«Район Кикинеиза в последние ночи систематически подвергался налетам партизан. Партизаны захватили продовольствие и людей (вероятно, как заложников)». «В восьми километрах от Алушты (на Ялтинском шоссе) десять партизан напали на военный автобус и румынский грузовик». «В восточном секторе, в частности в районе Карасубазара, на немецкие грузовики было совершено четыре внезапных нападения. В одном из этих нападений участвовало двести партизан, одетых в белые маскировочные халаты». «Засады и нападения на шоссейных дорогах Западного Крыма…» «Диверсия на железнодорожной линии Джанкой — Армянск…» «На 8–9 февраля 1942 года было запланировано нападение на деревню Чо-рак с целью освобождения сорока военнопленных…»
Необходимо отметить, что все эти донесения выбраны наугад. Они касаются только одного или двух участков огромного фронта и относятся лишь к первым неделям 1942 года. Партизаны активно действовали на юге, и особенно в Крыму. «Исключительно много вреда партизаны причиняли на Центральном фронте, а также в некоторых районах Северного фронта, где огромные пространства покрыты лесами и болотами. Здесь они превратились в настоящее бедствие».
Все газеты в Германии стали помещать подробные сообщения о боях с партизанами. «В глубоком тылу бои против партизан и групп, которые прорвались к нам в тыл, стали обычным явлением». «Поддержка, оказываемая противнику гражданским населением, часто в форме партизанских действий, которые особенно культивируют большевики, делает борьбу немецких солдат крайне утомительной. Бои на фронте и в нашем тылу носят чрезвычайно ожесточенный характер и связаны со всякого рода трудностями и лишениями». «В течение всей зимы 1941/42 года партизаны действовали непрерывно. В настоящее время партизанская война представляет реальную опасность; партизаны не только дезорганизуют движение на наших тыловых коммуникациях, но наносят также удары по тылам и флангам наших войск».
И все же в то время деятельность партизан далеко еще не достигла кульминационного пункта. Большинство своих налетов партизаны проводили ради захвата продовольствия. Полиция безопасности и СД в своем докладе от 8 апреля 1942 года, в котором рассматривается данный период, отмечают, что «партизаны, деятельность которых по-прежнему остается активной, стали отказываться от нападения на отдельных немецких солдат или одиночные машины и переходить в основном к массированным налетам на деревни и к другим действиям с целью захвата продовольствия». Это совпадает с данными других немецких источников. «В ночь с 7 на 8 февраля на Кош было совершено нападение 300 партизан». «9 февраля 150 партизан… ворвались в село Шлия и полностью его разграбили». Несколькими днями раньше партизанами было занято село Казанлы. Через некоторое время 500 партизан атаковали Баксан и 200 партизан совершили налет на деревню Бешуй.
К этому времени характер действий партизан стал совершенно ясен. Налеты с целью захвата продовольствия носили случайный характер. В настоящие задачи партизан входило блокирование дорог, закладывание мин, нападение на вражеские машины, подрыв мостов, разрушение средств связи и транспорта, уничтожение отдельных руководителей и солдат противника, налеты на тыловые службы, освобождение из плена, разведка во вражеском тылу. Во всем этом партизаны вскоре достигли блестящих успехов.
Но перечень их успехов был значительно увеличен. Партизаны совершали налеты на огневые позиции немецкой артиллерии, на казармы татар, топили канонерки, уничтожали нефтеперегонные заводы, пускали под откос воинские эшелоны, громили предприятия пищевой промышленности. Все это совершалось в таких масштабах, что народный комиссар обороны Сталин мог указать в своем приказе от 1 мая 1942 года, что во всех оккупированных странах «обычным явлением стали саботаж на военных заводах, взрывы немецких складов, крушения немецких воинских эшелонов, убийства немецких солдат и офицеров. Вся Югославия и занятые немцами советские районы охвачены пожаром партизанской войны».
И затем Сталин приказал: «под непобедимым знаменем великого Ленина» «Партизанам и партизанкам — усилить партизанскую войну в тылу немецких захватчиков, разрушать средства связи и транспорта врага, уничтожать штабы и технику врага…»
Чтобы выполнить эти задачи, красные партизаны начали между собой нечто вроде соревнования. Согласно донесению штаба 11-й немецкой армии от 2 мая 1942 года, в руки немцев попал текст социалистических обязательств партизан:
«Мы, партизаны и партизанки, входящие в состав Ялтинского партизанского отряда, полны энтузиазма в связи с обращением Государственного Комитета Обороны к населению временно оккупированных районов страны по случаю 24-й годовщины Красной Армии (23 февраля 1942 года). Мы единодушно решили принять участие в социалистическом соревновании. Мы ставим себе целью наилучшим образом выполнять все приказы, добиваться успешного завершения всех операций против врага и истреблять как можно больше захватчиков.
Поэтому Ялтинский отряд призывает всех партизан принять участие в соревновании по следующим пунктам:
1. Каждый партизан должен уничтожить не менее пяти (5) фашистов или предателей.
2. Он должен принимать участие не менее чем в трех (3) боях в месяц.
3. Если во время боя будет убит или ранен боевой товарищ или коммунист, он должен быть вынесен с поля боя».
Еще до того как Сталин призвал усилить партизанскую войну, СД в своем донесении № 11 отметило: «Партизанское движение неуклонно растет на всех участках фронта, активность партизан усиливается с наступлением теплых дней. Если до последнего времени партизаны вынуждены были постоянно заботиться о сооружении прочных и защищенных зимних квартир, а также об обеспечении себя достаточными запасами продовольствия, то теперь нужда в этом стала менее настоятельной, так что партизаны могут снова отдаться своему настоящему делу — террору и диверсиям».
С этих пор действия партизан стали не только более интенсивными, но они приняли и более сложные формы. С наступлением весны и особенно лета партизаны больше не были привязаны к своим базам в болотах и лесах, шахтах и горах. Они могли теперь в любом месте выбрасываться с парашютами и жить тем, что дает земля. Так они и поступали. «На северном участке Восточного фронта, — говорилось дальше в донесении СД, — за последнее время все шире начинают использовать партизан-парашютистов. Партизан сбрасывают с самолетов небольшими группами в немецком тылу…» По другим немецким источникам, в одном месте было сброшено 450 парашютистов. В полосе группы армий «Центр» парашютисты выбрасывались на центральном и южном участках. Положение на юге было такое же. В донесении немецкой полевой полиции за март 1942 года говорилось, что «в отчетном месяце главная задача группы состояла прежде всего в борьбе со шпионажем, со сброшенными с самолетов парашютистами и с партизанами, поскольку в этих областях противник был особенно активен». К этому времени все большее и большее число донесений указывало на случаи шпионажа со стороны партизан. Они настолько наспециализировались в перехвате телефонных разговоров немцев, что в немецкой армии стали ограничивать пользование телефоном и ввели особые меры предосторожности при разговорах по телефону. Кроме того, у партизан было много разведчиков, работавших в их пользу. Вот некоторые донесения немцев по этому поводу:
«Арестован двадцатитрехлетний русский, по профессии сапожник, прошедший восьмидневное обучение в разведшколе. В районе Емельяновка — хутор Коляй он должен был собрать сведения по следующим вопросам:
а) национальная принадлежность расположенных там частей;
б) их численность;
в) их укрепления;
г) настроение населения.
Он был захвачен при попытке переправиться через Сиваш в рыбачьей лодке, чтобы перейти через линию фронта…»
«Трое красных — шестидесятилетний инженер, бывший красноармеец и татарин — были засланы на Кавказ после того, как красные отошли от Феодосии, а затем покинули и Керченский полуостров. Эти люди должны были находиться в полной готовности в определенных пунктах побережья в немецком тылу и при помощи световых сигналов показывать русским лодкам, где удобнее пристать к берегу. Затем им надлежало разойтись по домам в (оккупированном немцами) Крыму и быть готовыми к выполнению дальнейших заданий».
«После стычки с партизанами в лесу было найдено письменное обязательство завербованного. В нем русский, сорока лет… брал на себя обязательство бороться с немцами после ухода красных… Лицо, давшее это обязательство, должно было собирать сведения о численности, вооружении, фортификационных укреплениях, количестве боеприпасов и горючего, о моральном состоянии войск противника и т. п. Сведения должны были передаваться НКВД, Красной Армии или партизанам».
«Владимир Морозов, по национальности русский, тридцати четырех лет, обучался в Краснодаре (Кавказ) на двадцатидневных курсах, организованных русской разведкой. С ним вместе обучались еще 28 человек. 18 февраля 1942 года Морозов вместе с тремя другими курсантами был направлен в Керчь, а оттуда через Сиваш за линию немецкого фронта. В их задачу входило получение сведений относительно:
а) численности войск в районах Ислам — Терека, Ички и Джанкоя;
б) направления передвижения войск;
в) места нахождения складов боеприпасов и горючего;
г) расположения аэродромов и количества базирующихся на них самолетов».
Другим поручалось выяснить фамилии лиц, являвшихся осведомителями немецких оккупационных властей, или, например, фамилию какого-нибудь бургомистра, которым были особенно довольны немцы, а также фамилии всех других пособников, чтобы в будущем партизаны знали, кого они должны захватить.
Из многих донесений явствует, что в разведывательной работе активно участвовали советские женщины.
«Была арестована двадцатидвухлетняя русская женщина, работавшая медицинской сестрой в партизанском отряде. Она показала, что командир отряда приказал ей выяснить, сколько в селе М. немецких солдат и служащих вспомогательной полиции».