ит, предисполкома дал "добро", обещая потом и письменно узаконить пятидесятибоксный гараж. И вдруг что-то случилось...
Почему Максим Петрович скрыл от меня, что перешел на личный контакт с Кузьминым? Не хотел разоблачать высокое начальство? Вероятно. И тот, видимо, предупредил: "Ни одна душа..." Что в деле замешано большое начальство, подтверждает поведение следователя Анчуткина: горячо начал и быстро скис, склонился к версии несчастного случая - угорели-де... И следов документов не найдут.
Возможно, что это те самые бумаги, которые пропали в воинской части, на отпущенные стройматериалы для детского сада. А возможно, и другие, более важные. Очень уж старательно охотится за "ими Василий Васильевич. Хотя у преступной шайки хорошо поставлены слежка и информация, она здорово просчиталась, решив, что обладателем компромата являюсь я. Почему они пришли к такому выводу?..
Катастрофа на дороге - первое серьезное предупреждение за несговорчивость... Преступники уверены, что документы не пущены в ход... Значит, должен последовать очередной шаг, чтобы заполучить их? Видимо, Динино подтверждение, что документы у меня, как я проинструктировал её, отсрочит их приговор, они будут искать новые пути к "урегулированию конфликта". А посему мне нечего особенно опасаться, надо, наоборот, дать возможность Василию Васильевичу выйти на меня и повести за собой в логово сообщников.
Вспомнился дом в Потаповском. Что там - временное пристанище или прикрытый вывеской государственного учреждения штаб?
Сегодня четверг, как раз день приема посетителей. Посмотрел на часы половина седьмого. Через полчаса магазин закроется. А звонка все нет. Дальше ждать нельзя.
Набираю номер телефона "Наташи".
- Магазин слушает, - отвечает приятный женский голос.
- Добрый вечер. Будьте так любезны, пригласите к телефону Дину, прошу как можно ласковее - верный способ добиться успеха.
- Это Игорь Васильевич? - спрашивает женщина.
- Он самый.
- Диночка просила передать вам, что за ней приехал Кузнецов, что вы должны помнить его. И они уехали. Ах, умница Дина. Сумела предупредить...
- Давно они уехали?
- Минут пятнадцать назад.
До Потаповского переулка езды от "Наташи" минут десять, а что они поехали туда, я не сомневался. Минут двадцать проговорят. Потом Дина будет искать телефон-автомат. Надеюсь, у неё хватит сообразительности проверить, не следят ли за ней. Лучше позвонить из метро. Ближайшее - "Кировская". Еще уйдет минут десять. Итак, надо ждать ещё минут сорок. Что ж, подожду, торопиться мне некуда.
А мысли одни беспокойнее других начинают сверлить голову. Берет не случайно оказался свидетелем дорожно-транспортного происшествия, не случайно и топил меня. А водитель "волги" рьяно защищал... Если я догадался об этом, мог догадаться и Берет. Какой вывод он должен сделать? Что за мной следят. А если так, значит, и за Диной?.. В таком случае, Кузнецов не поехал бы за ней...
Нет, пока мы никакого повода нашим противникам насторожиться не дали...
А звонка все нет. Стрелка часов будто застыла на месте. Я сходил в буфет, взял бутерброд с колбасой, чаю, но в горле пересохло, и ничего не лезло.
Вернулся в кабинет. Тишина давила, нагнетала страшные мысли: над Диной издеваются, пытают, насильничают.
И я не мог сидеть на месте, ходил по кабинету от стены до стены. Вот не думал, что буду за неё так переживать.
Настенные часы пробили восемь. Больше я не мог оставаться безучастным. Набросил куртку и чуть ли не бегом направился к машине. На улице темно: небо затянули низкие черные тучи, в воздухе снова закружили мокрые хлопья снега. Запоздалые пешеходы торопливо семенят к метро, к автобусным остановкам, кутая лица в воротники пальто. Прескверная погода, никак не весенняя Я достал пистолет, загнал патрон в патронник и, поставив на предохранитель, сунул во внутренний карман; "жигуленок" послушно покатил по Хорошевскому шоссе.
Потаповский переулок. Тихое, малолюдное место с дореволюционными ещё домами, загроможденными всякими сараюшками, клетушками, дворами с металлическими изгородями Спрятаться здесь от постороннего глаза или уйти глухими проходами между домов от преследователя нетрудно, потому, возможно, и облюбовали себе здесь гнездышко "личности" - воротилы современной теневой экономики...
Я проехал мимо дома с небольшим козырьком и высокими каменными ступеньками. Напротив него стояла черная "волга" с государственным номерным знаком: 03-86 МГС - Московский городской совет.
На втором этаже, где, по словам Дины, расположен кабинет того самого кагэбэшника, который взял с неё обязательство, горел свет. А внизу, у подъезда, даже плохонькой лампочки нет. Возможно, Дина сейчас там, докладывает "шефу" о вчерашнем дорожно-транспортном происшествии, о поездке к моей матери?
Что мне грозит, если я немного понаблюдаю за этим домом? Отгоню подальше машину и найду укромное местечко. Правда, Горелый предупреждал: "Никакой самодеятельности". А я и не буду ничего предпринимать, только понаблюдаю. Надо же узнать, здесь Дина или нет, все ли с ней в порядке. Да и какой же я журналист, если хочу написать о преступной банде, не испытав духа мафиозной обстановки, напряженности и страха? Для того чтобы описать бой с моджахедами, я летал на высадку десанта в горах, участвовал в перехвате каравана с оружием. Там было поопаснее и пострашнее.
Сворачиваю в Кривоколенный переулок. Сквозь арку, ведущую в небольшой дворик, вижу две машины. Припарковываю к ним свою, закрываю двери на замок и иду к "заветному" домику.
Мокрый снег усиливается, крупные ошметки летят в лицо и обдают мерзким холодом. Никогда не видел улиц Москвы такими пустынными, темными, зловещими. Будто в черных проемах арок, за углами домов и за тумбами притаились убийцы. И ветер беснуется остервенело, завывает так надрывно, что на голове волосы встают дыбом Я шел, засунув руки в карманы куртки, которую специально держал в машине - в шинели ездить неудобно, - сжимая рукоятку пистолета со снятым предохранителем, не обращая внимания на залепляющий глаза снег. Бегло, но внимательно осматриваю каждый закоулок, каждый предмет, за которым мог спрятаться мой враг.
Прохожу мимо дома с небольшим козырьком и высокими массивными ступеньками. Напротив по-прежнему стоит "волга" с выключенными огнями, а окна второго этажа ярко освещены, но кто там - не видно.
Сворачиваю в калитку противоположного двора, нахожу наиболее темное место между домами и застываю за бетономешалкой, брошенной строителями после ремонта. Отсюда хорошо виден подъезд таинственного дома с таинственными обитателями Рассчитываю рассмотреть их, когда они будут выходить, открыв двери, - лестница-то должна быть освещена.
Стою минут пятнадцать и чувствую, что начинаю застывать - мерзнут ноги, несмотря на утепленные ботинки, ветер пробивает брюки, забирается под куртку Но терплю, беззвучно пританцовывая, шевелю пальцами. Помогает плохо А в освещенном кабинете даже тень не мелькнет в окне.
Со стороны улицы Чернышевского появляется человек Мужчина. Шагает быстро, наклонив вперед туловище. Так торопится, что головой не поведет
И снова тишина, если не считать разбушевавшегося на все голоса ветра. Ноги начинают примерзать к подошве, брюки обжигают кожу, словно накаленное морозом железо - одежка моя совсем не для засад, так можно ОРЗ подхватить
Внезапно свет на втором этаже гаснет Я напрягаю слух и зрение.
Через минуту вижу, как открывается дверь "заветного" подъезда. Выходят двое. Один долго возится с замком: никак, видно, не попадет в замочную скважину. Когда садятся в машину и в салоне вспыхивает свет, узнаю предисполкома Кузьмина. Второй, по описанию Дины, Кузнецов - солидный, представительный.
"Волга" уезжает. Выбираюсь из своего укрытия, подхожу к двери. Дергаю за массивную ручку - куда там! И тишина. Видимо, Дину отпустили раньше. А если и не отпустили... Надо позвонить ей домой, потом Горелому...
Подталкиваемый ветром, устремляюсь по переулку к месту стоянки моего "жигуленка".
Сбавляю шаг лишь во дворе, где припаркована машина. Внимательно осматриваюсь вокруг. Никого и ничего подозрительного.
Руки закоченели, и я с трудом попадаю ключом в прорезь замка. Открываю и с облегчением буквально падаю в кресло. Кабина ещё не остыла, а возможно, так показалось после пронизывающего ветра. Дую на руки, чтобы быстрее их отогреть, и включаю зажигание. Выезжаю на Потаповский и вижу впереди на том же месте "волгу" с номером 03-86 МГС. До неё оставалось метров двадцать, как внезапно вспыхнули фары дальнего света, тут же я ощутил затылком холодное дуло пистолета.
- Тормози, падла! - раздался властный, угрожающий голос.
Предательски дрогнули ноги и руки, я нажал на тормоз и выключил сцепление. По спине покатились холодные капли пота. Вот так влип! Охотился на шакалов и сам попал в капкан.
От "волги" отделился человек и направился к нам. Зашел с правой стороны, повелительно указал на кнопку защелки.
- Открой! - прикрикнул сидевший сзади, тычком ствола заставляя поторопиться.
Приходится подчиниться. В голове каша - мысли о спасении одна нелепее другой проносятся роем. Как достать пистолет? Стоит сунуть руку за пазуху... Нет, ничего не получится. Вспоминаю о Горелом, он утверждал, что у меня надежное прикрытие, глаз не будут спускать, и это несколько успокаивает.
На сиденье рядом опускается парень с усиками, тот самый, кто "пас" меня в домжуре после предупреждения Василия Васильевича.
- Поехали, - повелевает он, указывая рукой вперед.
- Куда? - голос у меня охрип, в горле сухо, будто песком забило.
- Куда прикажем. Пока прямо. На Чернышевского - налево.
Усатик лезет ко мне за пазуху и извлекает "Макарова". Профессионал, сразу нашел. Когда он наклоняется, окончательно убеждаюсь - тот самый.
- Докатался? - спрашивает он иронично. - И кого ты тут высматривал? Он оттягивает затвор пистолета и хмыкает. - Ты смотри, даже патрон в патронник заслал, с предохранителя снял. И в кого ты собрался стрелять?