила, что тебя кто-то ко мне подослал, — заметила она, — но кого же ты могла обмануть, м-м? Ты попросила не деньги, а земли. Обо всем знаешь лишь ты одна.
Я была проворнее, но трусливее. Я могла только отодвинуться от нее.
— Ты так бегала за всеми с этим эмпусом, кто знает, на что ты там насмотрелась, — усмехнулась госпожа Коул. — Решат, что ты не стерпела ночные кошмары. Бывает и не такое.
Я лихорадочно пыталась сообразить. Что она может? Ударить меня ножом? Но это не выдашь за самоубийство. Задушить? Тем более. Окно? Второй этаж.
— Ты ведь не Арчи. Тот удовольствовался малым. Но болтал очень много. А эта дрянь Крэйг умудрилась удрать. Впрочем, если бы не она, я и плюнула на лошадей бы, возможно. Еще пара дней — и дороги размоет совсем. До округа — по низинам, и сейчас не проехать. Я надеялась, и ты не вернешься.
Резкий удар опрокинул меня на спину. Я ударилась плечом и вскрикнула, но не от страха, от боли, на мгновение я потеряла чувствительность. Но уже в следующую секунду, когда госпожа Коул схватила меня за ворот, я ответила. Я не выпустила книгу из рук, и теперь со всей силы — сколько у меня было тех сил — ударила госпожу Коул ей по лицу.
Она была сильнее. Выносливее. И хотела бороться. Она не проронила ни звука, снова тряхнула меня — книгу я уронила, — швырнула на кровать и опять выбила из легких весь воздух, метнулась к тумбочке. Я смогла только полузадушенно кашлянуть и скатилась с кровати — это был мой единственный шанс.
И застыла, потому что увидела ноги. Не ноги госпожи Коул в туфлях, — другие.
— Слава Сущим, — раздался глухой голос госпожи Джонсон. — Если бы эта корова посидела на мне еще пару минут, я отправилась бы в Чертоги. Стефани, детка, помоги мне отсюда выбраться. А вы, юноша, в следующий раз под кровать полезете сами, и не оправдывайтесь, что паршивка Нэн забила весь шкаф своими вещами и поэтому там для меня нет места.
Госпожу Коул я не слышала, только выпал из ее руки и со звоном разбился чайник.
А потом у ворот Школы Лекарниц пару раз прозвонил колокол.
Глава тридцать девятая
Я поднялась на ноги. Лэнгли одной рукой прижимал госпожу Коул к моей кровати и коротко кивнул на кровать Нэн.
— Камилла Коул, именем короля вы арестованы за убийство Лайзы Кин, Криспина Уолто, Арчибальда Хокса, Коры Лидделл и покушение на жизнь Стефани Гэйн. Остановись вы на чае, и последнее я не смог бы вам предъявить. Да, это я поджег ваш сундук, и у меня на это были все полномочия.
С колотящимся неизвестно почему сердцем я приблизилась к кровати Нэн, опустилась на колени и задрала покрывало. Госпожа Джонсон, вся в пыли, подмигнула мне.
— Напрягись, детка, я старуха тяжелая, — ворчала она, пока я вытягивала ее. — Тебе сегодня досталось, а я говорила этому юноше, что он поступает весьма необдуманно. Но он понес какую-то чушь про признания и доказательства, сказал, что ты умница и все сделаешь так как надо. Он тебе что-то успел натрепать?
Лэнгли что-то делал за моей спиной с госпожой Коул, она мычала, а я, озадаченная, выпустила руку госпожи Джонсон, за что получила весомый тычок в плечо.
— Я… — пробормотала я. — Нет…
— А, пару минут назад ты мне нравилась больше, — и госпожа Джонсон с напускной досадой ткнула меня еще раз. — Тащи, тащи, дура Коул меня приплющила к проклятому полу. Не помирать же мне тут теперь.
Я наконец выволокла госпожу Джонсон и помогла ей встать. Госпожа Коул сидела на моей кровати, руки у нее были связаны — или стянуты, она надулась, осознав, что Лэнгли силен, возможно, быстр, и бежать и сопротивляться ему бесполезно. Лишь я ничего не понимала. Совсем.
Госпожа Джонсон кое-как отряхнулась и обняла меня.
— Ты вовремя пришла ко мне в прошлый раз, — шептала мне она и гладила по волосам. — Сущие, чего же мне стоило не начать метаться как курице с подпаленным задом! Как я боялась и опоздать, и напугать тебя. Если и есть у старухи благословение свыше, так это ее сверхъестественный нюх.
Надо же, я не ошиблась.
— Наш юный проныра, конечно, спалил мерзкие снадобья, но кто мог поручиться, что эта дрянь не припасла себе про запас, — продолжала госпожа Джонсон. — Я два дня ходила тут как ищейка, обнюхала даже Фила, да простят меня Сущие, как он вонюч…
— Вы поняли, — выдохнула я и посмотрела ей в глаза. — Вы поняли это — когда? Когда умер Криспин? Арчи? Госпожа Лидделл? Или раньше, когда нашли маленькую Лайзу Кин? Вы дали мне противоядие?
— Я дала тебе противоядие, детка, и сразу побежала к директору, да была бы я так же умна, как и ты. Я только после тебя и смекнула, как эта мерзавка проворачивает свои делишки. Я видела, как действуют яды, дуры-бабы столько раз глотали всякое в надежде, что оно вытравит плод. Думаю, Коул тоже этим вполне промышляла. Одно это — сколько-то там плетей?