Мирзо встал спиной к стене между окон.
Филиппов подал знак Лебедю. Тот выложил перед ювелиром два холщовых мешочка.
– Я должен пересчитать и проверить деньги, – напомнил Асуеву Антон.
– Будем проверять каждый камень и сразу давать за него деньги.
– Помилуйте! – воскликнул оценщик. – На это уйдет не один день! Мне ведь необходимо пересчитывать даже число граней.
Он уже ссыпал в специальный лоток часть алмазов, установил небольшие электронные весы и сейчас с недоумением смотрел поверх очков на Асуева.
– Мы же договорились, – Антон начал злиться, – каждый десятый камень. Затем самый дорогой из партии и самый дешевый. Находим среднюю стоимость, взвешиваем, и вы отдаете деньги, я алмазы. Дом оставляем одновременно. Мои люди ждут меня за огородом, ты отъезжаешь от ворот, предварительно забрав то, что находится в подвале.
Пока Антон говорил, Асуев молчал. Он стоял, скрестив на груди руки и глядя прямо перед собой, играя желваками.
Неожиданно сработал вызов портативной рации.
– Слушаю, Филин, – отвлекшись от разговора, ответил Антон.
– Это Лангуст. Со стороны огорода движения непонятные. Я ребятишкам сказал: пока не мочить никого.
Антон вопросительно посмотрел сначала на Асуева, затем на Мирзо.
– Иди, верни всех к выезду из села, – побагровев то ли от стыда, то ли от злости, почти крикнул Ахмад.
– Ай-я-яй, – Антон покачал головой. – Не ожидал от тебя заподлянки.
– Хорошо, – кивнул головой чеченец. – Твоя взяла. Поступим, как договаривались. – Он улыбнулся: – Я ведь не настаиваю, а только предложил.
Лебедь достал оборудование для проверки денег и установил его на табурет.
– А вы, я вижу, тоже не лыком шиты, – удивился Асуев, при этом с нескрываемым уважением посмотрел на Антона.
Закипела работа.
Лебедь проверял и пересчитывал деньги в пачках, доставая их из кейса, который принес Мирзо. Филиппов следил за действиями ювелира.
– Ну, как там камушки? – не вытерпел через час Асуев.
– Превосходные! – Ювелир развернулся на стуле в его сторону и сдвинул на лоб лупу. – Высокое качество огранки, хороший вес.
– Ты работай и говори, – сквозь зубы процедил Мирзо, по-прежнему стоя в простенке.
Еще через полчаса в дверь постучали.
– Кто? – спросил Антон.
– Тахир.
– Это мои люди, – успокоил Антона Ахмад, узнав своего человека по голосу. – Что нужно?
– Мы готовы ехать, – донеслось снаружи.
– Поезжайте, – не оборачиваясь к дверям, бросил Асуев, завороженно наблюдая за работой ювелира.
К утру все было кончено. Произведя несложные расчеты на калькуляторе, ювелир устало откинулся на спинку стула и с шумом перевел дыхание.
– Средняя стоимость лежащих передо мной бриллиантов составляет, с учетом вашей скидки, девятьсот семьдесят пять тысяч долларов.
Антон посмотрел на Лебедя, который справился раньше ювелира и уже около часа скучал, держа на коленях автомат.
– Один миллион долларов США, – догадавшись, что от него требуется, прокомментировал тот результат своей работы. – Как в аптеке.
– Верни двадцать пять.
Мирзо сделал шаг в сторону Лебедя, который принялся отсчитывать сдачу, но Асуев его остановил:
– Не надо, Мирзо, они пошли на большие уступки и дали много оружия, сняв тем самым с нас груз проблем. – Он перевел взгляд на Антона: – Я уважаю серьезных людей. Пусть это будет авансом нашего дальнейшего сотрудничества.
Опасаясь насторожить чеченцев, Линев, несмотря на довольно холодную ночь, ни разу не завел двигатель.
Промерзший, с красными от бессонной ночи глазами, он появился на пороге квартиры Раенко за полчаса до ее отъезда на работу.
– Господи! – Она всплеснула руками и испуганно оглядела его с головы до ног. – Где ты был?
– Пиво пил, – осипшим голосом отшутился он. – Набери мне, пожалуйста, ванну. И погорячей.
Раздевшись, он прошел на кухню. Страшно хотелось есть.
Наложив себе полную тарелку картофельного пюре и сразу несколько котлет, он набросился на еду.
Вошла Лена и села напротив. Подперев кулачком подбородок, она некоторое время с жалостью смотрела на него.
Наконец Данила не вытерпел:
– У нас дома, когда я еще учился в школе, был пес Барсик. – Он выдержал паузу, перемалывая челюстями очередную котлету, запил ее соком. – Гоняясь за кошкой, он однажды спрыгнул в люк теплотрассы. Было лето, и поэтому он там не помер от жары. Нашли его дня через три-четыре. Как сейчас помню, грязный, ободранный, глаза дикие и страшно худой. Еще и лапу повредил.
– К чему ты это? – не выдержала она затянувшегося монолога.
– Да к тому, что, когда мама выхаживала этого барбоса, она смотрела на него точно так, как ты сейчас смотришь на меня.
– Ну, если это тебя смущает, – она перевела взгляд на окно. – Вчера полностью разобрали завал на месте взрыва дома Подковыркина. Нашли много интересного.
– Не тяни резину. – Линев перестал жевать и с нетерпением уставился на нее.
– По предварительным данным, взрыв произошел от прорыва струи работающей ацетиленовой горелки внутрь металлической емкости со взрывчатым веществом типа пластид. – Она помолчала и добавила: – Кроме этого, найдено около сорока обработанных алмазов, некоторые извлекли из тела депутата...
– Что?! – почти выкрикнул Линев.
– Предмет, который Подковыркин пытался разрезать газосваркой, возможно, служил контейнером для хранения алмазов. – Она пристально посмотрела на него. – А почему ты так заволновался?
– Нервы ни к черту, – ушел он от ответа. – Несколько суток почти не сплю.
Она с сочувствием посмотрела на него:
– Ладно, не буду тебя с утра пораньше грузить. Иди. Ванна уже, наверное, набралась.
– Нет. – Он посмотрел на часы, потом на Лену. – Сначала тебя на работу подкину. Рассказывай дальше.
– До этого Подковыркин навестил Белоцерковского и, по всей видимости, забрал у него эти контейнеры, оборудованные взрывными устройствами. В пользу этой версии говорит тот факт, что рядом с беседкой была обнаружена свежевыкопанная яма, в которой скорее всего тот их и хранил.
– Какие у тебя на этот счет соображения?
Она потерла пальчиком крышку стола, собираясь с мыслями, и едва заметно пожала плечами.
– По-видимому, Белоцерковский хранил бриллианты в контейнерах, оборудованных взрывными устройствами, и знал, как их обезвредить перед вскрытием. Подковыркину, который при помощи пыток узнал, где они хранятся, он этого говорить не стал.
– Возможно. – О чем-то сосредоточенно размышляя, он собрал со стола посуду. – Собирайся, поедем.
– На метро доберусь, – отмахнулась она. – Если ты меня повезешь в таком состоянии на работу, я весь день буду чувствовать себя неловко.
– Хорошо, – согласился Данила, зная характер Лены.
Приняв ванну, он собирался пару часов поспать, однако царивший в голове хаос мыслей мешал заснуть.
Из разговора с генералом Родимовым в Управлении ФСБ он понял одно – Филиппов работает по его личному распоряжению и вмешиваться, а тем более мешать ему не надо. После полемики с начальником отдела по борьбе с терроризмом полковником Ереминым генерал все же признал свою деятельность не совсем законной и согласился на сотрудничество. По сути, было организовано некое подобие штаба, в состав которого вошли Родимов и Еремин. Возникающие в процессе работы вопросы договорились решать коллегиально.
Узнав о планируемой продаже бриллиантов, Линев предложил осуществить задержание. Однако Родимовым это было принято в штыки. Ему удалось убедить Еремина, что основная задача – найти склад террористов, который, по его мнению, находится в черте города. Узнать, для каких целей Асуев концентрирует оружие у себя, кто за ним стоит и каковы его планы. Не исключал он и возможности внедрения Филиппова в круг особо приближенных к нему людей. Собственно, этим он и «купил» Еремина.
После рассказа Лены о ходе расследования у Данилы вновь возникло подозрение по поводу участия Филиппова в устранении Белоцерковского и Подковыркина. Значит, руководит всем этим генерал Родимов. А не следует ли из этого, что, прикрываясь высокими фразами о борьбе с терроризмом, Родимов попросту прикрывает свою криминальную деятельность?
Придя к выводу, что, пока не выскажет свои соображения Еремину, спать не сможет, Данила поднялся с дивана и принялся одеваться.
– Я же тебе до обеда отоспаться разрешил, – бросив взгляд на часы, удивился Еремин. – Зачем ты мне сейчас, полусонный, нужен?
– Кое-какие соображения появились по поводу генерала Родимова и Филиппова.
– Выкладывай, – Еремин жестом пригласил его сесть за стол напротив.
Полковник Еремин Георгий Леонидович в свои неполные сорок пять лет выглядел намного моложе. У него не было выпирающего животика, а на голове, покрытой густой черной шевелюрой, ни залысин, ни седины.
По мере того как Данила высказывал свои соображения, лицо начальника отдела становилось все серьезней. Когда Линев закончил, Еремин еще некоторое время сидел, над чем-то размышляя.
Наконец, взяв в руки карандаш, он посмотрел на своего сотрудника:
– Понимаешь, до сегодняшнего дня у меня тоже были сомнения в откровенности Родимова. Однако не надо забывать: он представляет довольно серьезную структуру, методы работы которой иногда действительно оригинальны.
– Вы сказали, до сегодняшнего дня? – удивился Данила. – А что повлияло на ваше мнение?
– Интуиция, – ушел от ответа полковник, хотя от внимания Линева не ускользнуло, что шеф что-то недоговаривает.
– И все?
Георгий Леонидович проигнорировал вопрос, давая понять, что данная тема в стенах этого кабинета больше не подлежит обсуждению. Он протянул через стол компьютерную распечатку плана одного из районов Москвы:
– Люди Родимова определили координаты места, где разгрузилась «Газель». – Он с минуту выждал, пока Линев переключится и сориентируется, какой район перед ним. – Видишь крестик в районе автокомбината, расположенного по улице Берзарина? Там сигнал всех радиомаяков пропал.