В школе я ненавидела географию. Уж очень скучно ее преподавали: апатичная учительница не интересовалась ровным счетом ничем и во время долгих и нудных уроков мы постоянно переписывали учебник. А иногда даже перерисовывали. Поступив в универ, я с ужасом обнаружила, что в мои знаниях о родном мире не просто пробелы — там целые пустые страницы.
Что-то удалось восстановить. И именно эти скудные знания сломали мне мозг как-то вечером, когда я взяла книгу по географии этого мира. Где я? Это другая планета, параллельная реальность или даже другая галактика? И как этот мир связан с нашим… не могла я увязать категорию «магия» с привычными законами физики и мироустройством в целом. Хотя, подозреваю, магия есть не что-то непостижимое, а та же физика, просто обусловленная другими силами.
Я вздохнула и поплотнее закуталась в одеяло. В крошечной комнатке было прохладно, как и во всем доме. Казалось, надвигалась зима, ибо по ночам температура падала, но Енот объяснил это «ветер с Колдхейта, ничего особенного». Естественно, я полезла выяснять, что такое Колдхейт, и нашла эту книгу.
Большая, в приятной на ощупь кожаной обложке, которая украшена золотистой росписью. Страницы плотные и старые, настоящее произведение искусства. Ей бы стоять в каком-нибудь музее, под стеклом и сигнализацией, а она валялась в шкафу, заставленная книгами и свитками так, что я даже не сразу заметила нужное название.
Енот не нашел пока времени меня чему-то научить, очень извинялся, но отметил, что я и сама могу изучать историю, чтобы представлять, с чем придется столкнуться. Историю я тоже не любила, но решила начать с малого.
Оказалось, что ветра здесь бушуют практически круглогодично, да и дожди не редкость. Место, куда меня забросил карандаш, называлось островами Лазури. И вода окружала нас со всех сторон. Мелкие острова были соединены мостами, но до ближайшего материка плыть и плыть. И, похоже, там мало кто селился.
Колдхейтом назывался самый северный материк. В книге было множество занятных легенд об этом холодном крае, но больше всего меня поразили иллюстрации. Их я рассматривала, наверное, с час, если не больше. Потрясающие виды, просто неземные ледяные пейзажи. Огромные природные скульптуры, снежные озера, невысокие, пригнувшиеся от холодного ветра, деревья.
Я рассматривала бы картинки и дальше, но тихий стук в дверь заставил оторваться от книги.
— Войдите, — произнесла я с некоторой опаской — вдруг Джер вернулся?
Но это оказался не Джер.
— Можно? — робко спросила Джилл и грустно вздохнула.
— Входи.
Девочка прошлепала босыми ногами к кровати и уселась рядом, сунув нос в книгу.
— Фу, меня это учить заставляют.
— Ты ходишь в школу? — Меня все то время, что я у них жила, интересовал этот вопрос.
— Нет, меня учит Енот. В школе меня не любят, они считают, Джер виноват в том, что пришли алионы и Роман. Надо мной смеются.
Пожалуй, единственный человек, кого по-настоящему жаль, это Джилл. На ребенка свалилось слишком много. Не представляю, что ей пришлось пережить — сначала предательство родителей, потом травлю среди сверстников, теперь вот пьянство брата.
— Ты всегда убегаешь, когда Джер напивается, да? — спросила я.
Джилл отвела взгляд, но кивнула.
— Когда он напивается не у себя. Он иногда сидит в гостиной, а потом ходит по дому. Тогда я ухожу через окно, но вчера Енот приделал замок. Он считает, это опасно.
Я вспомнила нашу первую встречу со странным постояльцем и поежилась. Да, у меня туман доверия тоже не вызывал, и я бы не отпускала Джилл ночью одну.
— Я умею прятаться. Алионы не видят меня, потому что я прячусь и маленькая.
— Алионы принимают человеческое обличье?
— Так считают у нас. Поэтому мы носим гогглы. В них можно видеть через туман и различать алионов.
— На самом деле, Енот прав. И без ваших алионов ночью на улице не так уж безопасно.
— Возможно, у вас — да, — покачала головой девочка, — но у нас до появления Романа все было тихо. Мама отпускала меня гулять…
Джилл осеклась и снова вздохнула, а я в очередной раз ее пожалела. И вдруг подумалось мне — а не чудит ли ее братец во время своих алко-пати?
— Джилл, — осторожно начала я, — а Джер, он тебя не трогает, когда выпьет? Не обижает?
— Нет! — горячо замотала головой девочка. — Я просто не люблю смотреть, как он пьет. Мне кажется, рано или поздно это его убьет, и я… я останусь одна.
Бедная девочка. И чем думает ее братец?
Тоже мне, трагедия, остаться без работы и перестать быть директором школы.
Оказалось, что последнюю фразу я произнесла вслух.
— Дело не только в школе, — сказала Джилл. — Дело в родителях и Дайне. Джер остался один и не справился.
— Дайне? Кто это?
О Дайне я доселе ничего не слышала и живо заинтересовалась. Сразу вспомнился портрет в подвале. Может, он оказался там не случайно.
— Это невеста Джера. Слушай, поклянись, что не расскажешь ему! Если он узнает, что я тебе проболталась, убьет.
— Могила! — не замедлила подтвердить я.
— Дайна была его невестой. Отличная девчонка, мы дружили. Они собирались пожениться, но появился Роман, и пришлось свадьбу отложить. Джер хотел его выгнать, он сразу понял, что появление Романа ни к чему хорошему не приведет, но никто не поверил. Пока суд да дело, Роман нашел лазейку к Дайне и… в общем, он не то с ней что-то сделал, не то она влюбилась и предала Джера, но когда все открылось… Дайна едва не уничтожила Книгу. Джеру пришлось ее убить.
Я вздрогнула. Похоже, все беды в этом мире свалились на одну семью.
— Прости, я не знала.
— Мы стараемся особенно не обсуждать это, но люди знают. Люди понимают, что если бы Дайна уничтожила книгу, мы могли бы все погибнуть. Но все равно осуждают. Для них Джер убил собственную невесту, которая была на пятом месяце беременности.
Я не знала, что сказать. Сидела, ошеломленно глядя на Джилл, которая, похоже, уже давно со всем смирилась. В ее взгляде была такая отстраненность, что будь я дома, на Земле, я бы немедля потащила ее к психологу. А здесь, можно ли ей помочь здесь, и если да, то как?
— Да уж, — наконец смогла выдавить я. — Нелегко вам пришлось.
— Джеру хуже, — Джилл все-таки не выдержала и шмыгнула носом. — Ему так больно, но он не дает себе помочь. И мама с папой его не поняли.
Очаровательно. Родители не поняли поступок старшего ребенка, и бросили заодно и младшего. Раз-два-три, логика — умри! Обожаю людей, нет, честное слово — так сильно обожаю, что некоторых бы придушила.
— Ты извини, что я тебе спать не даю. Сейчас пойду, может, он тоже спать уйдет.
— Думаешь, я теперь усну?
Мне действительно было не по себе от услышанного. Я знала, что если попытаюсь заснуть, перед глазами появятся такие картинки, что мама не горюй. Лучше уж сидеть с Джилл.
— Ладно, — решила я, — сиди, лезь под одеяло. Сейчас принесу с кухни что-нибудь вкусненькое, и будешь мне рассказывать про ваш мир.
— А спать? — Джилл нахмурилась, но я заметила, как дрогнули ее уши и как в глазах промелькнуло облегчение.
— Эй, я студентка! Бессонная ночь — ерунда по сравнению с сессией.
— И как ты живешь в этой каморке? — донеслось до меня, когда я выходила.
Перед Джилл выглядеть невозмутимой и опытной женщиной было просто. На деле, оказавшись один на один с темным и почти пустым домом, я уже не чувствовала такой уверенности. Конечно, дом был не пустым: на втором этаже, в своей комнате, спал Енот, в гостиной обнимался с бутылкой Джер. Но Ноэль был прав: дом был мертв. Казалось, туман проникает внутрь через множество невидимых глазу трещин. Пока его не видно, но совсем скоро он заполнит все комнаты, и кто знает, что случится тогда?
Моя комната в этой холодной атмосфере представлялось чем-то светлым и теплым, несмотря на размеры и отсутствие мебели.
В принципе на кухню можно было проскользнуть, минуя гостиную. Но я отправилась длинным путем. Во-первых, потому что боялась задней лестницы, плохо освещенной. Во-вторых, какая-то часть меня хотела проверить Джера. В детских страхах Джилл была и правда: случись у ее брата алкогольное отравление, придется плохо.
Брат и не думал травиться. Он, лениво откинувшись на спинку кресла, поглощал виски со льдом и мутным взглядом смотрел куда-то в сторону двери. Я напряглась, уж не галлюцинации ли у него?
— Джеральд? — осторожно позвала.
Он повернулся. Вроде в порядке, хотя изрядно пьян. Внутри шевельнулась жалость, но я быстро прогнала непрошеную гостью. У меня причин его жалеть нет.
— Чего смотришь? — фыркнул он. — Иди, куда шла. Еще не закончила работать?
— Нет, успокаиваю твою сестру, которая боится, что в один прекрасный момент ты умрешь и ее отправят в приют. Впрочем, можешь мне за это доплатить, работенка не из легких.
Не знаю, говорил ли мне Джер что-то вслед. Я была так зла на него, на его слабость и на собственную необходимость торчать рядом со всем этим, что темная и узкая лестница неожиданно перестала пугать. Пока я спускалась в комнату, мне не давала покоя одна мысль.
В книгах и фильмах, попадая в другой мир, девушки спасают его. Когда начну что-то спасать я?
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯО первой любви, пекарских дочках и предательстве
Наутро я проснулась и не сразу поняла, почему лежу в форме и туфлях. Но Джилл, мирно сопящая под моим одеялом, быстро расставила все по местам. С утра было холодно, и я, пока вставала и брела в душ, ежилась. Еще не хватало заболеть.
— О, замечательно! — простонала я, проходя мимо гостиной, где Джер так и не убрал остатки ночного самокопания.
Зачем? Ведь есть горничная! Она круглосуточно обязана следить за чистотой и параллельно развлекать всех его родственников.
Конечно, на самом деле я так не думала, и Джилл, милая непосредственная девочка, хоть как-то скрашивала серые будни. Однако с утра грех не обидеться на весь мир. Из душа я выходила уже повеселевшая.