Но судьба партийного работника изменчива. Прошло всего полтора года, как мне предложили стать секретарем сельского райкома партии.
Хотя я никогда не работал в сельском хозяйстве и, откровенно говоря, не имел к тому особого желания и склонностей, но привык подчинять свои интересы интересам партии. Обком рекомендовал меня вторым секретарем Карасубазарского райкома (теперь Белогорский).
Район олицетворял собой все разнообразие природы Крыма: степь, предгорье, горная часть, плоскогорье. Не хватало только моря.
В районе сеяли пшеницу, хлопчатник, кукурузу, сажали табак, картофель, овощи. Здесь было много садов, разводили шелкопряда. В Яйле пасли скот, заготавливали лес, собирали дикие плоды и ягоды.
Для того чтобы руководить сельским хозяйством, да еще при таком разнообразии культур, требовалось хорошо знать дело. У меня же специальных знаний было явно мало. Так сразу и сказал первому секретарю райкома.
— Ну что ж, — ответил он, — пока будете заниматься городом и организационно-партийной работой. Дела тут непочатый край.
Положение в районе было нелегким. Две машинно-тракторные станции не могли обслужить все колхозы: не хватало механизаторов, тракторов, а колхозники своими силами не справлялись. На помощь им приходилось посылать рабочих, служащих, учащихся из города. Выезжая в колхозы, я беседовал с коммунистами, агитаторами, помогал организовать соревнование, выступал с докладами.
Только вроде бы втянулся в сельские дела — вновь перемена. Ранней весной 1939 года меня вызвали в Керчь на военную переподготовку. Полтора месяца военной учебы оставили в памяти неизгладимый след.
Многие, наверное, помнят то время. Тревога за Родину, за мирную жизнь людей жгла сердце. Жестокий, страшный лик новой войны мы уже видели: он смотрел на нас с экранов кинохроники. Фашисты расправлялись с мирным населением Абиссинии и Испании. На наших глазах большие каменные здания рассыпались словно карточные домики. Мы видели мертвых детей, погибших при бомбежке, отчаяние матерей. Мы видели, с каким хладнокровием фашистские молодчики Гитлера и Муссолини расстреливают безоружных людей.
Война уже бродила по Европе. Не ровен час, она постучится и в двери нашего дома… Надо быть готовым к этому.
Когда я, старший политрук запаса, оказался в военной форме, то вновь ожило стремление: мое место на флоте! А тут начал свою работу XVIII съезд партии. Я не отрывался от репродуктора, ловил каждое слово о съезде. Все понимали: не случайно съезд уделяет так много внимания укреплению обороноспособности страны. Это окончательно утвердило меня в решении стать кадровым военным.
Своим намерением я поделился с начальником политотдела Александром Васильевичем Минаковым. Он горячо поддержал меня, а уже через несколько дней подошел и поздравил:
— Ваша просьба, товарищ Борисов, удовлетворена.
Все устраивалось как нельзя лучше, но в этот же день в Керчь приехал первый секретарь Крымского обкома партии Владимир Семенович Булатов. Он выступил перед партийным активом города с докладом об итогах только что закончившегося XVIII съезда партии, делегатом которого он был. Неожиданно вызвал меня к себе.
— Слышал, вы решили пойти на флот? — спросил Булатов.
— Да.
— А в обкоме посоветовались?
— Нет.
— Напрасно. Вы же секретарь райкома партии. Вас избрали коммунисты. Прежде чем распорядиться собой, следовало бы не только с нами, но и с ними поговорить.
— Это мое упущение, — смутился я.
— В обкоме есть другие соображения насчет вашей дальнейшей работы.
— Но я хотел бы на флот. Мне нравится военная работа.
— Нравится? Вот и хорошо. Значит, мы подыскали вам дело по душе. Послезавтра приезжайте в обком.
На заседании бюро обкома я был утвержден заведующим военным отделом областного комитета партии. Такие отделы создавались тогда после XVIII съезда ВКП(б).
Отдел был небольшой: два инструктора, технический секретарь и я. Зато какой можно было создать актив! Работники и активисты Осоавиахима, спортивных обществ, отставники, комсомольские работники. Я с большим воодушевлением взялся за дело.
Международная обстановка продолжала обостряться. Гитлеровцы уже захватили Чехословакию, готовились оккупировать Польшу. Японские империалисты напали на Монголию, разгорелись бои в районе Халхин-Гола. Все это заставило обком, советские органы, горкомы и райкомы уделять военным вопросам еще больше внимания.
Не успел я приступить к новой работе, как был вызван в Москву, в Центральный Комитет партии, для беседы и инструктажа. Там порекомендовали ознакомиться с работой военных отделов Московского обкома и горкома партии. Вернувшись в Симферополь, я доложил В. С. Булатову о результатах поездки. Решено было срочно собрать заведующих военными отделами горкомов и райкомов. Совещание прошло активно и целеустремленно.
Активизировали свою деятельность партийные и комсомольские организации, советские органы, добровольные общества. Крепла наша связь с командованием соединений и частей, расположенных в Крыму, с моряками Черноморского флота, пограничниками.
В сравнительно короткий срок в рядах Осоавиахима были подготовлены сотни летчиков и парашютистов, тысячи водителей боевых машин, радистов, связистов, пулеметчиков, санинструкторов, санитарок… Юноши и девушки в кружках Осоавиахима и общества Красного Креста учились стрелять из винтовок, метать гранаты, оказывать первую помощь пострадавшим. Они проходили строевую подготовку, выходили на полевые учения, на занятия в командах местной противовоздушной обороны. Учения стали проводить в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке.
В ряды Красной Армии и Военно-Морского Флота шло грамотное, дисциплинированное и овладевшее военными специальностями пополнение. Главным для нас, да, пожалуй, и для всей партийной организации Крыма было проведение военных сборов. В них участвовали десятки тысяч военнообязанных из запаса, тысячи машин.
Как-то к нам в военный отдел зашел Алексей Васильевич Мокроусов, бывший моряк, руководитель партизанского движения в Крыму в годы гражданской войны, участник боев в Испании. Он предложил организовать поход по партизанским тропам.
— Руководство походом беру на себя. Привлечем бывших партизан. Уверен, что это будет интересно и принесет большую пользу.
Вместе с военным отделом Симферопольского горкома партии и горкомом комсомола мы начали подготовку к походу.
И вот в один из теплых летних вечеров три тысячи симферопольцев, преимущественно молодежь, с вещевыми мешками или рюкзаками, с противогазами через плечо, веселым строем, с песнями двинулись по Ялтинскому шоссе. К ночи мы уже были у Чатыр-Дага. На привалах партизаны рассказывали о боях с интервентами и белогвардейцами в годы гражданской войны, показывали места, где проходили стычки с врагом. Спали на открытом воздухе. На рассвете горнист сыграл тревогу. Были проведены боевые учения на сильно пересеченной местности. Под вечер вышли на перевал, где нас ждали грузовики. Заехали в Алушту, искупались в море и с песнями возвратились домой.
Долго симферопольцы вспоминали этот поход. В городе повысился интерес к оборонно-массовой работе. Все больше рабочих, служащих, студентов записывалось в добровольные организации.
Военизированные походы проводились по всем городам и районам Крыма. Особенно массовыми они были в Севастополе, Керчи, Евпатории, Феодосии, Джанкое, Ялте, в Красноперекопском районе. В походах участвовали десятки тысяч жителей Крыма. Многие из них через два года вступили в партизанские отряды и мужественно сражались с гитлеровскими захватчиками. Командовал партизанским движением в Крыму, как и в годы гражданской войны, Алексей Васильевич Мокроусов.
Новый подъем военно-патриотической работы произошел в связи с подготовкой к 22-й годовщине Красной Армии и Военно-Морского Флота. Обком партии поручил мне выступить с докладом на торжественном заседании.
Вечером 22 февраля 1940 года зал драматического театра имени А. М. Горького был переполнен. С таким докладом я выступал впервые. Готовился тщательно и очень волновался. Но когда вышел на сцену и убедился, что слушают меня внимательно, настроение поднялось и я успокоился.
Продолжался призыв в ряды Красной Армии. Военные отделы всем, чем могли, помогали военкоматам. В Крым продолжали прибывать все новые и новые части. В боевой готовности находился Черноморский флот. Обком, горкомы, райкомы, советские органы работали в те дни много и напряженно.
Нередко, засидевшись в обкоме за полночь, я оставался спать в кабинете, чтобы рано утром выехать в какой-нибудь район или город, побывать на военных учениях, встретить прибывающие в Крым войска. Работники отдела, заметив мои ночные бдения, достали одеяло, простыни, подушку. Теперь я чуть ли не каждую ночь оставался в своем кабинете. Это позволяло все время быть начеку.
То напряженное и тревожное время помнится крепко. Мы остро ощущали, что война стоит у порога нашего государства, поэтому все силы отдавали работе. Через некоторое время военный отдел обкома мне пришлось сменить на пост первого секретаря Севастопольского горкома партии. Тем более мобилизационная готовность не покидала: ведь Севастополь — военно-морской форпост на южной границе нашей Родины.
Когда-то мои родители мечтали, что со временем я стану конторщиком — таким же, как отец. Но Октябрьская революция, комсомол, борьба с бандитами в продовольственном отряде, вступление в Коммунистическую партию, служба в военно-морском флоте внесли в эти планы значительные коррективы. Я стал партийным работником.
Избранный путь не был легким. В юности я прошел хорошую школу, которая закалила и многому научила. Этой закалки хватило на всю жизнь. Она выручала меня в суровые годы Великой Отечественной войны, помогает и до сих пор честно служить Родине и Коммунистической партии.
На одной из встреч с молодежью в Севастополе после войны мне задали вопрос: как бы я пожелал прожить свою жизнь, если бы можно было ее начать сначала. Уверенно ответил: точно так же. Немного подумав, я добавил: разве только, чтобы поменьше было болезней…