– Так-так, – покачал головой капитан. – Очень интересно. – И продолжил писать свой роман.
А Ступс потёр подбородок и ненадолго задумался.
– Но ведь этот Назелькюс говорил что-то ещё… Только вот что именно?.. Ну конечно же теперь я вспомнил. Он сказал: «Когда я потешаюсь над простаками, то могу не волноваться, что попаду на человека, который не понимает шуток. Вероятно, вы, глядя на меня, думаете, что не такой уж я силач, чтобы позволять себе подобные выходки. Но видите ли, сударь, в том-то и дело, что мне не нужно быть сильным, потому что меня никто не замечает, пока я рядом. Вы, сударь, тоже сейчас не замечаете меня. Вы лишь позднее обо мне вспомните. Я мог бы, к примеру, стащить у вас все деньги, а вы ничего бы и не заподозрили. Потому что, когда вы меня вспомните, я буду уже далеко от вас. Разве это не восхитительно?»
– Что за бредни? – рассеянно пробормотал капитан.
– Вот именно! – сказал Ступс, порылся в карманах, но ничего в них не обнаружил. А ведь, отправляясь на берег, он прихватил с собой кошелёк.
– Так вы привели этого шутника с собой на корабль? – спросил капитан.
Ступс задумчиво уставился в пространство перед собой, потом сказал:
– Я тоже очень хотел бы это знать.
– Что ж, а сейчас позвольте мне поработать, – проворчал капитан. – Я почти закончил главу.
Ступс вышел на палубу. У штурвала дежурил Матьяс Гали, большой, как великан.
– Поднять якорь! – крикнул ему Ступс. – Путешествие продолжается.
– На какой курс ложимся? – спросил рулевой.
– Два румба на юго-северо-востоко-запад, – приказал Ступс.
– Слушаюсь, командир! – с готовностью ответил Большой Галиматьяс.
Стёпка-Растрёпка, или Про то, как сказать и язык не сломать
Жила-была старенькая тряпка – издавна лежала она возле тропки, ведущей к топкому пруду. Про неё так и говорили: ТРЯПКА С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А неподалёку жил Стёпка-Растрёпка. У него было доброе сердце, поэтому каждое утро он насыпал в коробку немного крупы и относил на завтрак старенькой тряпке. Выйдя на тропку, Стёпка-Растрёпка звал:
– Цып-цып! – и приговаривал: – Вот КОРОБКА КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А тряпка отвечала:
– Привет, СТЁПКА-РАСТРЁПКА С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД!
Однажды в благодарность за Стёпкину доброту старенькая тряпка подарила ему красивую кепку, которую все прозвали КЕПКОЙ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Стёпка полюбил свою кепку, но его растрёпанные вихры её невзлюбили. Тогда он пошёл к парикмахеру, и тот очень удивился, увидев целую копну Стёпкиных волос. Можно сказать, КОПНУ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Парикмахер остриг эту копну, но состриженные вихры не выбросил, а сложил в толстую-претолстую папку. Так появилась ПАПКА С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А чтобы нашлось, где хранить такую толстую папку, парикмахер расчистил свою подсобку. И теперь это стала ПОДСОБКА ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
До сих пор история была простой, но теперь начинается главное.
Жил в тех краях шкипер. Он недавно вернулся из плавания и не вынимал изо рта пеньковую трубку. У него и прозвище было – ШКИПЕР С ТРУБКОЙ. А ещё его звали НЕБРИТЫЙ ШКИПЕР С ТРУБКОЙ, потому что у него никогда не хватало времени побриться. И вот наконец он собрался к парикмахеру. Но по дороге простудился, и у него начался грипп – ГРИПП НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ. Шкипер был выносливым человеком, однако силы его покинули, и, едва дойдя до парикмахерской, он упал прямо на пороге известной нам подсобки. Болезнь оказалась серьёзной. Это был ГРИПП НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Обо всём об этом узнал парикмахер и очень расстроился. Он никак не мог выговорить название болезни своего нежданного гостя, и у него самого от этого начался настоящий приступ страха. Это был ПРИСТУП СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Собрав волю в кулак, парикмахер позвал на помощь – и вот к нему явились соседи, бравые братья-близнецы, которые тут же организовали ГРУППУ ЗАХВАТА ПРИСТУПА СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Соседи парикмахера были заядлыми драчунами – они ворвались в подсобку и хотели заставить шкипера убраться восвояси. Но не тут-то было! Шкипер уже пришёл в себя и устроил братьям крепкую трёпку. Вот это было зрелище – КРЕПКАЯ ТРЁПКА ГРУППЫ ЗАХВАТА ПРИСТУПА СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД!
Под хохот прохожих братья пустились наутёк и спаслись в соседней таверне. Хозяин усадил их за стол и налил по стаканчику граппы – особой ГРАППЫ ОТ КРЕПКОЙ ТРЁПКИ ГРУППЫ ЗАХВАТА ПРИСТУПА СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
Выпив граппы, братья снова расхрабрились и отправились на тропку, где лежала старенькая тряпка.
– Это ты во всём виновата! – закричали они. – Если бы ты не клевала свою крупку…
– Э-э! – прервала их тряпка. – Что это вы так раскричались? Видно, выпили лишнего! Хорошо бы заткнуть вас какой-нибудь пробкой…
Братья и глазом не успели моргнуть, как во рту каждого из них оказалось по пробке. Это были ПРОБКИ ДЛЯ ГРАППЫ ОТ КРЕПКОЙ ТРЁПКИ ГРУППЫ ЗАХВАТА ПРИСТУПА СТРАХА ОТ ГРИППА НЕБРИТОГО ШКИПЕРА С ТРУБКОЙ В ПОДСОБКЕ ДЛЯ ПАПКИ С КОПНОЙ ИЗ-ПОД КЕПКИ СТЁПКИ-РАСТРЁПКИ С КОРОБКОЙ КРУПКИ ДЛЯ ТРЯПКИ С ТРОПКИ НА ТОПКИЙ ПРУД.
А старенькая тряпка как ни в чём не бывало придвинула к себе коробку с крупкой и принялась с удовольствием уплетать приношение Стёпки-Растрёпки.
Весёлая небылица для маленьких почемучек
– А почему, – спросил у дяди
племянник Вилли как-то раз,
от бороды роскошной дяди
не отводя пытливых глаз, —
она большая и густая?
– Чтоб мог расчёсывать всегда я
её и вдоль и поперёк!
А вот – волшебный гребешок!
«Вот это да!» – подумал Вилли,
за галстук дядю теребя.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
волшебный гребень у тебя?!
– Рассказ, признаться, невесёлый,
ведь гребешок заветный мой —
подарок фокусницы Лолы,
одной артистки цирковой.
Мне говорили акробаты,
с ней выступавшие тогда,
что после фокуса куда-то
она исчезла навсегда.
«Вот это да!» – подумал Вилли.
Его попробуй удержи!
– А почему, – воскликнул Вилли, —
исчезла Лола?! Расскажи!
– Она заклятье, как бывало,
произнесла – и вот напасть! —
самой себе наколдовала
в одно мгновение пропасть:
когда пожарные сирены,
вдруг раздались вблизи арены,
как раз во время колдовства
и перепутали слова!
«Вот это да!» – подумал Вилли,
от нетерпенья сам не свой.
– А почему, – воскликнул Вилли,
пожар случился цирковой?!
– Могу представить я, какой ты
там увидал бы тарарам!
Машины, лестницы, брандспойты —
и всё из-за каких-то дам!
Представь: старушки кофе пили,
вдруг на пол – хлоп! И ну лежать!
А их соседи завопили:
«Горим! Горим!» – и ну бежать.
«Вот это да!» – подумал Вилли,
а самого берёт озноб.
– А почему, – воскликнул Вилли,
старушки эти на пол – хлоп?!
– Представь себе: старушки чинно
сидят за кофе и халвой
и вдруг неведомый мужчина
у них летит над головой!
Где только ангелы и музы
летают, как заведено,
вдруг пролетел профессор Дюзе
со страшным свистом сквозь окно!
«Вот это да! – подумал Вилли. —
И я всегда летать хотел!»
– А почему, – воскликнул Вилли, —
туда профессор залетел?!
– Представь: летит по небу птица —
летит в покое, в вышине.
Хотел профессор научиться
парить, как птица, в тишине.
А потому искал он Фрица —
мальчишке лет, наверно, пять, —
чтоб у того осведомиться,
как нужно правильно летать.
«Вот это да!» – подумал Вилли
и стал от зависти как мел.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
мальчишка Фриц летать умел?!
– Мальчишка Фриц чирикал звонко,
свистел и каркал без конца
и знал любого воробьёнка
уже с гнезда, уже с яйца.
Он с каждой маленькой синичкой
и с каждым крошкой-снегирём,
как будто с братцем и сестричкой,
сидел на дереве одном.
«Вот это да!» – подумал Вилли
и вспомнил всех знакомых птиц.
– А почему, – воскликнул Вилли, —
как птица жил мальчишка Фриц?!
– Представь: был дом и сад сначала,
сосна стояла за окном
и постепенно вырастала —
всё выше, выше день за днём,
пробила стены, черепицу,
застряла в окнах и дверях,
покуда всё семейство Фрица
не поселилось на ветвях.
«Вот это да! – подумал Вилли. —
Мальчишке Фрицу повезло!»