Ну что, как сердечки? Совсем другое дело, правда? Не то, что из магазина. Эти – на натуральных кормах взращенные. Ты только не хандри. Договорились? Слово кота? Ну, будь здоров!
Телефонный разговор Саши и Маши
– Саша, Саша, ты меня слышишь?
– Слышу, Маш. Что-то случилось?
– Случилось. Бросай всё, срочно возвращайся или твоя дочь будет не аттестована по двум предметам.
– Маш, я не могу всё бросить. У нас ещё на два дня действо, а я – главный по тарелочкам.
– Саш, а четверть заканчивается уже через неделю.
– А по каким предметам неаттестация?
– Не важно, по каким, важно, что Танька вообще в школу ходить отказалась.
– Чего это вдруг?
– У неё – конфликт.
– С кем?
– С классом и с классной.
– Слушай, но Танька у нас вообще-то неконфликтная девочка.
– Была. Мне кажется, к шестнадцати годам она дозрела, наконец, до протестного подросткового возраста.
– А что произошло?
– Я сейчас тебе по порядку, в кратком изложении. Одна девица из класса составляет рейтинг красоты, в котором Танька оказывается последней. Это раз. Потом Танькина лучшая подружка падает в обморок от анорексии и больше в школу не ходит, её переводят по состоянию здоровья на домашнее обучение. Это два. Остальные девчонки с Танькой садиться за парту отказываются, потому что с этого места уже третья девочка перестаёт посещать школу. Это три.
– А первые две кто?
– Это сейчас не имеет значения. Важно то, что Танька оказывается в изоляции.
– Так, понял. А что с классной?
– Классная у них ведет русский, литературу и спецкурс по сочинениям. Это ты помнишь. Помнишь?
– Помню.
– Хорошо. Ну вот, Танька ей сочинение задолжала. Про Татьяну Ларину. Она ещё в ноябре должна была сдать, но сам понимаешь… После недолгих творческих мучений Танька перекатала мое школьное сочинение, а я за него получила когда-то пять-пять. Сдала, довольная своей сообразительностью. Получает на следующий день обратно с оценкой: три-три. Тут её заело. Она при всем классе Полине – так их классную зовут – и говорит: «Это необъективная оценка, Полина Григорьевна». Та: «Да ты что, Шишкина! Ещё какая объективная», и начинает критиковать сочинение – практически сравнивает его с землей. Ну, а когда она закончила, Танька ей пикирует: «Вообще-то это сочинение писала моя мама-филолог, и ей за него школе поставили две пятерки». Полина тоже не лыком шита, опыт у неё большой, обвиняет Таньку в плагиате и говорит, что в таком случае поставит двойку. Тут Танька высказывает всё, что думает о романе вообще и о Татьяне в частности, а думает она совсем не как Белинский, а скорее – как Писарев, и даже хуже. Заявляет, что, мол, она попыталась сберечь нервы учителя, то есть Полины Григорьевны, потому что понимает, насколько ей трудно принять сегодняшний мир, но в следующий раз будет писать так, как вправду думает. Тут заело Полину: «То есть ты считаешь, что я ретроградка?» А Танька возьми и брякни: «Да, а разве нет?». Полина взрывается: «Ну, спасибо, Таня! Я тебя пять лет за уши тяну, чтобы ты худо-бедно девять классов окончила, уже надорвалась практически. Ты же, – между нами, – гимназическую программу не тянешь. Иди в дворовую школу, там тебя продвинутые учителя ждут – не дождутся!» Танька сгребает рюкзак и вон из класса. Приходит домой вся зарёванная и заявляет: «Или домашнее обучение, как у Сони, или вообще в школу ходить не буду».
– Маш, а что, вполне здравая идея про домашнее обучение.
– Да?! Ты смерти моей хочешь? Или ты хочешь, чтобы я превратилась в мать-террористку? Своими руками принуждать собственного ребенка учить то, что ей не нужно и не интересно? Что я, зверь?
– Ну, тогда, может, и вправду – в дворовую школу?
– Саш, ты что такое говоришь? Ты знаешь, что это за школа? Рассадник бандитизма и проституции. Дня не проходит, чтобы к ней милицейская машина не подкатила. И вообще, Таньке нельзя уходить из гимназии. Я её специально подбирала под Таньку. Там сохранилась старая гвардия, которая даже медведя научит. И Таньку тоже.
– Так что ты тогда предлагаешь?
– Саш, позвони Таньке, уговори её. Девятый класс надо всё-таки закончить в гимназии. А там посмотрим. Мне время надо для маркетинговых исследований. А Таньке нужно срочно двойки закрыть: по физике и по физкультуре.
– Опять по физкультуре? Я же был у этой Кох, – вроде, я её обаял. Мы с ней мило пообщались и, как мне казалось, договорились.
– Может, она ищет с тобой новой встречи?
– Зачем?
– Саш, что за глупый вопрос. К молодой, незамужней девушке с хорошей фигурой приходит обаятельный мужчина в самом расцвете сил… Вспомни, инициатива изначально была за ней. Она же тебя к себе вызывала. Может, она вызывала к себе многих пап и выбирала себе подходящего кандидата. И остановилась на тебе.
– Кандидата куда?
– В любовники, в мужья, в спонсоры – как получится.
– Шутишь?
– Я-то шучу, а она, может, на полном серьёзе. Чего бы ей, молодой-привлекательной, не устроиться куда-нибудь в фитнес? Зачем она прозябает в школе? Наверняка с корыстной целью.
– Маш, ты преувеличиваешь. Давай я ей позвоню. Она мне телефон оставила.
– Ах, она ещё и телефон тебе оставила?! Ну, тогда я стопроцентно права! Чморит дочку, чтобы прибрать к рукам папу. Не надо ей звонить. Я завтра схожу в поликлинику к Раисе Федоровне и возьму Таньке справку о полном освобождении от физкультуры. А на обратной стороне справки попрошу Таньку нарисовать кукиш. Не обломится Кох!
– Маша! Ты, по-моему, переходишь границы приличия.
– Я? Это гражданка Кох переходит границы морали, чужую семью хочет разрушить ради своей выгоды.
– А с физикой что делать будешь?
– С физикой будешь делать ты. На каникулах. Схожу к физичке, возьму задание, и в каникулы по вечерам будешь с Танькой проходить физику.
– Но мы же в каникулы едем кататься на лыжах.
– И что? После того, как спуститесь с горы, сразу за учебник!
– А апре-ски? Глинтвейна выпить, посидеть, потрындеть…
– А апре-ски для тех, у кого нет детей-двоечников.
– Маша, помилосердствуй, я же всё-таки гуманитарий! Может, лучше Ленка?
– За что же Ленке такое наказание? Она заканчивает четверть на все пятерки. Она имеет полное моральное право на апре-ски… без глинтвейна, конечно, но с горячим шоколадом.
– Маш, ты послушай себя, ты отметаешь все мои предложения и при этом просишь помощи.
– Саш, я прошу позвонить Таньке и уговорить её. А ты мне предлагаешь разные глупости.
– А я думаю, звонить не надо. И пусть она в школу не ходит. Не прессуй её. Скажи, мол, как знаешь. Не хочешь иметь аттестат, не имей его. Иди, мол, ищи работу.
– Какая работа! Кто её возьмет в пятнадцать лет?!
– Маш, а то я не знаю! Но Танька-то в своих заоблачных далях об этой засаде не подозревает. Пусть поищет. Немного по реальной земле походит. А потом, на каникулах, я с ней поговорю.
– Страшно мне как-то, Саш, в поиск её отправлять. Умыкнут девочку – и поминай как звали. Да ещё с её-то внешними данными. Сколько таких историй.
– А ты с ней сходи. Но про работу должна спрашивать она. А ещё лучше – обойди несколько точек в округе и договорись – так, мол, и так, воспитательное мероприятие, помогите.
– Саш, ты гений! Так и сделаю. Целую, скучаю, люблю! Побежала.
– Я тоже, Маш, целую, скучаю, люблю и бегу!
Из дневника Тани Шишкиной
10 января
Сегодня последний день каникул и завтра в школу. АААААААААА! (Это – крик протеста). Ну, теперь хотя бы я буду ходить в школу за деньги. Папа обещал мне сто рублей за каждое посещение школы. Ленка, когда узнала, просто разозлилась. «Я всю жизнь учусь на пятерки, а мне хоть бы рубль за это дали! Вот возьму и наполучаю двоек». На что папа сказал, что для неё, Ленки, это будет очень сложно. Даже получить одну-единственную двойку. Потому что во-первых у неё язык не повернётся сказать учителю, что она чего-то не сделала, или нести ахинею, отвечая у доски. Во-вторых, потому, что у учителя не поднимется рука сразу влепить ей двойку. Но если вдруг ей всё-таки удастся получить «гуся», мы пойдём всей семьей в ресторан, чтобы отпраздновать это событие. Что это будет не менее значимо, чем пятёрка у меня!!! Ленка была в шоке. Два раза переспрашивала, не пошутил ли папа. Он сказал, что он предельно серьёзен. А потом предложил Ленке заработать за каникулы десять тысяч, если она подтянет меня по физике.
Ленка сразу встала в боевую стойку. Я поняла, что тихих вечеров во французском шале в обнимку с любимым сериалом «Теория большого взрыва» мне не видать, как собственных ушей без зеркала. Но то, что она додумается брать с собой учебник на каталку и вдалбливать мне какую-то физ-хрень, пока мы едем на подъемнике и ждем заказа в ресторане, мне не могло присниться даже в самых страшных кошмарах. Хорошо, что у меня вес больше, чем у неё, и я могла ускориться при спуске, а она как ни силилась, отставала на своем борде метров на десять – двадцать. Если бы могла идти параллельно – наверное, и на горе меня доставала бы. Правильно мама говорит, что Ленка – танк с электронной начинкой, и если она поставит себе цель, то порвет мишень в клочья.
Сегодня я не успела глаза открыть, а она сидит рядом с учебником. Я быстро глаза закрыла, но она тут же растормошила меня и устроила письменный тест, не дав мне даже зубы почистить. Я прошла его, не задумываясь, потому что ещё толком не проснулась и сил концентрироваться не было. Но на пятнадцать вопросов из двадцати ответила правильно! Ленка отправилась с бумажкой к папе, папа выдал ей десять тысяч. Она пришла, помахала купюрами перед моим носом и заявила, что заработала за неделю столько, сколько мне до конца учебного года не заработать. Я сказала, что половина этих денег по праву принадлежит мне, потому что я могла бы специально провалить тест, и тогда бы она не получила вообще ничего.
«Ну уж нет, – отрезала Ленка. – Во-первых, в отличие от папы я считаю, что платить за получение знаний непедагогично. Во-вторых, у тебя уж