– Моя работа вполне может подождать, начальников – только муж. А он сам сегодня не того-с…
– Случилось что-то? – насторожилась Наталья Ивановна.
Дочь никогда не жаловалась на семейную жизнь, и мать видела, что все у них с Саввой хорошо, но вот эта внезапная оговорка и какие-то уставшие глаза Ольги заставили ее задать вопрос, которого она всегда избегала.
– Да ну, мам, нормально все. Напился вчера.
– Напился? Савва?!
– А что, Савва не человек, что ли? Бывает. Лежит дома, еле довезли его вчера с Никитой. Хорошо еще, что тот смог вырваться, а то бы даже не знаю.
Ольга подошла к плите и заглянула в стоявшую там сковороду:
– Картошку жарила?
– Да, с вечера. Так замоталась с этой водой, что убрать забыла.
– А не надо. Мы ее сейчас разогреем и яйцами зальем, да? – подмигнула дочь, направляясь к холодильнику.
Наталья Ивановна рассмеялась. Чем-чем, а аппетитом Ольга обижена не была, и в моменты сильного волнения даже не замечала, что кладет в рот, могла намазать рыбу вареньем.
– Ты садись посиди, я сама сделаю, – решительно отстранив ее от холодильника, заявила мать, и Ольга с удовольствием подчинилась.
Вместе они пообедали, попили чаю, и Ольга засобиралась домой. Дел в агентстве сегодня не намечалось, а дома ждал разговор.
Ссориться с Саввой не хотелось, не такой уж серьезный повод для конфликта. Да, выпил, но с кем не бывает? Важно другое. Ей хотелось понять причину, потому что просто так, от скуки Савва ни за что бы так не поступил. Значит, случилось нечто, вынудившее его. Именно этот вопрос Ольга и собиралась задать мужу и даже открыла рот, увидев Савву, но тот опередил:
– Я тебе сейчас все объясню. Раздевайся, я чай заварил.
По голосу и внешнему виду она сразу поняла, что самочувствие дорогого супруга оставляет желать лучшего, но он признает свою вину и готов к разговору.
В комнате на столе ждал свежий чай и ваза с печеньем. Савва сидел на заправленном диване и выглядел виноватым. Ольга устроилась за столом, поджав ногу под себя, обмакнула печенье в чай и произнесла:
– Излагай.
– Оль, ты не злись, ладно? Я вчера, может, лишнего чего сказал тебе, не помню, честное слово, – начал он. – Но ты ведь знаешь, что это не со зла. Неприятности у меня.
– Настолько серьезные, что ты их водочкой решил залить? – не удержалась Ольга, протягивая руку за очередным печеньем.
– Оль, что ты, в самом деле? Я голову свернул – думал, как выбраться.
– Откуда?
– Оттуда. В общем, заказали мне слежку, знаешь, за кем?
– Как я могу знать, если ты все время загадки загадываешь?
Савва поднялся и зашагал по комнате, заложив руки за спину. Ольга наблюдала за ним и с удивлением отмечала, как сильно нервничает муж. Такого за ним обычно не водилось.
– Ты долго будешь тут Винни-Пуха изображать? – не выдержала она. – Может, мне начать следом бегать, как Пятачок, и вопросы задавать: «Винни, Винни, а куда мы идем?»
Он остановился прямо перед ней и спросил:
– Думаешь, это очень смешно? Я тебе сейчас скажу кое-что, вот тогда посмотрю, как ты забегаешь, как Пятачок или, может, еще как кто.
– Так не тяни, удиви меня.
– Я бы на твоем месте испугался, а не удивился. Объект мой – Сайгачев Александр Михайлович. Можешь начинать метаться, – сказал Савва и сел на диван, вцепившись в рыжие волосы.
Ольга тихонько присвистнула. Вот это действительно была новость. Слежка за Акелой – дело принимало серьезный оборот.
– Как же нам быть теперь? – растерянно спросила Ольга, глядя на мужа.
– Вот и не знаю, дорогая! Ума не приложу! – отозвался Савва, не поднимая головы. – А знаешь, что самое противное? Что внутреннее чутье мне подсказывает – меня тоже проверят. И не просто проверят, следить будут, как и что делаю. И это значит, что пойти к Сайгачеву и сказать о заказе я не могу.
– Зато могу я, – вдруг сказала Ольга.
Савва поднял голову и посмотрело в лицо жены:
– И ты думаешь, что следить будут только за мной? Я тебя просто пугать не хотел.
– А я не испугалась. Пусть следят. Если не дураки, должны знать, что Саша Сайгачева – моя подруга, с которой я общаюсь в любое время, и твои дела тут совершенно никакого значения не имеют. А уж что я там Сашке наговорю, кто знает, правда?
Савва неодобрительно качнул головой и встал, подошел к Ольге вплотную и обнял за плечи:
– Олечка, ты иногда говоришь потрясающе глупые вещи. Как только я согласился взять этот заказ, вот в ту самую минуту мы оба попали под колпак, понимаешь? У человека, нанявшего меня, темное прошлое, и выжил он, судя по всему, только благодаря своей изворотливости и хитрости, а еще умению предугадать ход событий. Он просчитался только один раз и теперь прикован к инвалидному креслу, что не мешает ему… Ладно, не о том речь. В общем, идея поговорить с Сашей не самая безопасная для тебя, понятно? Про телефон я даже не напоминаю, надеюсь, сама все знаешь.
Ольга уткнулась лицом в живот мужа и огорченно молчала. Придуманный ею план оказался провальным. Она действительно недооценила серьезность ситуации, не поняла, что слежку за Акелой мог заказать только кто-то значительный, кто-то, имеющий на него зуб. И все, кто мог быть в курсе этой ситуации, автоматически под подозрением.
– Зачем ты согласился? – глухо спросила она.
– С единственной целью – постараться предупредить Александра Михайловича. Не знаю пока, как сделать, чтобы при этом никто не пострадал. Ты и Никита отпадаете сразу, вас подцепят в первую очередь. Но я не могу позволить, чтобы кто-то взялся за это дело. Кто-то, кроме меня, понимаешь, Олечка? Может быть, тебе на время уехать?
– Куда я поеду? И как я тебя оставлю с этим вот, а? Хочешь поиграть в супергероя? Нет уж, дорогой муж, я, кажется, обещала, что буду с тобой до конца, в любой ситуации. И я это слово сдержу.
– Это все, конечно, трогательно и прекрасно, но подумай о другом, – предложил Савва, выпуская ее из объятий и снова садясь на диван. – Подумай о том, что твое присутствие рядом со мной может все здорово осложнить.
– Чем же?
– А вдруг заказчику покажется, что я недостаточно оперативно работаю, и он захочет немного ускорить процесс? Не подумала опять?
Ольга встала, подошла к окну и открыла форточку, почувствовав, что внезапно задыхается. Холодный воздух хлынул в комнату, обжег лицо, и без того горевшее, и Ольга ткнулась лбом в стекло.
– Я все равно никуда не уеду, – хмуро заявила она, не поворачиваясь.
– Надо будет – уедешь, – тяжело вздохнул Савва. – И хватит об этом. Давай лучше ужинать.
Глава 15Акела
Как ей рассказать о том, что живет в душе?
Легко ли понять?
Любовь так же жжет меня,
как жаровня Ибуки.
Почувствовав, что жена уснула крепко, как ребенок, он осторожно выбрался из-под одеяла и босиком вышел на балкон, прикрыв за собой дверь. Морозная ночь, тишина поселка и мягкий свет фонарей по периметру двора складывались в мирную, почти рождественскую открытку, но за этим спокойствием и тишиной Акела угадывал надвигающиеся неприятности. Такое обманчивое затишье.
Нужно во что бы то ни стало убедить Алю уехать к тетке в Саратов. Это развяжет ему руки и укроет уязвимое место – семью – броней. Хотя, если кому-то будет нужно, Альку найдут и в Саратове, конечно. Хотелось надеяться, что все не настолько плохо. Опять атака началась с нескольких сторон: клуб, банк тестя, кафедра Альки, хотя последнее, возможно, просто совпадение, и это не имеет отношения к их семье. Не давал покоя этот меч, ясно же, что неспроста он фигурирует рядом с его именем. Ловушка? Попытка вовлечь его во что-то? Или знак, послание? Намек на то, что кто-то хорошо его знает? Очень странно, конечно. И неприятности в банке. Со счета крупной фирмы, кредитующейся у них, исчезла большая сумма, подпись главного бухгалтера на документах совпадает, а сама бухгалтер клянется всем на свете, что такую бумагу не подписывала. Надо разбираться – Фима в гневе, такого в их банке никогда не было. А внутри что-то точит все время, подсказывает, что надо увозить отсюда Алю с дочерью и только потом начинать заниматься всеми этими делами, даже банком. Прямо с утра сгрести обеих в охапку, взять Никиту и засунуть всех троих в поезд, пусть уезжают. На Никиту можно положиться, он надежный и умеет ладить с Алей, как больше, пожалуй, никто из охраны.
Босые ноги начали чувствовать холод кафельных плиток, выстилавших пол на балконе. Акела переступил на другое место, продолжая смотреть куда-то поверх высокого забора. Прошлое цеплялось, как собака за брючину, держалось зубами и мешало идти дальше, тормозило, угрожало ранами и болью, и избавиться от него никак не удавалось, какие бы усилия он ни прилагал.
– Видимо, не за все в жизни можно заплатить, что-то так и остается неоплаченным и висит камнем до конца, – проговорил он вслух. – Нельзя встать утром и решить: все, я теперь другой человек, все пойдет иначе, а то, что было, исчезнет и забудется. Нет, не исчезает оно. Понять бы еще, что именно.
– Ты чего? – раздался за спиной сонный голос жены, и Акела вздрогнул:
– Проснулась? Болит что-то?
– У меня нет, а вот у тебя запросто начнет, – заявила Аля, появляясь на пороге балкона в ночной рубашке. – Совсем с ума сошел – босиком на снегу почти стоишь?
– Проветриться вышел, – разворачивая ее в сторону кровати, сказал Акела и шагнул следом, но Аля выкрутилась из его рук и уперлась кулаками в грудь:
– Что происходит?
– А что происходит? – спокойно переспросил он.
– Конечно, ты же обычно среди ночи срываешься почти голым на балкон и торчишь там, как же я забыла, – проговорила Аля с иронией, глядя ему в лицо снизу вверх. – Саша, ты можешь обманывать кого угодно, а меня не надо.
– А я тебя не обманываю, с чего ты взяла?
– Ой, хватит! Давай ты хоть секунду побудешь не самураем, а человеком, ладно? Я же чувствую, в воздухе