– И еще. – Я протянула квиток. – Не заставляй меня ездить в монетный двор каждый день, чтобы пересылать тебе деньги. Ты удивишься, но адепты на четвертом курсе очень занятые люди.
Через долгую, мучительную паузу он сдался.
– Хорошо, Лерой. – Он забрал чек. – Надеюсь, теперь ты не будешь на меня злиться.
– Не уверена, поэтому сделай милость, избавь меня от своей компании на пару седмиц, – холодно отозвалась я.
Но все равно по старой привычке тайком выглянула из сада, чтобы проследить, как он уходит по переулку к дорогой карете, обычно вызывавшей у местных старушек-сплетниц взрыв возмущения. Благо калитка больше не скрипела и Тин не мог догадаться о тайной слежке. Нырнув обратно в темноту нашего запущенного двора, я увидела спускавшегося по лестнице со второго этажа высокого мужчину.
Как много он слышал и видел?
Стараясь подавить неловкость, я решила изобразить фальшивое радушие:
– Здравствуйте! Добро пожаловать…
В первое мгновение, когда он вышел на свет, меня подло покинул дар речи. Несколько раз я беззвучно открыла и закрыла рот, пытаясь выдавить что-нибудь остроумное или по крайней мере умное, но только полной грудью глотнула воздуха. Приличных слов найти не удавалось, ведь таинственным соседом, поселившимся в старой мансарде, был Кайден. Вернее, новый лектор, господин преподаватель Оливер Вудс.
– Да ты, должно быть, шутишь, – процедила я себе под нос.
Сосед сунул руки в карманы и посмотрел на меня из-под бровей. Рукава домашнего джемпера были собраны до локтя и открывали сильные предплечья с выступающими венами. Кожа чистая, ни одной татуировки, на внешней стороне кисти поблескивал символ обручения, пылавший в темноте. Мужчина точно специально демонстрировал, что вырос здесь, в Тевете.
– Я заново пробудил руну освещения, – произнес новый жилец.
– Вы же не надеетесь, что в благодарность я брошусь стряпать приветственный пирог?
Он мог бы ради приличия тоже изобразить удивление нежданной встречей, но мы оба знали, что дом принадлежал университету, так что о соседях ему наверняка рассказали еще до переезда. Интересно, с каким чувством он заселялся в мансарду, понимая, что первый этаж занимает моя семья?
Ощущая внимательный взгляд, буравивший мне затылок, я поднялась на крыльцо, но не справилась с соблазном и, прежде чем спрятаться в доме, обернулась. Новый жилец стоял внизу. Свет падал на его знакомое и одновременно чужое лицо, замкнутое и как будто даже сердитое.
– Кстати, господин преподаватель. – Наши глаза встретились. – На всякий случай, вдруг пригодится в следующий раз… В Тевете весь свет всегда белый.
Я захлопнула дверь.
Глава 5Незнакомцы с общим прошлым
Занятия по традициям Абриса проходили совместно с первым курсом факультета изящных искусств, и я, привыкшая к мужской компании в учебных аудиториях, впервые встретила в одном лекционном амфитеатре столько экзальтированных девиц. Вчерашние лицеистки и благородные барышни, вырвавшиеся из оков домашнего обучения, оккупировали первые ряды и, толкаясь локтями, с придыханием слушали привлекательного профессора с ледяными серыми глазами.
Он снова проигнорировал преподавательскую мантию, что, на мой взгляд, являлось сознательным преступлением, учитывая, как сильно ему шел узкий пиджак и как ладно брюки облегали длинные ноги. В азарте лекции подлец еще и разоблачился. Остался в костюмном жилете и белой рубашке, а когда закатал рукава до локтя, продемонстрировав сильные красивые руки, девицы не только перестали глупо хихикать, но, кажется, даже дышать. И в аудитории воцарилась столь дивная тишина, словно любой шорох мог заставить его одеться обратно.
Лучше бы оделся, честное слово. Смотреть на него без досады было совершенно невозможно, поэтому по большей части я таращилась в огромное окно, выходящее на людный внутренний двор университета, и иногда поглядывала на подружек Аглаи, оккупировавших тихие места в противоположном конце аудитории. Главная ведьма снова не появилась, но свита явно не чувствовала грусти. Более того, в стае вырисовывалась новая предводительница, пожиравшая привлекательного лектора жадным взглядом.
– Итак, – громко произнес Вудс. – Я обещал, что в конце лекции мы ответим на вопрос, насколько различается магия Тевета и Абриса?
– Они абсолютно разные, – раздался несмелый девичий голосок. – Магия Тевета – светлая и чистая. В Абрисе используют темные руны.
Сама того не желая, я прислушалась к дискуссии.
– И что? – в голосе Оливера слышалась ирония.
– Свет созидателен по своей природе. Разве темные руны не вредят?
– Смотря кому, – удивительно, как Вудсу хватало терпения объясняться с незамутненными талантами. – Ведуна темная руна точно не убьет, зато свет ему навредит. В Абрисе есть пословица: что для теветца хорошо, то для абрисца – смерть.
Борясь с внезапно вспыхнувшим желанием посмотреть на доску, я принялась выводить на чистой странице слово «позер».
– Проклятие, в каком мире живет это визгливое существо в синей мантии? – пробормотал староста, сидевший справа от меня, и с раздражением швырнул на раскрытую страницу тетради самописное перо.
– В мире, где живут сказочные единороги и все пони розовые, – едва слышно отозвался один из наших однокурсников.
– Скорее синие, – подхватил шутку другой.
– Ребята, мы попали в загон к синим пони, – мрачно добавила я. – Готовьте плетки.
По ряду разлетелся сдавленный издевательский смешок.
– Господа скользящие хотят высказать свое мнение? – тут же предположил преподаватель, и мои сотоварищи, прямо сказать, расслабленно продремавшие большую часть лекции, заерзали на скамье. Жирно замалевав в слове «позер» первую и последнюю литеры, я приписала сверху «к» и «л».
Желание таращиться на преподавательскую кафедру нарастало, как снежный ком. Сдаваясь, я подняла голову и немедленно увидела на доске пробужденную руну «внимание» – знак, какой обычно использовали экзаменаторы, чтобы ученики сосредоточивались исключительно на своих ответах и не пытались списать у соседей. Судя по тому, что остальные адепты легко отвлекались, руну нарисовали исключительно по мою душу. Не очень-то честно и совершенно непедагогично силой заставлять кого-то в аудитории слушать лекцию.
– Предлагаю рассмотреть с такой точки зрения. – Вудс повернулся к доске, и пока он с помощью стило уверенно чертил символ, являвшийся точным отражением мерцающей руны, все дамы любовались прекрасным видом широкой спины, обтянутой жилетом, и глотали слюни.
Жаль, что я уже исправила в слове «позер» все буквы до ругательства, оставалось написать новое, пообиднее.
– Абрисская руна «внимание», – объявил наконец лектор, указав пальцем на черные линии готового рисунка. – Заметили странность?
Слушатели возбужденно зашептались. Абсолютно уверена, что ни одна даже самая паршивенькая темная руна не пятнала досок знаменитого университета. Если хотя бы одна из девиц проговорится не в меру заботливой мамаше, чему именно ее учили на занятиях по традициям параллельного мира, то новому лектору за подобный финт наверняка прилетит от дисциплинарной комиссии.
– Похожи? – Оливер обвел слушателей насмешливым взглядом. – К следующей седмице я жду от вас эссе на страницу о том, чем, по вашему мнению, отличаются магии Тевета и Абриса.
Народ обиженно загудел.
– Так! – Он тихо хлопнул в ладоши, давая понять, что ставит точку в лекции. – Теперь я готов ответить на вопросы.
– Господин преподаватель, вы женаты? – раздалось из конюшни синих пони.
– Нет. – Он сверкнул белозубой улыбкой и тут же продемонстрировал тускло поблескивающую руну обручения.
– Меня сейчас стошнит, – пробормотал староста, впервые за четыре года вызвавший во мне искреннюю симпатию.
Откинувшись на спинку скамьи, я следила за Оливером и постукивала кончиком самописного пера по странице блокнота.
Ты хотел внимания, господин преподаватель? Мне не жалко.
– Что такое фамильяр? – уверенным голосом проговорила я, и в аудитории вдруг стало тихо. Как правило, абрисские слова тоже не витали в воздухе университета. Разве что очень редко, и в основном ругательства, значения которых мало кто понимал.
На лице Вудса не дрогнул ни единый мускул.
– Ведьмаки покрывают руки татуировками и называют их фамильярами, – пытала я, а потом добавила со значением: – Иногда рисунки исчезают…
Мне ведь не показалось, что уголок губ господина преподавателя дернулся в кривоватой усмешке?
Он развернулся к доске и начертал слово на абрисском языке. Народ зашушукался, догадываясь, что на их глазах происходило что-то скандальное, но, что именно, разгадать не выходило. В отличие от других адептов, я без сложностей прочитала слово. Он написал: «Паладин».
– Фамильяр – боевой дух-хранитель, способный принимать любую форму, – последовало короткое объяснение. – Форму меча, метательного ножа, кнута…
– Змеи, – подсказала я.
– Или сущности, – согласно кивнул лектор. – Магия высшего порядка. Чтобы вы понимали, в отличие от Тевета, где сила света не зависит от родословной, в Абрисе все решает наследственность. Сила магии всегда стремится к нулю. В смешанном браке между колдуном и человеком всегда рождается человек. У родителей со слабым даром ребенок не сможет позволить себе боевую руну, будет вынужден стать травником. Боевых магов верховной касты единицы. Их называют паладинами и именно им даруют фамильяры. Всех остальных, не говоря уже о людях без дара, сложная магия просто убьет. У кого-то есть вопросы по теме лекции?
Вудс обвел притихших адептов вопросительным взглядом.
Мысли разбегались – не собрать в кулачок. Почему каждый раз после очередной попытки его поддеть я оставалась шокированной до нервического тика какой-нибудь неприятной правдой? Как будто на едва заметный щелчок по носу получала в ответ мощный удар пыльным мешком по затылку.
– Постойте, господин преподаватель! Вы только что произнесли «верховная каста»…