«Прощай, Кайден».
«Прощай, Лера».
«Давай больше никогда не встречаться…»
Еще одна ложь.
В дверь постучались. С удивлением я обнаружила, что по-прежнему, как и на приеме в здравнице, одета в закрытое платье с белым воротничком, делавшее меня похожей на гувернантку, и мелко шинкую кочан салата. На очаге кипел почти готовый суп.
Снова раздался сдержанный стук. Отложив нож и вытерев руки о полотенце, я открыла, понимая, кого увижу. На веранде стоял Кайден Николас Вудс, притворяющийся университетским преподавателем и хорошим человеком. Он был одет в костюм и дорогое пальто, в руке держал портфель, с которым появлялся на лекциях.
Некоторое время мы смотрели глаза в глаза. Казалось, он догадался, что я уже обо всем знаю.
– Ты голоден? Я варю суп.
Он кивнул.
Пока я, едва не раня пальцы, кромсала салатные листья острым ножом, гость разделся. Сняв пиджак, закатал рукава рубашки и принялся мыть руки в кухонной раковине. Он вел себя как дома и не задавал вопросов.
– Мне сказали, что я здорова. Зря устроила панику.
Он промолчал, но даже на расстоянии я различила облегченный вздох.
– Ты оказался прав, – продолжила. – Дело было в старом очаге, а в артефакте нашлась ошибка. Неправильно вывела руническую вязь, и случился взрыв. В последнее время мне совершенно не удается сосредоточиться на учебе.
– По-моему, ты слишком сосредоточена на учебе, – его голос звучал мягко.
– Думаешь? В таком случае можно мне не сдавать эссе?
– Нет.
– Так и знала. В тирании адептов ты дашь фору моему отцу.
– В чем провинилась капуста? – услышала я над самым ухом и от неожиданности даже вздрогнула.
Он подошел абсолютно бесшумно, как обычно без раздумий вторгнувшись в личное пространство, а теперь заглядывал мне через плечо.
– Это салат.
– За что ты его наказала?
Я кашлянула, пытаясь избавиться от вставшего поперек горла комка.
– Слушай, господин преподаватель, не обижайся, но ты стоишь слишком близко, – пробормотала я, поведя плечами.
Но Кайден придвинулся еще теснее, не оставляя между нами даже крошечного пространства. Неожиданная близость мужского тела заставила затаить дыхание. Его руки уперлись в столешницу, заключив меня в ловушку. Выпустив нож, я замерла.
– Я думал, свихнусь, – щекоча дыханием, прошептал он на абрисском языке, и по спине побежали мурашки. – Слава богу, что все хорошо.
В параллельном мире верили в единого бога, всевидящего и могущественного, ему молились и приносили жертвы. На мой взгляд, теветские светлые духи были куда как человечнее. Считалось, что они все когда-то являлись людьми.
– Ты ведь помнишь, что я понимаю абрисский? – тихо произнесла я, ниже склоняя голову. – Почему мне так сильно хочется промолчать? Такая жалкая.
– Говори.
– Сегодня на столе у здравника стоял портрет настоящего Оливера Вудса. Он калека в инвалидном кресле.
Кайден глубоко вздохнул и отошел от меня. Обман открылся, и его молчание казалось невыносимым, даже воздух сгущался от напряжения. В кастрюле кипел суп, растворялись в кашу клецки, и этот звук булькающего варева был совершенно неуместен. Рассматривая мелкую стружку салата на разделочной доске, я до побелевших костяшек сжимала край столешницы. Чтобы голос звучал ровно, без истерики или укора, приходилось прикладывать усилия.
– Кайден Николас Вудс. Двадцать восемь лет. Темный паладин. Без пяти минут глава клана. Патологический лгун. – Я обернулась. – Ни в чем не ошиблась?
Он стоял всего в нескольких шагах, но как будто на другой стороне невидимой границы, в Абрисе. Руки спрятаны в карманы, лицо – непроницаемая маска, высокомерный взгляд из-под ресниц.
– Не надо оправдываться, Кайден, просто скажи что-нибудь.
– Погаси очаг.
– Что? – у меня вырвался смешок.
– Суп выкипает.
– Не могу поверить… – меня захлестнула ярость, я шлепнула ладонью по огненной руне, заставляя очаг погаснуть. – Почему ты появился и снова начал врать?! Неужели я недостойна честности?
Сейчас передо мной стоял настоящий Кайден, отстраненный и почти незнакомый. Со стороны казалось, что брошенные в лицо обвинения отскакивали от него, как от непробиваемой стены, не задевая душевных струн. Может, у таких людей вообще слово «душа» отсутствовало в словаре?
– Ответь, Кай! Я не смогу принять, но постараюсь понять. Ведь есть в этом абсурде хоть какая-то причина?
– Я люблю тебя.
Тишина, последовавшая за неожиданным признанием, была пронзительной.
– Ты сейчас издеваешься? – Из грозного обвинителя я мгновенно превратилась в смущенную девчонку.
– Сколько, по-твоему, нужно времени, чтобы влюбиться?
– Я… я не знаю.
– Достаточно мгновения. В тот вечер в карете ты все время прятала лицо, а потом вдруг посмотрела на меня. Когда ты несла чушь про лучшего друга, я уже понимал, что люблю тебя. Глаза, руки, жесты, манеру говорить – абсолютно все, – в его голосе слышались и отчаянье, и злость. – Увидеть и влюбиться в неиспорченное юное создание из Тевета – нелепость! Совершенно бессмысленно и неуместно.
А он был жесток, этот настоящий Кайден.
– Я вроде как для тебя недостаточно хороша? Или что? – выпалила срывающимся голосом. – Скажи хотя бы раз правду!
– Правда в том, что ты совершенно не вписываешься в мою реальную жизнь.
Лучше бы он меня ударил, ведь слова ранили больнее оружия. В голову не шло ничего умного, пауза длилась и длилась.
– Думаю, Кайден, тебе лучше уйти. – Наши глаза встретились. – Я не хочу… Нет, не так. Я отказываюсь тебя видеть.
– Для человека, требующего честности, ты сама довольно уверенно врешь, Лера, – ответил он в тишине.
Не произнеся больше ни слова, не бросив на меня даже мимолетного взгляда, обманщик собрал вещи и вышел, впустив в теплую кухню поток холодного воздуха и влажный запах осеннего сада. Дверь осторожно закрылась. Тихо щелкнул замок. Запретив себе плакать, я кинула смену одежды в дорожный саквояж и отправилась на вокзал, как раз к последнему омнибусу в столицу.
Кайден был прав, какая-то неправильная любовь у нас выходила, нелепая и бессмысленная (слово-то подобрал какое обидное). Мы даже расстаться толком не могли, за три месяца знакомства прощались «навсегда» уже в третий раз.
Омнибус, отправляющийся в столицу, ломился от пассажиров, и мне пришлось купить билет на крышу, а значит, предстояло целую ночь мерзнуть. Забравшись на верхотуру, я сунула под лавку саквояж и немедленно закуталась в казенное колючее одеяло, пахнущее кошками и табаком. По гулкому безлюдному вокзалу разнесся свисток контролера. Возница дернул поводья, и тяжеловесный, нагруженный людьми и багажом экипаж тронулся с места. Звонко зацокали копыта крепких тяжеловозов.
Когда мы выезжали, в городе уже зажглись уличные фонари. За воротами карету обступила густая тьма, едва-едва рассеянная единственным огоньком, свисавшим с крыши. В чистом небе светился далекий город, тонкие яркие линии очерчивали башни и длинные шпили. Из Тевета параллельный мир выглядел удивительно красивым.
Я незаметно задремала, уткнувшись носом в одеяло, а проснулась оттого, что омнибус остановился. В тусклом фонарном свете к нам приближались несколько человек в плащах. Страж, сопровождающий рейс, спрыгнул с козел и поспешил навстречу незнакомцам. Громко заговорили пассажиры, встревоженные остановкой, заволновались кони. В воздухе вспыхнул яркий большой светоч, заливший неживым белым светом дорогу и окрестный лес. Выходило, что среди людей, затормозивших карету, находился боевой маг.
Неожиданно охранник, секунду назад мирно говоривший с незнакомцами, согнулся пополам, схватившись за живот. С открытой всем ветрам крыши было прекрасно видно, как он, скрюченный, повалился на дорогу. У меня оборвалось сердце, а сонную тишину разрезал женский визг, раздавшийся изнутри кареты. Видимо, народ следил за происходящим из окон.
Они набросились на экипаж, как саранча. Вытаскивали женщин, били мужчин. Разлетался распотрошенный багаж, к небу возносились вопли. В сумятице я едва не свернула шею, когда соскочила с лестницы на землю. Скатываясь, толкнула одного из нападающих и шар, озарявший место бойни, погас. Абсолютно все ослепли от густой темноты, в том числе и я. Дезориентированная, не сразу поняла, что уже оказалась захваченной и прижатой к ядрено пахнущему, давно немытому телу.
– Ты куда собралась, голубушка? – прохрипели над ухом сорванным голосом.
Не зря Тин тренировал меня в зале, тело двигалось инстинктивно. Удар по голени каблуком, в живот локтем, коленом между ног – сильно, чтобы звездочки у подонка из глаз посыпались. Не знаю, что насчет звездочек, но он так сипел, словно собрался отдать концы.
Надо было прятаться! Недолго думая, я припустила в сторону леса, надеясь притаиться за кустами.
– Ловите девку! – завопили мне в спину.
За мной бежали. В висках громко стучала кровь, сердце бешено билось в груди. Через несколько десятков ярдов меня толкнули в спину. Потеряв одну туфлю, я кувыркнулась вперед и со всего маху ударилась о скрытую в пожухлой траве корягу. Во рту появился солоноватый вкус крови.
– Попалась. – Он говорил на абрисском языке.
Дыхание обрывалось. Застонав, я с трудом перевернулась на спину. Преследователь согнулся, уперев руки в колени, и пытался восстановить дыхание.
– Вставай! – Он потянулся ко мне. В темноте на внешней стороне запястья сверкнула алая спираль руны перемещения. Это был шанс!
Он не ожидал, что убегающая жертва извернется и намертво вцепится в его руку. В ладонь ударило мощным магическим разрядом, и темноту разрезала яркая вспышка.
Скольжение в параллельный мир в этот раз оказалось подобно удару плашмя о водную гладь. Из груди выбило весь воздух, даже задохнулась, а через мгновение на меня сверху сверзился перетащенный преступник. От резкого, противоестественного природе перемещения он потерял сознание, навалился недвижимым кулем и впечатал меня в пол.